Глупая для других, умная для себя

де Вега Лопе Феликс Карпио

Теодора

Ах нет, Диана! Все они – тираны;Они нас любят в нежные лета,Пока есть прелесть в нас и красота,Да и при этом ревностью губя.Они всего желают для себя,А нам и солнце видеть запрещают.

Диана

И все же вас они весьма прельщают.

(Лауре.)

Идем, мой друг, хочу переодеться.

Лаура

(Диане, тихо)

А ведь она могла к вам присмотреться.

Диана

Мне было трудно дать отпор уму,Ведь он же – свет и разрывает тьму.

Диана

и Лаура уходят.

Теодора

Кто мог бы ждать, Фениса, что онаВ четыре дня такой разумной станет?

Фениса

Она настоль высоко рождена,Что, может быть, сквозь тусклый ум проглянетСтаринной крови знаменитый блеск.

Явление третье

Теодора, Фениса, Дьего.

Дьего

(не замечая дам)

Посторонись, мечта былая,Лелеемая с давних дней,Пред новою мечтой моей,Непостоянство мне прощаяИ добровольно забываяТу, чья душа, когда б могла,Себя бы так же повела.Все в мире, с первого же шага,Стремится к достиженью благаИ отвращается от зла.Я обратил мой взор к Диане,Как только повстречался с ней.Хоть нет крестьяночки милей,Здесь дело не в сердечной ране,А в том, что для меня заранеБесспорно, что решит сенат.Я клад сменю на лучший клад,Слив наши судьбы воедино,И стану герцогом Урбино,Когда не устрашусь преград.

Теодора

Ах, Дьего, вы?..

Дьего

Моя сеньора!Цветы, вознесшиеся вдругОт ваших ног до ваших рук,Еще отраднее для взора.Посланцем лета, Теодора,Зовут обычно соловья.Не вы ли, госпожа моя,В цветочном царстве Филомела? [13] Смеется луг, лазурь запела,Звучит любовью стон ручья.Мне в этом видится началоУкрашенного счастьем дня.

13

Филомела – дочь Пандиона, царя Афин, была обесчещена мужем своей сестры Прокны, фракийским царем Тереем. Мстя Терею, сестры убили его сына Итиса и, спасаясь от преследования, были превращены: Филомела – в соловья, Прокна – в ласточку. (Ант. миф.)

Теодора

Улыбка счастья и меняС утра сегодня приласкала.Я шла гулять и повстречалаДиану. Кажется, онаСвоим умом упоена.

Дьего

Все дурочки впадают в это,А нам смеяться нет запрета.

Теодора

Но перемена в ней видна.

Дьего

Диана – мраморная глыба,Так первозданна и тверда,Что и Камило полн стыда,Смущенный больше, чем кто-либо,Принцессой этого пошиба,И в замешательстве сенат,Где лишь о том и говорят,Как им найти исход удобный,И государыни подобнойНа троне видеть не хотят.

Теодора

Я вас принуждена оставить.Ее оденут, я боюсь,Не так, как надо.

Дьего

ОстаюсьБез вас. Что я могу добавить?

Теодора и Фениса уходят.

Необходимо с ней лукавить,Хотя теперь моя мечтаОдной Дианой занята.Ей только следует влюбиться:Тогда и мыслью озаритсяПленительная красота.

Явление четвертое

Дьего, Камило.

Камило

Я рад, что ты один. Мне нужноПоговорить с тобой открыто.

Дьего

Ты знаешь, я всегда

готовТебе служить, как друг старинный.

Камило

И даже если Теодора,Когда мы оба ей служили,Смущала дружбу нашу, Дьего,То нас, душой и кровью близких,Уже не отуманит ревность,Как то еще недавно было;Любовь былую к ТеодореЯ злобно от себя откинул.Сейчас я говорил с Дианой,И мне казалось – я увиделНе то, чтобы обширный ум,Но ум, вполне способный мыслить.Она с секретарем своимПисала тем, что прежде былиИскателями ТеодорыИ шлют теперь Диане письма,Ее приветствуя с приездом.Здесь, Дьего, мне необходимоТвое полнейшее вниманье.

Дьего

Я слушаю.

Камило

Ты согласишься,Что если здешним государемСтать может пришлый повелитель, –А всюду, где чужой хозяин,Свои всегда в большом убытке, –То лучше пусть им буду я.Мне важно герцогство Урбино;На что крестьянский домик этотПохож внутри – мне безразлично.Она нужна мне не затем,Чтоб для меня писала книгиИли давала мне советы;Я от жены бы их не принял.Ты, раз ты любишь Теодору(Кто любит, для того нет в миреИной мечты, как о любимой),Приди помочь моим усильям.Ведь ты не можешь перестать,Влюбленный, благородный рыцарь,Ее любить; я потомуИ мечу в герцоги Урбино;Когда ты мне окажешь помощьИ я владычества достигну,Ты можешь все мои владеньяРаз навсегда считать своими.

Дьего

Мне очень жаль, что ты подумал,Великодушный мой Камило,Такой разумный, будто можноИз-за любви (тем боле – мнимой)Забыть о столь великом счастье,Как титул герцога Урбино.Я, признаюсь, за ТеодоройУхаживал вполне корыстно,Как за наследницей престола;Но, видя, как и ты, что выбратьДолжны Диану, неужелиТаким я буду простофилей,Чтоб отказаться от надеждыСнискать ее любовь и милостьС такой же целью, как и ты?Кто мог бы до того забытьсяПред величайшей красотой,Которая бывала в мире,Пред самым редкостным умом,Пред телом, самым несравнимым(Все это манит лишь безумцев,Страдающих расстройством мыслей)Чтоб отказаться от державыДля радостей, от века бывшихВоображаемой победойИ подлинным самоубийством,Мгновенною кометой страсти,Влекущей за собой обычноЗаслуженное сожаленье,Едва лишь первый пыл остынет?Друзья должны просить о том,Что, как-никак, осуществимо:Никто не станет ради дружбыИдти на собственную гибель.В моем служенье ТеодореЯ вовремя остановился,И с переменою судьбыМоя любовь переселилась.Нет, лучше дура, как Диана,Не знающая сложных мыслей,Чем умница, как Теодора.Один философ справедливоЗаметил про замужних женщин,Что нет страшнее казни в мире,Чем если, возгордясь умом,Они мужьям законы пишут.Им следует уметь одно:Рожать и пестовать детишек.Диана хороша собой,Так пусть и нянчится с моими.

Камило

От дружбы трудно было ждатьТакого наглого ответа.Так вот какая дружба эта!Ну что ж, ответ ей был под стать.А впрочем, ничего другогоМне и не мог ответить тот,Кто слово женщине даетИ нарушает это слово.Но это все – напрасный труд:Когда о нашем разговореИзвестно станет Теодоре(Твои поступки мне даютНа эту низость разрешенье),Обеим ты скажи «прости» –И мне, а с этим не шути.