Golden Age
Шрифт:
Шаги их были неслышными – на то подросток и выбрал из всех бойцов людей. Да, выходцы с Одиноких островов были не столь сильны, как сатиры или фавны, и прыгали хуже нарнийцев, но зато они умели ступать беззвучно. У них не было копыт, столь звонко и заливисто стучащих по льду. Эдмунд учитывал даже такие мелочи, чтобы ничто не могло сорвать их миссию.
Младший король столько раз путешествовал по ледяному дворцу мысленно, что в реальности некоторые коридоры казались знакомыми. Они и были похожи друг на друга – полупустые, источающие голубоватый, неживой свет, полные жуткого, вымораживающего внутренности холода. От него не стучали зубы, не бежали по коже мурашки – на сердце начинала образовываться прозрачная корка. Эдмунд не отвлекался на странные ощущения, вызываемые магией этого места. Вместе с подчиненными он плавно, не торопясь, крался по коридорам, вжимался спиной в стены, рискуя примерзнуть к ним и навеки стать частью дворца. Все шло без накладок – его информаторы нигде не ошиблись, и лазутчики двигались в точности по плану, проходя опасные места маршрута именно в тот момент, когда там сменялся караул. Одежды нарнийцев, светлые, как и сам дворец, скрывали их доспехи – ради такого случая король сделал исключение и не стал надевать свою алую тунику с вышитым львом. Конечно, носить знак Аслана – большая честь, но если яркий цвет выдаст их, от этой чести следует отказаться заранее. Великий Лев вряд ли обидится, правда?
Когда подросток во главе маленькой группы достиг больших залов, то действовать он стал особенно осторожно. Если не повезет разбудить отдыхающих там тварей, то диверсантам придется очень плохо. Вплоть до быстрой смерти, а умирать в двух шагах от цели Эдмунду совсем не хотелось! Каждый боец мечтает встретить свой конец достойно и с честью, но побывав в бою, начинает добавлять: «и как можно позднее». Крадучись, точно двуногие кошки, шагал король, слыша дыхание врагов. Ничего, скоро и его не станет – нужно лишь выполнить свою задачу!
Вот и внутренний двор. Когда-то он был заставлен статуями, теперь же по его центру дремал огромный великан. Положив голову на дубину, гигант дремал, а от его храпа чуть подрагивал под ногами пол. Стелясь по стеночке, более всего боясь разбудить его, прошли нарнийцы на противоположный край двора, избегая мест, освещаемых факелами. Да уж, прорвавшимся сквозь ворота придется очень несладко – на то и был расчет помощников Джадис. Такая сила нанесет страшный урон вторгнувшимся нарнийцам, но Эдмунд заранее узнал об этих планах. Питер был предупрежден загодя о великане. Питер…
Младший король прогнал от себя мысли о старшем брате. О том, волнуется ли Питер, он подумает позднее, сейчас не до того. Сейчас самое главное – это двери, ведущие в комнату, где находится заветный механизм. Из отверстий в стенах открывался неплохой вид на запертые ворота – выбравшись из них, можно было попасть аккурат к створкам. Правда, прыгать придется с большой высоты… Засовы, укрепляющие ворота, были толщиной, наверное, с самого Эдмунда Справедливого, а то и с двух таких, как он. Неудивительно, что снаружи проломить ворота не вышло. Всей этой красотой управляли рычаги – по одному на каждый засов, а сами ворота отпирались с помощью огромного железного блока, оснащенного удобными для использования ручками. Воины по приказу короля заклинили дверь, сделав это абсолютно неслышно. Один из них снял со спины факелы и зажег их от имеющихся в комнате, чтобы без промедлений подать войскам сигнал. Подросток глубоко вздохнул, закрыл глаза, успокаивая бьющееся сердце. Стоит им начать главную часть миссии, как враги сразу поднимут тревогу. Тогда все решать будут мгновения.
