Гезат
Шрифт:
Римская армия движется в Каппадокию. У Марка Туллия Цицерона хватило ума пойти не по северному маршруту, через Барату, более короткому, но проходящему по безводной местности, а по южному, через Листру, Дербу, Ларанды — более обжитые, благоприятные места. Хотя по провинции Киликия уже пошел слух, что новый проконсул отменяет многие налоги и вообще добр и сердечен, судя по лицам аборигенов, нам были не очень рады. Часть пути проходила по формально независимым царствам, где нас встречали радушнее.
Правитель Дерба по имени Антипатр и вовсе устроил Марку Туллию Цицерону торжественный прием. Злые языки утверждали, что таким образом пытается отвлечь внимание от захвата Ларанды и других менее значимых территорий. Впрочем, римляне сейчас не в том положении, чтобы ссориться с ним. Дерба является столицей киликийских пиратов, которыми считают всех, базирующихся на средиземноморском берегу полуострова Малая Азия. Шестнадцать лет назад Гней Помпей основательно подсократил их и переселил уцелевших вглубь материка, но так и не уничтожил полностью. Наверное, понял, что это невозможно в принципе, и заключил с ними негласный договор: пираты не нападают на римские суда и поселения, римляне не нападают на пиратов. Царь Антипатр, приютивший большую часть уцелевших морских разбойников, стал основным выгодополучателем от побед Гнея Помпея. Ему доставалась доля от всей захваченной ими добычи, плюс остальное реализовалось на рынках его городов, что способствовало обогащению царства. Меня, как и остальных средних и младших командиров и рядовых, в город не пустили и на пир не пригласили, так что посмотреть на царя пиратов не удалось.
В Каппадокии расположились в большом каструме неподалеку от Кибистры. В будущем возле этого города Каталонская компании разобьет тюрок, и я приму участие в сражении. Марк Туллий Цицерон ждал здесь царя Дейотара, который обещал привести большую армию. Проконсул плохо знал менталитет аборигенов и был уверен, что они поступают точно так же, как римляне. Так, да не так. Пока не будет полной уверенности, что победят римляне, никто им на помощь не придет, но обещать будут очень искренне. Времена, когда все считали римские легионы непобедимыми, закончились два года назад вместе с гибелью Крассов. К тому же, Марк Туллий Цицерон пока не знал, откуда придет беда. По сведениям беженцев парфяне уже грабили Киррестику, одну из областей Сирии, а армяне собирали армию, но последним идти было ближе и удобнее. Из Сирии в Каппадокию можно попасть только двумя путями, через горные перевалы, которые могут перекрыть сравнительно небольшие отряды, а из Армении дорог было много и все удобные.
Сидеть в каструме было скучно и неприбыльно, поэтому я намекнул Квинту Туллию Цицерону, что надо бы отправить конный отряд на разведку, чтобы следил за противником, сдерживал его до подхода главных сил. На счет сдерживания я, конечно, загнул, причем сильно. Погибать во славу римского народа не собираюсь. Легат перетер этот вопрос со старшим братом и приказал мне отправиться вместе с когортой, набранной из эвокатов, на границу с Сирией. Командовал когортой префект Децим Антоний — бывалый вояка, с лицом, словно вырубленном из камня — угловатом и в оспинах. Конкретной задачи ему не поставили. Мол, действуй по обстановке. Как по мне, самый лучший приказ.
Семью я оставил в каструме. Мало ли, что нас ждет. Про военные подвиги Марка Туллия Цицерона я ничего не слышал. Значит, больших сражений не выиграет, иначе бы этому посвятили половину учебника по истории Древнего Рима. Он точно вернется в Рим, иначе бы его гибели в Малой Азии посвятили вторую половину учебника. Скорее всего, не погибнут и те, кто будет рядом с ним.
По пути мы посетили Тарс, столицу провинции Киликия. Последний раз я был в нем вместе с армией Александра Македонского. Мне показалось, что город совершенно не изменился сотни за три лет. Да и чему тут меняться?! Как и раньше возле него течет река Кидн, которая километров через двадцать впадает в Средиземное море; как и раньше вокруг Траса поля, возделываемые свободными крестьянами и рабами; как и раньше с гор, с трех сторон обступающих долину, ветра приносят прохладу, которая смягчает летнюю удушливую жару.
