Golden Age
Шрифт:
Шум на ристалище заставил его свернуть с намеченного пути. С удивлением подросток обнаружил, что тренировка в самом разгаре, и на площадке кипит нешуточная работа. По крайней мере, щеки у Люси алели подобно розам, а дыхание сбилось, из-за чего Питер отчитывал сестру. Младший король подошел ближе, прислушиваясь к его словам.
– … ритм. Не пытайся влиться в чужой темп, заставляй принять твой, удобный именно тебе. Навязывай его, а не поддавайся чужому влиянию, понятно?
– Что за шум, а драки нету? – поинтересовался Эдмунд, останавливаясь неподалеку. Государь пожал плечами и кивком головы отправил Люси заниматься дальше. Девочка утерла пот со лба и, сосредоточившись, начала отрабатывать приемы, сражаясь с воздухом. Деревянный меч со свистом рассекал его.
– Как тебе? – спросил Питер вполголоса. Ему было интересно услышать мнение брата об успехах своей ученицы, которые его все больше беспокоили. Младший король прищурился, наклонил голову вбок, следя за движениями сестры, и вынес свой вердикт:
– Сноровки не хватает. И техники. А так быстрая и ловкая… Может, и выйдет толк. Время покажет.
– Ну спасибо, - пропыхтела Люси, останавливаясь и тяжело дыша. – Сколько сил я на это убила, а твоя оценка так высока…
– Смысл драться с пустотой, если та не может ответить? – рассудил Эдмунд и вдруг усмехнулся. – То ли дело настоящий противник, из плоти и крови.
– Эд, Люси мало что умеет, - с осуждением возразил Питер, глядя, как брат снимает с пояса свой меч и берет со стойки другой, деревянный и более безопасный. Учебное оружие, предназначенное для новичков, казалось слишком легким и воздушным. Юноша прокрутил его пару раз в ладони, привыкая к новому весу, а то ведь и упустить его недолго. – Еще рано…
– О, я буду поддаваться! Не переживай, Лу, я буду очень добрым и нежным, - пропел он насмешливо. Юная королева прищурилась.
– Еще неизвестно, кому придется несладко! – воскликнула она возмущенно и кинулась в атаку.
Эдмунду не составляло никакого труда читать ее намерения и парировать пока неумелые, но стремительные удары. Не зря его отправляли на турнир в Орландию – младший король славился своим воинским искусством, и едва взявшая в руки меч девочка не могла ему ничего противопоставить. Однако веселое настроение у юноши быстро пропало, стоило ему ощутить, с каким свирепым напором Люси ведет бой. Она не воспринимала схватку как игру – она действительно дралась, словно сражалась на поле брани, с максимальной отдачей, прикладывала все силы, и в глазах ее горело неистовое пламя. И это Эдмунда очень встревожило. Он нахмурился и чуть ослабил оборону, чтобы посмотреть, как будет вести себя сестра. Она сразу заметила этот «недочет» и бросилась в атаку, действуя молниеносно и целенаправленно. Люси желала победить так, будто от этого зависела ее жизнь и жизнь всей Нарнии.
Младший король решил, что достаточно этой игры в войну. Ловким маневром он отвел меч девочки в сторону и серией решительных ударов выбил его из ее рук. Люси судорожно вздохнула, принимая свое поражение. Эдмунд нахмурился и отступил назад, бросив быстрый взгляд на Питера, какого-то напряженного.
– В чем дело, Лу? На тренировках не место чувствам и ярости, - произнес юноша встревоженно. Атмосфера на ристалище как-то быстро переменилась с живой и энергичной на холодную и неприятную.
– А нечего мне поддаваться! – возразила Люси, утирая со лба капли пота.
– Если я буду драться в полную силу, ты можешь пострадать. Я ведь гораздо сильнее тебя.
– В битве мне тоже может встретиться враг сильнее меня, но это же не значит, что он будет мне поддаваться! – воскликнула юная королева, но ее тут же прервал Питер.
– Ты снова за свое? Мы же договаривались, никогда не быть подобному, - ледяным тоном произнес государь. Люси вздернула нос.
– Неправда, я ничего не обещала. Тебе не в чем меня упрекнуть!
