Герцогиня с Османского берега
Шрифт:
– Почему?
– Я заберу её с собой уже завтра.
Заявление шокировало придворного мастера и графа. Они явно не были готовы к такому отчаянному шагу, который собиралась предпринять Нигяр. Предприятие грозило провалиться, едва начавшись.
– Нигяр Хатун, неужели ты рискнёшь привести малышку во дворец? – ошеломлённо спросил Насух.
– Да, и приведу. – последовало в ответ.
– Но этим вы только ещё больше разозлите герцога! – вмешался Френсис. – Вы же знаете, что он отнесется к появлению девочки весьма агрессивно, этим вы только ускорите свой развод. А двор? Неужели вам доставит радость узнать, что вы снова стали объектом грязных сплетен?
– Мне всё равно, милорд, я больше не боюсь никого и ничего.
– Но вы навлечете на себя гнев султана и короля. К тому же принцесса Хатидже может всё узнать и тогда она завершит то, что начала несколько лет назад. А Насух Эфенди? Понимаете ли вы, что ему грозит, если она узнает, что он не выполнил её приказ?
Нигяр заглянула в глаза сперва Френсису, затем Матракчи. В конце концов, граф Кэмберленд не был далёк от истины.
– Миледи, неужели вы действительно хотите ввергнуть себя в новые проблемы и собственными руками порушить то, что удалось отстроить с таким трудом? – спокойно спросил тот, нежно взяв ладонь Нигяр в свои руки.
– Френсис Эфенди прав. – заметил Маракчи. – От того, что ты публично продемонстрируешь, что твой ребёнок жив, лучше никому не станет.
– Что ж, если вы так настаиваете…
Нигяр пришлось принять и это условие. В самом деле, приводить Кадер во дворец, чтобы оттуда забрать её с собой прямо на корабль, было опасно. Невероятными усилиями бывшей калфе удалось предотвратить конфликт между двумя государствами, нарушать это равновесие собственным безрассудным поступком будет, по меньшей мере, обидно. Да и зачем подставлять этих людей, единственных друзей, бывших у неё на тот момент? Скрепя сердце, герцогиня согласилась с доводами Кэмберленда.
– Что-то Лалек Хатун задерживается. – как-бы невзначай сказала Нигяр.
– Я встречу её на пороге. – вызвался Френсис.
– Только не привлекай к себе внимания, - насмешливо предупредил его Матракчи, - не то кто – нибудь подумает, что Лалек Хатун вдарилась в грех.
Френсис зажёг огонь в лампе и вышел в коридор, стараясь задержать взгляд на Джоан Говард как можно дольше. Нигяр же встала с дивана и подошла к камину. Она стояла рядом с ним, вглядываясь в пламя.
– Вот смотрю я на тебя, Нигяр Хатун, и не узнаю. – тихо промолвил Насух. – Неужели эта поездка могла так сильно изменить тебя?
– Как видишь, Эфенди. – ответила ему бывшая супруга. – Оказывается, смогла.
– И всё же я не могу понять, кто сейчас стоит передо мной, османка или англичанка? – вопрошающе сказал мастер. – Кто ты на самом деле? Нигяр Хатун или леди Джоан?
– Я сама не знаю. На одном краю света я чужая, на другом – тоже. Иногда я чувствую, что хотя меня кличут Джоан, в душе я всё та же Нигяр, а иногда воображаю, будто Джоан всё время сидела во мне, а Нигяр была лишь оболочкой. Я могу лишь догадываться о том, что произойдёт со мной завтра, и на какое имя я буду отзываться. Если в моём сердце и осталось место для любви, то оно отныне и навсегда принадлежит только Кадер.
– Ни за что бы не подумал, что когда – нибудь в твою светлую голову забредут подобные мысли.
– Знаешь, одна моя подруга, ныне покойная, к сожалению, сказала, что после девяти кругов ада у человека, прошедшего их, сердце обычно каменеет. И я ей верю.
– А если по возвращению в Англию найдётся человек, который захочет видеть тебя своей женой, что ты ему скажешь?
– Ничего. – ответила Нигяр, догадываясь, кого имеет в виду Матракчи, но не удивившись и даже слегка опешив от собственного равнодушия. – Я буду долго молчать.
Несколько секунд бывшие супруги сидели в полной тишине, лишь потрескивания горящих дров в камине разбавляли её. К ужасу Нигяр, она сама поверила в то, что сказала Матракчи. Ну что ж, не она завела этот разговор.
– Я пойду, посмотрю, где там Лалек Хатун. – сказал Насух. – Что-то долго она не возвращается, да и Френсис Эфенди куда-то запропастился.
Герцогиня покачала головой в знак согласия. Её отрешённый взгляд устремился в сторону огня. Выходя из помещения, Матракчи зачем-то прихватил с собой меч. Он не мог объяснить самому себе, зачем ему понадобилось оружие, но какой-то внутренний голос приказал ему сделать это. Нигяр осталась в комнате одна.
Не прошло и минуты, как со стороны двора раздались ржание и топот копыт. Сперва бывшая калфа подумала, что это приехали к Лалек Хатун. Но через пару минут звон стальных клинков заставил её вздрогнуть… Вскоре в комнату, где сидела Нигяр, ворвались Френсис и Матракчи и наспех заперли дверь.
– Ваша Светлость, Хатун, - задыхаясь, произнёс Насух Эфенди, - немедленно поднимись наверх и укройся где-нибудь вместе с ребёнком.
– Что произошло? – взволнованно спросила женщина.
– Они хотят убить тебя!
– Но кто эти люди?
– Бандиты. – коротко ответил Кэмберленд. – И их кто-то нанял. Я могу догадываться, кто именно.
Нигяр показалось, будто её дыхание прервалось, а сердце готово выскочить прямо через горло. Ладони вспотели, а спине стало так холодно, что возникло ощущение, будто она обрастает льдом. Выражение панического страха застыло на лице герцогини. Все мысли несчастной были направлены лишь в одну сторону…
– Томас! – издала она возглас.
– Нигяр, ты слышала меня? – с несвойственной для него строгостью спросил Матракчи. – Прячься, сейчас же!
Бывшая калфа решила повиноваться и бежать наверх. Ей было совершенно необходимо обеспечить безопасность своей дочери. Правда, как только она метнулась к лестнице, Френсис схватил её за локоть.
– Подожди, - сказал он и вынул из пазухи кафтана пистолет – оружие аристократов, - возьми вот это.
– Что это?
– Если на тебя будут нападать, наведи на злодея дуло и посильнее нажми вот на этот крючок. – объяснил граф, вкладывая в руку Нигяр оружие. – Теперь беги.
– Френсис, они, кажется, прорываются! – воскликнул Матракчи.