Golden Age
Шрифт:
– Ореиус заставил. Правда, на учебе я и остановился. Не мое это…
– Вот и мне так кажется… – пробормотала юная королева, крутя в пальцах стрелу. Сьюзен покачала головой и сделала очередной выстрел, прямо в яблочко! И как ей не завидовать после таких блистательных успехов?
– То ли дело меч. Вот оружие настоящего рыцаря и бойца! – Питер совсем замечтался, предавшись каким-то своим мыслям. Старшая королева фыркнула.
– Много твой меч сделает против умелых лучников? Или ты умеешь стрелы в воздухе отбивать?
– Жаль, Эдмунд в Тархистан уплыл, а то бы тебе много чего высказал. Щит бойцу на что? Меч – это орудие нападения, но без надежной защиты воин ничего не сможет сделать, каким бы искусным фехтовальщиком не был, - рассудил мудро Питер. Люси покосилась на него и, почувствовав удобный момент, сказала:
– Ты так захватывающе об этом рассказываешь! Может, и меня научишь?
– Тебя? – искренне изумился государь. – С чего вдруг такое рвение?
– Ну пожалуйста! – взмолилась девочка. – Я прошу тебя!
– Самооборона – это хороший навык, не спорю… – задумчиво протянул Питер, погрузившись в свои мысли. – Особенно в наши неспокойные времена…
– У нас во дворце достаточно стражи, чтобы Лу была в безопасности, если что, - заметила ворчливо Сьюзен. Люси бросила на нее возмущенный взгляд, но вовсе не несогласие сестры ее сейчас волновало. Рано или поздно вскроется истинная ее цель, а обманывать девочка не привыкла. Так что вскинула голову и заявила:
– Мне не для самообороны надо. Я хочу сражаться вместе с вами, с тобой и Эдмундом!
Будь у Питера что во рту, он бы неизбежно поперхнулся. Впрочем, и с воздухом у него вышло неплохо, так что государь зашелся в хриплом кашле. Сьюзен с неверием и непониманием уставилась на сестру, не имея понятия, откуда та могла понабраться таких глупых и опасных идей. Ей внезапно пришло в голову, что и стрельбе из лука Люси училась не из праздного любопытства. Юная же королева расправила плечи и вздернула нос. Свою правоту она собиралась отстаивать до конца, обязательно победного.
– Лу, что ты говоришь? В битве тебе совсем не место, - когда Питер того хотел, его голос приобретал стальные нотки, которые звучали разве что на совещаниях и собраниях Ордена. Тон сразу утрачивал свою мягкость и становился жестким.
– Кто это сказал? Ты? – задиристо воскликнула Люси.
– Выкинь из головы эти глупости, Лу, - произнес Верховный король сухо. – Ибо этого никогда не будет.
– Но…
– Я ничего не имею против того, чтобы ты научилась самообороне, однако если ты продолжишь упираться, то своего согласия я не дам.
– Питер! – воскликнула возмущенно девочка. Старший брат нахмурился и покачал головой. Люси скрестила на груди руки, устремила возмущенный, полный праведного гнева взгляд на сестру, но Сьюзен явно поддерживала Питера. Как и всегда, впрочем. Отступать от своей цели девочка не собиралась, но и вступать в открытое противостояние с государем… Люси достаточно слышала о требовательном Ореиусе, который муштровал королей весьма жестко. Питер был куда более предпочтительным учителем, и лишаться его помощи королеве отнюдь не хотелось. Со временем его мнение может измениться, верно? Кто знает, что будущее готовит. Люси насупилась и кивнула, решив не говорить неправды и не давать заведомо ложных обещаний. Ведь на уроках самообороны она не остановится…
***
Нарнийцам это лето казалось невыносимо жарким. Эдмунд же никак не мог надышаться этим свежим, чуть соленым воздухом, который был таким прохладным после раскаленного Тархистана. Ничто не могло принести ему большего наслаждения, чем морской бриз, твердая, неподвижная опора под ногами… И компания старшего брата, разумеется.
