Гнёт ее заботы
Шрифт:
– Добрый, Перси, - ответил Кроуфорд, останавливаясь под террасой.
– Не хотел тебя испугать. Чего хотел Полидори?
Спокойствие, на миг обретенное Шелли, также мгновенно исчезло. Его узкие пальцы вцепились в поручень, словно птичьи лапы, а шепот птичьим клекотом сдавил горло, когда он ответил Кроуфорду: - Поднимайся сюда - и никому ни слова.
Кроуфорд устало закатил глаза, но послушно пробрался через нежилой первый этаж к лестнице, поднялся в гостиную и в молчании прошествовал мимо Джейн Вильямс, Мэри и Джозефины, тем не менее, прихватив по пути бокал и наполнив его из стоящего на столе графина, а затем вышел на террасу к Шелли. Ветер дул с моря, и он обеспокоенно вгляделся в волнующуюся поверхность моря, прежде чем
– Почему ты так боишься Полидори?
– тихо спросил он, делая глоток вина.
Шелли в изумлении посмотрел на него.
– Потому что он мертв. Он покончил с собой год назад, в Англии.
– Что ж, наверное, вышла какая-то ошибка. Не далее как полчаса назад он спокойно разгуливал по пляжу.
– В этом-то я не сомневаюсь, - несчастно ответил Шелли.
– Им легко прийти в это место, Порт Венеры. Он махнул рукой в сторону океана.
– Помнишь Аллегру?
Внезапно на Кроуфорда навалилась усталость.
– Что, - бесцветным голосом спросил он, - ты имеешь в виду?
– Ты знаешь, что я имею в виду, черт тебя дери! Если кто-нибудь умирает, после того как его укусил вампир, и никто… не умертвит тело надлежащим образом, он возвращается обратно, откапывается из могилы и возвращается. Хотя едва ли это теперь он. Я остановил Клару… но монахини в Баньякавалло не остановили Аллегру, и никто, очевидно, не позаботился о Полидори, не загнал кол ему в грудь.
Он покачал головой, выглядя даже хуже, чем чувствовал себя Кроуфорд. Все эти люди - лишь скорлупа для этих существ - укус доставляет их… не знаю что, может яйца или споры… а в земле споры замещают органическое вещество мертвого хозяина своей каменистой материей, совсем как у доисторических рыб и растений, которых окаменевшими находят в горной породе. Кроуфорд хотел что-то возразить, но Шелли его не слушал.
– О, как бы я хотел быть уверенным, что ни единаякрохотная частичка живой души не остается в этом обновленном теле - но эти возрожденные существа каждый раз упорно разыскивают людей, которых знали в своей прошлой жизни.
Он повернулся к Кроуфорду, и в глазах его блеснули слезы.
– Что если Аллегра, настоящий ребенок, все еще… где-то внутри этого существа, словно ребенок, блуждающий в подземных переходах разрушенного замка? Боже, я помню, мы играли с ней, катали бильярдные шары по полу во дворце Байрона… как же давно это было.
– Так зачем же ты сюда забрался?
– спросил Кроуфорд, думая о том, как неустойчива была Джозефина.
– Потому что я хочу заключить с ней сделку. Шелли слабо ему улыбнулся.
– С Ней– не с Аллегрой. Ты знаешь, кого я имею в виду. И, как и всякий из ее рода, в этом месте она будет более сговорчивой. Я хочу… откупиться от нее.
– Чем?
Шелли забрал у Кроуфорда бокал и осушил его.
– Собой - или, во всяком случае, тем, что делает меня мной; большей частью… моей человечности.
Кроуфорд в изумлении уставился на него.
– И она возьмет это?
– О, она в озьмет,вне всяких сомнений; я лишь надеюсь, что потом она не забудет о нашем соглашении.
Кроуфорд поежился, но не пытался его отговорить.
Той ночью Кроуфорда растормошил сосед и сказал ему, что он кричал во сне. Кроуфорд затуманено его поблагодарил, но почти сожалел, что его разбудили - так как, хотя он и не мог вспомнить, что ему снилось, вне сомнений это было что-то чрезвычайно эротичное, и это был первый раз за последние два года, когда его посетили такие чувства. Вместе с тем он знал, что даже в этом сне, все это было лишь манящим проблеском чего-то проносящегося мимо, чего-то, что предназначалось не ему.
Всю оставшуюся ночь он не мог заснуть, и когда на рассвете он вышел на террасу с чашкой кофе, он увидел Шелли, бледного и осунувшегося, гребущего на шлюпке по направлению к Дон Жуану; Шелли сидел к нему лицом и, заметив Кроуфорда, мрачно ему кивнул.
На следующий день в залив вошел трехмачтовый фрегат и салютом четырех палубных орудий приветствовал стоящего на якоре Дон Жуана– это оказался новый корабль Байрона, Боливар, направляющийся из Генуи в Ливорно, где его дожидался его будущий владелец; на борту корабля были капитан Дэниел Робертс и друг Шелли и Байрона по дням, проведенным в Пизе, Эдвард Джон Трелони.
Шелли был счастлив снова увидеть Трелони, и даже Мэри отчасти оправилась от своего недомогания, и на два дня Каза Магни превратился в оживленное место, с морскими прогулками в Лериче [315] за розами и гвоздиками, острой лигурийской пищей и крепким кофе, и с долгими оживленными беседами за обеденным столом и звуками гитары Джейн Вильямс, эхом несущимися над водой.
Трелони был высоким бородатым солдатом удачи, который познакомился с Эдвардом Вильямсом в Женеве; он напросился, чтобы его представили Пизанскому кругу, главным образом, чтобы встретиться с Байроном, чьей приключенческой поэзией он восхищался, но, когда это случилось, он, против ожиданий, больше сдружился с четой Шелли. Он и Шелли были одного возраста, и, хотя один был дородным и темным, а другой хрупким и белокурым, они в равной степени были искусны в стрельбе и морском деле, и теперь проводили много часов вместе, упражняясь в стрельбе из пистолета и обсуждая усовершенствования, которые Шелли хотел внести в конструкцию Дон Жуана.
315
Lerici - Лериче - коммуна в Италии, в регионе Лигурия, подчиняется административному центру Ла Специя.
Праздничная атмосфера выманила наружу даже детей, и Кроуфорд часто видел Джозефину во время этих двух радостных дней; а субботним вечером, когда вся компания отправилась на Дон Жуанена ужин в Лериче в миле к северу вдоль побережья, и там оказалось, что их слишком много даже для самого длинного стола, который был в ресторане, Кроуфорд обнаружил себя сидящим вместе с ней за отдельным маленьким столиком.
Официант принес исходящее паром блюдо лапши тренетте [316] , политой зеленым соусом песто, благоухающим базиликом, лигурийским оливковым маслом и чесноком, и Джозефина сказала: - я ненавижу это.
Она нагребла довольно много пасты в свою тарелку, так что Кроуфорд знал, она имеет в виду не здешнюю пищу.
– Мы можем уехать, - тихо сказал он.
Она в упор посмотрела на него.
– Ты знаешь, почему мы не можем.
Он одарил ее нежной, но вместе с тем кислой улыбкой, понимая, что она имела в виду не опасность ареста. Он кивнул.
– Из-за детей.
316
Trenette noodles - лапша тренетте - длинные плоские макароны. По-итальянски макаронные изделия называются паста (итал. Pasta), но в русском языке это слово имеет другое значение. Русский термин макароны происходит от итальянского названия трубчатой пасты (maccheroni).