– Довольно, Лу. На сегодня занятие закончено. Ты можешь идти, - довольно жестко сказал Верховный король. Девочка насупилась и, весьма рассерженно вытерев грязное лицо, ушла. Даже не подобрала оброненный деревянный меч. Эдмунд проводил ее встревоженным взглядом и перевел его на брата, требуя объяснений. Эта сцена вызвала у него помимо беспокойства еще и тысячу вопросов, на которые государь ответил коротко и ясно: - Она вздумала в битвах участвовать. Ими грезит без конца, и откуда только понабралась, не пойму! Я согласился учить Люси, ибо самооборона всегда пригодится, но она постоянно подчеркивает, что на этом не собирается останавливаться!
Питер горько вздохнул и добавил:
– Она ведь не понимает, куда так стремится, куда лезет! Вот что с ней делать, а? Мое терпение на исходе. Я уже начинаю жалеть, что согласился и дал слабину, Эд.
Младший король прикусил губу и кивнул. Братья никогда не делились с девочками подробностями военного похода. Они даже между собой не обсуждали те ужасы, через которые прошли. Не хотелось осквернять сияющий, чистый Кэр-Параваль темными воспоминаниями о криках, страданиях, крови, смерти, жестокости, из которых состоит любое сражение. Это невозможно вообразить. Это можно только пережить, что удается не каждому. И представить в таких декорациях Люси, маленькую, светлую Люси не удавалось даже фантазии Эдмунда. От одной мысли об этом вставал комок в горле, и Питер был несомненно прав. Только вот не зазря юношу нарекли Справедливым. В некоторых случаях правы обе стороны, в чем он убедился, наведавшись в гости к младшей сестре.
Та упрямо стояла на своем и не отрицала того, что Питер успел поведать брату. Наоборот, подтвердила все возникшие у Эдмунда подозрения и не собиралась уступать.
– Ты не представляешь, что значит война, Лу, - произнес младший король.
– Да? – возмущенно воскликнула Люси. – А кто исцелял раненых после битвы при Беруне? Я видела жуткие раны, нанесенные тварями Джадис, я видела обагренную кровью землю. Я видела, Эд, и знаю, что это ужасно. Но меня это не пугает.
Голос юной королевы зазвучал с новой силой, которую ему придавала вера в собственную правоту. Могущество Люси заключалось в ее искренности, твердости и незамутненности. Шли годы, все они незаметно менялись и переставали быть наивными детьми, но в Люси до сих пор жила девочка, нашедшая в платяном шкафу волшебную страну и ни на мгновение не засомневавшаяся в реальности такого чуда. Ее слова затрагивали в душе доселе неведомые струны, подкупали, ибо были правдивы до последнего слога. Она желала донести до брата то, что чувствует, без прикрас, и продолжила:
– Я хочу не только исцелять своих друзей, но и не позволять врагам причинять им вред. Эд, пойми, я не могу более отсиживаться позади! Не после того, что произошло с мистером Тумнусом. Питер, он… Он не поймет меня. А даже если и поймет, не отпустит, он ведь так меня бережет…
– А я? Думаешь, я возьму тебя в битву? Подвергну твою жизнь опасности? – процедил младший король, гневно прищуриваясь. Его оскорбляло даже предположение о подобном, ведь оно доказывало бы, что он ценит жизнь сестры меньше, чем Питер! Рискнуть здоровьем Люси, ее будущим и благополучием? Юная королева была светом их семьи, теплым огоньком, представить который в горне войны было невообразимо.
И Люси, чуть помедлив, кивнула! Кивнула в ответ на его риторический вопрос! Эдмунд распахнул глаза в изумлении. Она действительно считает, что он пойдет на такое?!
– Ты ведь всегда говорил, что каждый сам определяет, кем ему быть в этой жизни. И что никто не вправе делать этот выбор за него… – тихо произнесла Люси, как-то грустно и печально глядя на брата. – Почему же я не могу этого сделать?
Эдмунд тяжело вздохнул. С этим он не мог поспорить, как и со страхом за жизнь младшей сестры. Он не хотел подвергать ее опасности так же, как и Питер, желал бы ей спокойной и мирной жизни во дворце. Золотая королева ведь не стремится навстречу опасностям, не готова рисковать жизнью ради благой цели. Но ее ведь и не нарекли Отважной, не звали в народе маленькой львицей Нарнии… Правильно ли приписывать Люси роль Сьюзен? Между сестрами ведь так мало общего, и позиция Эдмунда именно такова, как сказала девочка…