Питер приехал встречать младшего короля прямо на причал. Еще бы, поездка в Тархистан – это не приевшийся визит в Орландию, в которую нарнийские правители заглядывали, как к старым добрым соседям. Это был первый дипломатический прием, организованный Тисроком, и Верховный король весь извелся, думая, как же все прошло. Стоило Эдмунду сойти с трапа, как его тут же заключили в объятья. Питер, выше подростка на целую голову, взволнованно спросил:
– Как ты, брат? Как добрался? – Эдмунд ничего вслух не ответил, только кивнул головой, показывая, что все в полном порядке. Это молчание очень встревожило государя. – Чего ты молчишь? Неужели заболел?
Четырнадцатилетний юноша закатил глаза и со вздохом ответил – неестественно хрипло:
– Жив и здоров я, неужели не видно?
– А-а-а… – Питер расплылся в полной облегчения улыбке. – У тебя голос ломается, что ли?
Эдмунд раздраженно поморщился. Так повезти могло только ему – процесс, естественный для взросления, пришелся аккурат на переговоры, из-за чего он регулярно срывался то на нелицеприятный хрип, то на писк, причем первое было гораздо предпочтительней второго. Из-за этой оказии младший король предпочитал не раскрывать рот попусту и приобрел в Тархистане славу человека наблюдающего и в основном молчащего. Вкупе со слухами о том, что ему ведомо все на свете благодаря древней магии, это произвело ошеломительный эффект. Придворные во дворце Тисрока предпочитали не задерживаться рядом с нарнийским владыкой, словно тот одним взглядом мог вытянуть на поверхность их самые жуткие тайны. За этим было очень забавно наблюдать, особенно зная, насколько банальные причины скрывались за таким поведением короля Нарнии.
– Не переживай, это быстро пройдет, - заверил его Питер с улыбкой. Подросток насупился. Ему легко говорить, когда все проблемы позади! Эдмунд раздосадованно ответил:
– Словно специально время подгадали. Не раньше на неделю, не позже, а именно на переговорах! Мне надоело… – голос опять захрипел, и король закашлялся, прочищая горло. – Надоело говорить подобно пропахшему крепким табаком морскому волку! Особенно в присутствии Рабадаша.
– Он что-то посмел выкинуть? – нахмурился Питер. Эдмунд помотал головой.
– Кстати, нет. Он вел себя более-менее корректно…
– Как у нас в гостях, когда вы с ним повздорили? – поддел его Верховный король. Младший оскорбился до глубины души.
– Я был верхом почтительности и радушия! И что значит «повздорили»? Я зря, что ли, делал вид, что мы с ним друзья навек?
– Помнится, вы с ним так зубоскалили, что лучше бы подрались, - государь сощурился, закрывая глаза от яркого солнца. Эдмунду же после жаркой пустыни было дома ой как хорошо. – Такой развязки весь Кэр-Параваль ждал.
– Мы же взрослые люди, - хрипло отозвался подросток, делая большие глаза и прикладывая руку к груди. – Такие методы разрешения конфликта уже неприемлемы, а синяков ему понаставить я и на грядущем турнире в Орландии успею. Разве мог я испортить шестнадцатилетие Сьюзен подобной выходкой? За кого Вы меня принимаете, государь?
– За разумного и хладнокровного правителя, разумеется, - высокопарно кивнул тот.
– Ну что Вы, Ваше Верховное Величество, право, я смущен… – в тон ему ответил Эдмунд, и Питер не сдержался, тихо засмеялся. Младший король сохранил серьезный вид дольше, но тоже засмеялся, и из-под сдержанных масок, которые уже прирастали к коже, выглянули молодые, веселые и полные задора ребята. Их хохот, у старшего звонкий, у младшего хриплый, был подхвачен морским бризом и разнесен по всему порту Кэр-Параваля.