Эдмунд Справедливый открыл горящие глаза и недрогнувшей рукой опустил первый рычаг. Со скрежетом поехал в сторону первый засов, и этот звук был самым громким, что король слышал за всю жизнь. Великан заворочался, потревоженный, где-то раздались крики – враги не понимали, что происходит, но им не потребуется много времени, чтобы сообразить, что к чему. Вот второй, третий засовы убраны! Уже вовсю били тревогу. Последний рычаг то ли примерз, то ли заел, но общими силами воины смогли справиться и с ним. Со скрежетом последняя преграда на пути к воротам была убрана, а в дверь уже начали ломиться твари Джадис. То, что замок Колдунья отстроила себе на совесть, сыграло против ее же слуг – крепкое дерево, закованное в железо, трещало под их напором, но пока не сдавалось. От рева проснувшегося великана закладывало уши. Эдмунд же лихорадочно, прилагая все силы, поворачивал блок. Зазвенели натягиваемые толстые цепи, и створки ворот дрогнули, поддавшись усилиям отважных нарнийцев! Со скрипом, оглашая им весь дворец и прилежащие территории, ворота начали открываться. Сердце лихорадочно забилось в груди – осталось совсем немного, вот уже в щель может пролезть человек! Чем дальше они крутили блок, тем легче двигались ворота. Напор врагов на двери в заклятую комнату чуть ослаб, словно желающих прорваться внутрь приуменьшилось. Еще чуть-чуть…
Цепь вдруг резко дернуло, да с такой силой, что колесо с треском провернулось в обратную сторону. Некоторые из воинов успели отпустить его, Эдмунду и другим повезло меньше, и они полетели на ледяной пол. Раздался звон, словно что-то металлическое осыпалось с большой высоты, и оглушительный рев разъяренного великана вызвал дикий, животный страх. Вскочив на ноги, воины снова кинулись к блоку, но теперь он проворачивался на удивление легко, а результата не было. Створки ворот оставались неподвижными. Сердце у короля ушло в пятки. Неужели…
– Великан оборвал цепи! – воскликнул один из воинов, высунувшийся к воротам. Эдмунд резко развернулся, полным неверия и ужаса взглядом оглядев ставший бесполезным механизм. Двери за спиной трещали от напора врагов, которые жаждали крови попавших в ловушку нарнийцев. Они были заперты в замке Джадис, как и предупреждал Питер. Подросток облизал губы, понимая, что загнал себя и своих воинов в ловушку. Такого поворота нельзя было предусмотреть, а судьба, как и всегда, жестоко подшутила над теми, кто попытался ее изменить. Тварям хватит и полминуты, чтобы доломать уже поддающиеся двери. Армию не удастся впустить внутрь, ведь ворота не открыть своими руками – они слишком тяжелы, потребуется огромная сила, чтобы сдвинуть их с места. Вот он, конец, да?..
– Ваше Величество? – испуганно спросил воин, у которого мальчик забрал один из горящих факелов. Глаза его были прищурены, губы – плотно сжаты. Сердце билось в груди ровно и мерно, а пальцы сжимали рукоять обнаженного клинка. Нет, он не сдастся просто так. Не будет ждать смерти, чтобы достойно принять ее, а попробует обмануть, перехитрить ее! Перед глазами стояла Люси, так доверчиво прижимающаяся к груди, за слезы которой он и пришел требовать плату. Да и разве позволит он Питеру снова оказаться правым? Да ни за что на свете! Он обещал открыть ворота и сделает это, не будь он король Нарнии!
Эдмунд выпрыгнул из комнатки к воротам ровно в тот момент, когда двери сломались под натиском врагов. Полет до земли был недолгим, но приземление – довольно болезненным. Подросток пребольно ударился о ледяной пол коленями, едва не переломав себе ноги, но справился и сразу встал. Воины последовали за ним, но один все же не успел – его крики быстро смолкли в рычании тварей, ворвавшихся в комнату с механизмом. Младший король широко размахнулся и швырнул пылающий факел в великана, медленно разворачивающегося к внезапно оказавшимся у него за спиной нарнийцам. Огонь, горящий в карих глазах, обжигал не меньше, чем тот, что лизнул ногу гиганта. Тот взревел от боли, а Эдмунд крикнул во всю легких:
– Иди сюда, давай! Вот он я!
Удар дубиной, обрушившийся в опасной близости от короля, послужил тому красноречивым ответом. Затрясся пол, по которому побежали трещины. Эдмунд не удержался на ногах и упал, но тут же вскочил и, продолжая осыпать исполина насмешками, быстро отступил к воротам. Твари Джадис хотя и пытались добраться до нарнийцев, не смели лезть взбешенному великану под ноги – им не хотелось умирать. Тот же рвал и метал, норовя добраться до нахального мальчишки, который пустился наутек аккурат к приоткрытым воротам, заманивая его за собой. Не самый умный гигант без раздумий последовал за ним, не очень метко ударяя дубиной и круша все на своем пути.