Golden Age
Шрифт:
Так что комнату Люси король покинул в некотором смятении. Две противоборствующие стороны представили ему свою правду, и ни на одну он не мог встать, ибо сердце противилось несправедливости. Эдмунд решил не вмешиваться в эту историю, оставить ее на самотек. Может, все исправится само… В том, что он принял ошибочное решение, юноша убедился довольно скоро. Однажды Люси не пришла на семейную трапезу, а Питер явился донельзя мрачным и сердитым. На закономерный вопрос Сьюзен он ответил, что сестра не придет, и более к этой теме не возвращался. «Поссорились», - догадался Эдмунд, ковыряясь вилкой в своей тарелке. Аппетит сразу пропал. Очевидно, что конфликт день ото дня накалялся. Питер и Люси никогда прежде не ругались, они жили душа в душу, когда как сам Эдмунд и Сьюзен вечно цапались между собой. Их размолвки были недобрым знаком… Никто не собирался уступать. Верховный король терял терпение, медленно, но верно. Нужно было как-то помешать неизбежному конфликту, если не избежать его, то хотя бы отсрочить! Но как, как это сделать, когда две точки зрения так несовместимы между собой?
Эдмунд никогда не размышлял так усиленно. Даже переговоры в Тархистане не вызывали у него такого напряжения. Всю сообразительность король направил на поиск выхода из сложившейся ситуации и, когда нашел, застонал в голос. Благо, его осенило глубокой ночью, и никто этого не услышал! Когда наконец рассвело, первым делом юноша направился к Люси и огорошил ее, еще расстроенную, неожиданным предложением.
– Поехали со мной на Одинокие острова! – сказал он с улыбкой. Люси нахмурилась, не понимая, к чему это. – Развеешься, отдохнешь. Вам с Питером как раз не помешает остыть… Да и смена обстановки и учителя пойдет на пользу.
Догадавшись, что же брат имеет в виду, девочка взвизгнула и кинулась ему на шею. Эдмунд зашипел и принялся вырываться, но благодаря тренировкам Люси стала очень цепкой. Правда, король особенно и не старался освободиться. Он и сам был рад выручить сестру. Возможно, его уроки фехтования навеки отвратят ее от битв и сражений! Младшего короля все знали как очень жесткого и сурового командира.
Разговор с государем вышел недолгим. Питер некоторое время мялся, не зная, отпускать ли сестру в столь далекое путешествие. Но рядом с ней будет опытный Эдмунд, да и энергию юной королевы следовало пустить в новое русло. Она исследовала прилежащие к дворцу территории вплоть до последней травинки, и душа ее требовала новых впечатлений. Верховный король не стал чинить препятствий и отпустил девочку вместе с братом.
Так Люси Отважная попала на борт Рассвета и отправилась вместе с Эдмундом Справедливым в первое плавание по Восточному морю – к Гальме, Одиноким островам и, конечно, северной Теребинтии.
Плавание вызывало у нее неподдельное восхищение. Поначалу девочка не могла побороть трепета и стояла столбом, любуясь голубым морем, в котором плескались наяды. Духи воды гнались за стремительным кораблем, провожая его песней до тех пор, пока берег не начал затягивать туман. Только тогда наяды отстали и отпустили судно в далекое путешествие. Эдмунд посмеиваясь наблюдал за шокированной развернувшимся вокруг них простором сестренкой. Той такая свобода и не снилась. Никакие нарнийские луга и равнины не могли соперничать с очарованием морской глади, сплетающейся с небом на горизонте, с белой пеной на гребнях волн, со свежим ветром, надувающим паруса. Для Люси все было внове, и когда оцепенение спало, Рассвет содрогнулся под энтузиазмом нового пассажира.
Они только добрались до Гальмы, а моряки уже вздыхали и наигранно жалели, что не перешли на Мистраль, личный парусник государя Нарнии, ибо на нем куда спокойнее живется и работается и нет такого бардака. Конечно, они шутили, ведь Люси не могла не умилить своим интересом и живостью. Как и младший король, она совала нос всюду, но радости своим появлением вызывала куда больше, ибо везде звучал ее звонкий веселый голос. Где бы девочка ни появлялась, там расцветали улыбки, и работа у матросов шла бодрее. Иногда они принимались ворчать, что Рассвет едва выдержал первую черноволосую егозу и неизвестно, справится ли со второй, еще более деятельной и любознательной. Однако никто не сердился на юную королеву, наоборот, команда полюбила Люси всей душой и не вспоминала о поверье, что женщине на борту не место, ибо корабль, обладающий девичьей душой, с ней не уживется.
