Госпожа леса
Шрифт:
— Эх, — притворно вздохнул северянин, — видимо, не судьба мне просить о желании у Медовой.
— Может в другой раз тебе повезет, господин, — мальчишка в цветастом платке хитро улыбнулся и на этот раз предложил сыграть в камушки другому мужчине.
Элинэя, ставшая свидетельницей этого разговора, едва не рассмеялась. Малец-то был не промах.
— Элинэя, нам пора, — позвала Эла.
Они с Гартом стояли у самого входа в харчевню, а малец с четырьмя воинами были на берегу, что находился в низине. Свет от зажженных и воткнутых в землю факелов освещал лица четверых мужчин, но скрывал в тени лица тех, кто стоял над берегом близ заведения Борова-Уилла.
Элинэя
Снова встрепенулось сердце ведуньи. Странное чувство не давало покоя. Наконец тот мужчина заговорил с мальцом, игравшим в камушки.
— Можно и я сыграю? Вдруг мне повезет.
— Если выиграешь, добрый господин, тогда сможешь попросить о желании у Медовой, — ответил заученную фразу мальчишка.
Тот господин кивнул ему, а Элинэю вновь окликнула Эла.
Ведунья в последний раз посмотрела на мальчишку у реки и мужчин. Про них Элинэя решила расспросить у кого-то из местных. Кто такие, откуда приехали и куда держат путь. Все же было что-то странное в их облике, что-то, что никак не давало ей покоя…
Вскоре Элинэя и ее спутники добрались до деревенской окраины. Было темно, и снег казался серо-фиолетовым. В этой части деревни не было ни зажженных факелов, установленных в землю, ни харчевни, из окон которой лился бы яркий свет. Приходилось идти медленно, друг за дружкой, ступать осторожно и все время смотреть под ноги и по сторонам. Хорошо еще, что Гарт оставил телегу и лошадь под присмотром на постоялом дворе. С ними бы в потемках пробираться до дома пасечника, стоявшего на пригорке, пришлось бы трудно.
Наконец они добрались до дома Ладана, постучали и замерли. Дверь через некоторое время им открыла старая женщина. Седая, с худым морщинистым лицом и проницательным взглядом. В шерстяном зеленом платье и шали, накинутой на острые плечи. Выглядела она уставшей и как будто больной.
— Доброго тебе вечера, любезная, — поприветствовал хозяйку дома Гарт.
— Доброго и тебе, и твоим спутницам, — ответила она и внимательно оглядела Элинэю и Элу.
Дольше всего старуха задержала взгляд на девушке и будто бы сразу поняла, зачем пожаловали незваные гости.
— Нас направил к тебе хозяин харчевни, — тут же пояснил Гарт, — сказал, что вы с мужем можете приютить за небольшую плату.
— Кто там, Мирра? — послышался за спиной хозяйки голос пасечника.
Ладан появился на пороге дома уже в следующее мгновение и внимательно осмотрел нежданных гостей.
Ему Гарт в точности передал те же слова, что до этого сказал и его супруге Мирре.
— Боров-Уилл верно сказал, — отозвался Ладан, — мы сдаем комнаты.
За небольшую плату пасечник и его жена приютили на ночь Гарта с Элой и Элинэю. Выделили им одну комнату, да еще накормили пшенной кашей на молоке и напоили подогретым медом. Гарт пригнал с постоялого двора телегу, в которую была впряжена их с Элой старая кляча, а Элинэя помогла убрать со стола и приготовить для себя и супругов постели.
Ночью девушку разбудила встревоженная Эла. Была она белая, как полотно. Перепуганная, растерянная, с большими круглыми глазами. Руки у нее отчего-то тряслись, а голос дрожал.
— Элинэя, там такое… — указала она пробудившейся девушке куда-то за дверь сданной им комнаты.
Послышались голоса Ладана и Мирры, а еще голос того северянина, который вчера вечером играл у реки в камушки. Его голос Элинэя признала сразу же, вмиг позабыла
Голоса за дверью были взволнованные.
— Что случилось?
— Там те всадники, что были у реки, — сбивчиво проговорила Эла, — пасечник и его жена, оказывается, и им сдали комнаты. Так вот, вернулись они поздней ночью, и одному из них сделалось дурно. Он так страдает. Но никто не знает от чего. Ну, я и сказала, что ты умеешь врачевать и пошла за тобой.
Элинэя не задумываясь кивнула и стала искать свой платок. Нашла на полу у самой лавки. Накинула поверх длинной нижней сорочки. Одеваться и наряжаться не было времени, девушка спешила. Как была со сна — встрепанная, сонная, бледная и с горящими глазами, — кинулась к двери. А за ней поджидали Гарт и тот северянин. Как только они увидели ее в одной ночной сорочке и с платком на плечах, смутились и отвернулись.
— Скорее сюда,— дрожащим голосом проговорила Эла, — я проведу.
Проскользнула она мимо девушки и стоявших мужчин и указала куда идти. В комнате, которая находилась в противоположном конце дома, стояли еще двое. Недоброе предчувствие закралось в сердце Элинэи.
— Это она? — спросил один из них — южанин.
Он окинул Элинэю внимательным изучающим взглядом. Задержался дольше положенного на плечах и груди, прикрытых ночной сорочкой и платком. В отличии от северянина и Гарта ни капли не смутился, и теперь уже скользнул заинтересованным взглядом по лицу девушки. Другой его товарищ ткнул его в бок и сказал отступить, давая возможность пройти в комнату. Там, на лавке со сбитым одеялом лежал и мучился в бреду тот самый юноша, которого она должна была отвести к ведьмам с Гиблой поляны.
Лицо его было бледным, черты как-будто заострились. На лоб упали пряди спутанных влажных волос. В бреду юноша что-то шептал, но слов было не разобрать.
Элинэя в первые мгновения замерла на пороге его комнаты. Огляделась, пораженная тем, что почувствовала.
Стоило ей сделать шаг, как невидимые щупальца черной магии потянулись к ней и оплели, не позволяя пройти дальше. Сильнейшие колдовские чары, которые не распознал бы ни один смертный, но ощутила ведунья.
С магией — подобной этой — Элинэе не доводилось сталкиваться. И в отчаянии она заломила руки и оглядела аскетично обставленную комнатушку. Две лавки, служившие кроватями, старый стол, на котором догорала лучина, и плетенный короб в дальнем углу. Под потолком ни засушенных трав, ни ниток, а на полу — ни угольной крошки, ни ядовитых растений, которые могли бы наслать проклятье. Ничего из того, что указывало бы на столь могущественные чары. Элинэя поначалу даже растерялась. Все ее знания, полученные от матери и книг, которые она читала в детстве, не давали ответов. Что же это за магия такая?
Она еще раз оглядела комнатенку, прошла вглубь и замерла. Надежда отыскать источник черной магии таяла на глазах. Обычно это были амулеты, зачарованные куклы или заговоренная вода, реже — собранные в полночь травы или ядовитый мох и нитки. С подобным Элинэя уже сталкивалась, когда староста Реген вернулся из города после того, как навестил там сына. В кармане у старосты обнаружилось сухое соцветие белополыни и жабий мох. Кто-то надеялся «заговорить» старосту Яблоневого сада, вот только не учел, что тот наполовину нечисть, а значит подобные чары ему не во вред. Тогда все обошлось только слезами любящей Ганны, не на шутку перепугавшейся за мужа. Будь на месте старосты кто-то другой, не со смешанной кровью, ему бы пришлось не сладко. Элинэя в тот раз еще удивилась, что на Регена не подействовал «заговор».