И дальше мы следовали по следам македонской армии. Дорог здесь мало, ровно столько, сколько перевалов в горах. Вдоль Исского (Искендерунского) залива добрались до горного хребта Аманос. Сперва наведались к перевалу Львиные Ворота. Там было спокойно, если не считать радость аборигенов по поводу приближения парфян. Они уверены, что смена оккупанта облегчит жизнь. Мне бы их иллюзии! Затем отправились ко второму перевалу Ассирийские ворота. Я проехал по тому месту, где сражался против персов. Ничего не напоминало о той победе, если не считать алтари, сооруженные по приказу Александра Македонского. Даже не сразу узнал местность, хотя, вроде бы, не изменилась. Во время боя и в мирное время всё видится по-разному.
Базой Децим Антоний выбрал город Эпифаней, расположенный на берегу реки Оронт, текущей из Сирии. Эта та самая, которая делает резкий поворот, из-за чего кажется, что течет в обратную сторону. Через город проходила Антиохийская дорога, соединяющая город Антиохия с Тарсом. Эпифаней тоже не изменился за те несколько столетий, что я не был здесь. Иногда мне кажется, что не был в этих краях всего лишь пару лет, что крестьяне те же самые, забитые, изможденные, что именно этих бедолаг я грабил когда-то, и они меня запомнили, поэтому и смотрят так злобно. В то же время не уверен, что помню прежними эти места и Эпифаней в частности. Чем дальше я от двадцать первого века новой эры, тем быстрее забываются всякие мелочи из предыдущих эпох, но выпуклее становятся из самой первой.
Глава 6
Грабить аборигенов нам запрещено, что не мешает получать от них подарки. Приезжает отряд в полтысячи всадников в деревеньку — как тут не угостить таких приятных гостей?! Урожай в этом году был хороший, и зерновых, и винограда. Здесь пока еще нет ислама, делают вино, слишком сладкое, как на мой вкус, и крепкое. Молодое уже созрело, вот мы и снимаем пробу, а заодно набираем муки и козьего сыра. По возможности и козу прихватим. На скудном армейском пайке скучно жить.
Заехали мы в одну из таких деревенек, отправившись якобы на разведку — и действительно кое-что разведали. Обычно крестьяне не рады нам. Да и кому нравятся грабители?! На этот раз нас встретили, как лучших друзей. Первым делом сообщили, что километрах в десяти орудует крупный конный отряд парфян, больше нашего раза в два. Если мы всего лишь брали терпимую дань, то те, кого аборигены ждали с таким нетерпением, забирали всё подчистую, убивали, насиловали и угоняли в рабство. Крестьяне близлежащих деревень прятали в горах все ценное, в первую очередь женщин и детей. Охранять дома оставались только старики, которым все равно скоро помирать. Такой вот утилитарный подход у них.
Чтобы непрошенные гости не насторожились, я поехал посмотреть на них с сопровождении Бойда, Гленна и писидийца с греческим именем Полидор. Он вождь и командир самого крупного отряда, поэтому числится моим заместителем. Полидору немного за тридцать. Узкое лицо поросло густыми курчавыми черными волосами и кажется шире верхней части черепа, из-за чего голова напоминает грушу, когда писидиец снимает высокую шапку, похожую на фригийский колпак. Впрочем, делает он это очень редко. Я видел только раз, когда он умывался. Мне сразу вспомнилась мода моего детства, когда женщины с ранней осени и до поздней весны ходили в меховых шапках из нутрии, ондатры, норки, лисы, пыжика, и на улице, и в помещениях, и даже за столом не снимали. Это был символ богатства, успешного замужества. Его бы и летом носили, но уж слишком парко, потом умоешься. Полидор был мужиком крепким. Впрочем, шапка у него была пожиже, не чета пыжиковой. Говорил он мало и короткими, рублеными фразами. При этом мне показалось, что соплеменники считают его отъявленным болтуном. Сами-то говорят еще реже и короче. Явно не от них пойдут турки.