Готика Белого Отребья
Шрифт:
– Хватит орать!
– закричала в ответ Сноуи.
– Ему можно доверять. Он мой хороший друг.
– Хороший друг?
– Дон, прихрамывая, подошла к Сноуи и ткнула её пальцем в грудь.
– И как давно ты знаешь своего хорошего друга?
Tа демонстративно пожала плечами.
– По крайней мере часа два, а может, и три.
– Ты что, ебанутая? Ты мне все запорола! Почему я должна…
– Уймись уже, калека!
Две “лучшиe подруги” бросились в атаку, и то, что последовало,
Дверь оказалась запертой!
Он вздохнул и вернулся к драке, где Дон изо всех сил старалась удержать клацающие зубы Сноуи от своего лица. Потом она технично изловчилась и…
– Ааааа! Пидараска!
– взревела Сноуи.
Дон укусила ee прямо за грудь.
– Иди нахуй, сука!
– вопила Сноуи.
– Я заебашу тебя!
– Единственное, что ты можешь заебашить, так это тараканов в своей башке!
Сноуи ответила на это замечание сильным ударом лба в нос подруги, та завыла, прижав руки к лицу. Сноуи рассмеялась, обхватила ногами правую ногу Дон и начала дергать её за лодыжку.
– Ах ты, ебанная шлюха!
– вопила Дон.
– Сегодня ты попрыгаешь домой, милая!
Правая штанина Дон была задрана до колена, открывая металлический стержень с ботинком на конце протеза, её настоящая нога заканчивалась на несколько дюймов ниже колена. Сноуи, с выражением лица дебилки, пыталась отсоединить протез.
Правда, у Писателя было очень мало воспоминаний, но он был уверен, что никогда в жизни не видел ничего столь весёлого и абсурдного: альбинecса с большой грудью, пытающаяся оторвать искусственную ногу у дамочки с такой же большой грудью, и всё это на полу в морге.
Он поставил пиво, которое даже не успел пригубить, потянул Сноуи за волосы и крикнул:
– Дамы! Остановитесь прямо сейчас! Это – маниакально, и не для двух взрослых, тем более двух подруг! Ради Бога, в мире и так достаточно сражений. Вам, девочки, должно быть стыдно!
Обе женщины надулись друг друга.
– Извинитесь, вы обе, - потребовал Писатель с властью в голосе.
– Ну, бля…- сказала Сноуи.
– Прости, что назвала тебя калекой.
Дон сглотнула.
– Мне жаль, что я укусила тебя за сиську, и сказала, что твоя морда может остановить танк М1 без тормозов.
Сноуи задумалась
– Но… ты этого не говорила.
– Я как раз собиралась.
Обе девушки разразились смехом и через несколько мгновений уже обнимались и целовались.
Неужели все женщины такие?– задумался Писатель.
– Отлично. Теперь, когда конфликт исчерпан, нам нужно вернуться к делу.
– А, да… Tочно, - cказала Сноуи.
Они с Дон одновременно посмотрели на стол.
– Просто выпустите меня отсюда, чтобы я мог вернуться в отель и поспать, - сказал Писатель, забирая своё пиво. – Что бы вам от меня ни было нужно, боюсь, вам придётся делать это без меня.
– Вот, здесь как раз-таки небольшая проблемка, - начала Дон.
– У нас со Сноуи неприятности, и если ты не поможешь нам, то нам со Сноуи придётся свалить из города прямо сейчас.
Писатель был сбит с толку.
– С какой стати вам это делать?
– Потому что если останемся, то, скорее всего, к утру обе будем мертвы…
Писатель сделал большой глоток пива и выдохнул.
– Что-то я не пойму, почему вы умрёте?
– Нет времени объяснять! Всё, что тебе нужно сделать, так это…- oна повернулась, схватила простыню и смахнула её со стола.
Неудивительно, что под ней лежал труп. Взгляд Писателя замер на нем. Покойник был женщиной, при этом весьма привлекательной. У неё были длинные гладкие ноги, полные груди, нежный розовый лобок, окаймленный светлыми волосками.
– Видишь?
– cказала Сноуи.
– Она неплохо выглядит, а? Просто… не смотри на её лицо.
Но Писатель посмотрел, ее лицо превратилось в обугленную, потрескавшуюся маску. Оно было сожженным. Как и ее волосы.
– Сноуи, это та женщина, которую те четверо братьев изнасиловали и подожгли возле магазина!
Сноуи закатила глаза.
– Да, это она. Но, как я уже сказала, она получила по заслугам. Ненавижу нарколыг.
Писатель перевёл взгляд на Дон, словно умоляя её.
– Я выложу всё чёрным по белому, мистер. Нам нужно, чтобы ты трахнул эту дохлую телку. Сейчас. А мы снимем это на видео.
Писатель мог только смотреть, это единственное казалось разумным.
Потом Дон сказала странную вещь.
– Эй, Сноуи, ты…
– У-гу, - очень медленно ответила Сноуи.
– Ты просто гений!
– a потом они снова обнялись и поцеловались.
Между тем тяжесть этого возмутительного обстоятельства начала сказываться… сознание Писателя померкло, и в то же время он почувствовал себя очень, очень хорошо. Он провёл рукой по промежности и заметил, что его член становился эрегированным.
Вау!
Ему и в голову не приходило, что его накачали наркотиками, пока обе женщины не оказались рядом с ним, медленно опуская его на пол.
– Смотри, чтобы он не “упал”, - предупредила Дон, - мы же не хотим, чтобы бедняга двинулся головой…
Писатель смотрел в потолок широко раскрытыми глазами и находил это интригующим. Обе женщины снова были на ногах. Они смотрели на него сверху вниз, как две плакальщицы, смотрящие в могилу.
Затем Дон сказала:
– Cними с него штаны. Я принесу камеру…
Сознание Писателя счастливо уплыло во тьму.
* * *
Он бесцельно бродил по густому лесу и сразу же вспомнил о Роберте Фросте[25]. Что это за лес? Кажется, я знаю…– его шаги несли его по ковру из веток, листьев и мусора, при том совершенно беззвучно, и тогда он понял, что не было никакого звука вообще, нигде. Как такое могло случиться?