Она и не подозревала, насколько ей повезло избежать морской болезни. Ее пребывание на корабле не омрачилось страданиями от качки, тошнотой и слабостью. Люси была полна энергии и сил – благодаря судьбе или амулету из красного коралла, который ей смущенно вручил Онур? Паренек за прошедшие годы выбился из матросов в помощники капитана, но по-прежнему был застенчив и опускал глаза, не смея взглянуть на задорную девочку. На щеках его расцветал едва заметный румянец, хотя с Эдмундом он общался очень легко, уважительно, но как со старым другом.
Позволив Люси немного порадоваться жизни, младший король приступил к тому, для чего и взял ее с собой – к тренировкам. Наставником он, к удивлению девочки, оказался весьма жестким, не в пример Питеру, который, обучая сестру, проявлял невероятное терпение и доброту. Эдмунд не церемонился и не жалел свою ученицу, строго ругал за ошибки и заставлял прежде всего думать головой. На их поединки собиралась поглазеть вся команда, и Люси старалась не ударить в грязь лицом! Занятия приносили ей только радость, несмотря на то что успехов она добилась далеко не сразу. Их наличие уже раззадоривало ее, ведь наконец у нее начало что-то получаться!
Эдмунд больше не поддавался сестре. Единственное, что сделал опытный по сравнению с ней воин, - это переложил деревянный меч в левую руку, которой владел не так хорошо. Это позволяло как уравнять силы с Люси, так и тренироваться самому перед турниром. Вдруг он лишится щита, с которым отношения так и не сложились? Невозможно было подсчитать, сколько их юноша потерял в военных походах. Ни один из них не задерживался на руке дольше трех сражений, это правило проверялось не раз и не два. На турнире нужно быть готовым ко всему…
Герцог Гальмы, проведав об увлечении юной королевы, преподнес ей щедрый подарок – отличный клинок, выкованный его предками. Эдмунд некоторое время раздумывал, считать ли дар взяткой или нет, но видя восхищение Люси, решил, что закроет на это глаза. Тем более что соседний остров ничего от Нарнии, кроме мира и дружбы, не просил. Однако, несмотря на все возмущение сестры, клинок король забрал до поры до времени. Рано ей еще с боевым оружием возиться, недостаточно она ловка. С кинжалом едва научилась управляться, до меча еще далеко.
Так что плавание выходило насыщенным и полным эмоций, и Люси с головой окунулась в мир морской романтики. Она так же лазила по тросам, как и Эдмунд в прошлом, и с легкостью променяла платье на более удобную мужскую одежду, в которой больше походила на задорного мальчика, чем на правительницу Нарнии. Лишь сходя на сушу, она облачалась в обычные свои одеяния, и эта метаморфоза, столь быстрая и естественная, словно показывало разные грани ее натуры. Девочка улыбалась герцогу Гальмы, внимая его речам, и, как зачарованная, слушала страшные рассказы моряков на ночных посиделках. Порой они повествовали о прекрасных русалках, что утягивают влюбленных матросов на дно, а иногда рассказывали сказки об обитателях глубин океана. Однажды брат подкрался к Люси сзади в особо напряженный момент и схватил неожиданно за плечи. Приученная им же к бдительности девочка среагировала молниеносно. Правители покатились единой кучей по палубе, с визгом и шипением. Распутывали их под общий громогласный хохот, после чего Люси долго извинялась, а Эдмунд зарекся когда-либо ее пугать. Гнетущая атмосфера страшных историй была безнадежно испорчена, но никто об этом не жалел. Даже строгий капитан, и тот тогда не погнал команду на отдых, а позволил засидеться до рассвета. Моряки травили старые байки и запевали любимые песни, слова которых Люси ловила с замиранием сердца. Все ей казалось удивительным, волшебным, и девочка вливалась в этот сказочный, внезапно открывшийся ей мир со всем пылом и жаром.