Греческая эпиграмма

Коллектив авторов

2

Путник, спокойно иди. Средь душ благочестно умерших Сном неизбежным для всех старый здесь спит Мелеагр. Он, сын Евкратов, который со сладостно-слезным Эротом Муз и веселых Харит соединял с юных лет, Вскормлен божественным Тиром и почвой священной Гадары, Край же, меропам родной, Кос его старость призрел. Если сириец ты, молви «салам»; коль рожден финикийцем, Произнеси «аудонис»; «хайре» скажи, если грек.

ФИЛОДЕМ

ДЕВУШКЕ-ПОДРОСТКУ

В

почке таится еще твое лето. Еще не темнеет Девственных чар виноград. Но начинают уже Быстрые стрелы точить молодые Эроты, и тлеться Стал, Лисидика, в тебе скрытый на время огонь. Впору бежать нам, несчастным, пока еще лук не натянут! — Верьте мне — скоро большой тут запылает пожар.

* * *

«Милая, щедро умею платить за любовь я любовью, Но и язвящих меня также умею язвить. Не издевайся же так над влюбленным и будь осторожней, Чтоб не навлечь на себя гнева тяжелого Муз». Так я взывал к тебе часто; но, как Ионийское море, Ты оставалась глуха к предупреждавшим речам. Сетуй теперь и вздыхай, проливая напрасные слезы, Мы же меж тем с Наядо будем обнявшись сидеть.

НА ГЕТЕР

1

Прежде любил я Демо, из Пафоса родом, — не диво! После другую Демо с Самоса, — диво ль и то? Третья Демо наксиянка была, — уж это не шутка; Край Арголиды родным был для четвертой Демо. Сами уж Мойры, должно быть, назвали меня Филодемом, Коль постоянно к Демо страсть в моем сердце горит.

2

— Здравствуй, красавица. — Здравствуй. — Как имя? — Свое назови мне. — Слишком скора. — Как и ты. — Есть у тебя кто-нибудь? — Любящий есть постоянно. — Поужинать хочешь со мною? — Если желаешь. — Прошу. Много ли надо тебе? — Платы вперед не беру. — Это ново. — Потом, после ночи, Сам заплати, как найдешь… — Честно с твоей стороны. Где ты живешь? Я пришлю. — Объясню. — Но когда же придешь ты? — Как ты назначишь. — Сейчас. — Ну, хорошо. Проводи.

3

Ростом мала и чернява Филенион. Но у смуглянки Волос кудрявей плюща, кожа нежнее, чем пух; Речь ее сердце чарует сильнее, чем пояс Киприды; Все позволяет она, требуя редко наград. Право, люблю я Филенион, о Афродита! — покуда Ты не пошлешь мне другой, лучшей еще, чем она.

4

Ярко свети, о Селена, двурогая странница ночи! В окна высокие к нам взор свой лучистый бросай И озаряй своим блеском Каллистион. Тайны влюбленных Видеть, богиня, тебе не возбраняет никто. Знаю, счастливыми нас назовешь ты обоих, Селена, — Ведь и в тебе зажигал юный Эндимион страсть.

5

О эта ножка! О голень! О тайные прелести тела, Из-за чего я погиб — ах, и недаром погиб! О эта грудь, эти руки и тонкая шея и плечи, Эти глаза, что меня

взглядами сводят с ума! Чары искусных движений и полных огня поцелуев, Звуки короткие слов, сердце волнующих… Пусть Римлянка Флора и песен Сафо не поет, — Андромеду, Хоть индианка была, все же любил ведь Персей.

6

Речи, лукавые взгляды, кифара и пенье Ксантиппы… Вот уж начавший опять вспыхивать страсти огонь Жжет тебя, сердце. С чего, и давно ли, и как — я не знаю. Будешь ты, бедное, знать, в этом огне обгорев.

7

Лампу, немую сообщницу тайн, напои, Филенида, Масляным соком олив и уходи поскорей, Ибо противно Эроту свидетеля видеть живого. Да, уходя, за собой дверь, Филенида, запри. Ну же, целуй меня крепче, Ксанфо! И пускай испытает Ложе любви, сколько есть у Кифереи даров. Я не гонюсь за венком из левкоев, за миррой сирийской, Пеньем под звуки кифар, да за хиосским вином.

8

Пышных пиров не ищу и объятий гетер ненасытных, — Вся эта роскошь, друзья, мне ненавистна, как блажь. Голову мне увенчайте нарциссом, шафранною мазью Члены натрите, мой слух флейтой ласкайте кривой, Горло мне освежите дешевым вином Митилены, С юной дикаркой делить дайте мне ложе любви!

* * *

Платит за раз пять талантов прелестнице некоей некий И с некрасивой — клянусь, — дело имея, дрожит. Лисианассе же я отдаю лишь пять драхм и за это Без опасений лежу с лучшей гораздо, чем та. Или я вовсе рассудка лишен, или подлинно надо Нечто у мота того взять да секирой отсечь.

МОЛИТВА О ПЛАВАНЬЕ

Сын Ино, Меликерт, и владычица светлая моря, Ты, Левкофея, от бед верно хранящая нас! Вы, нереиды и волны, и ты, Посидон-повелитель, И фракиец Зефир, ветер, кротчайший из всех! Благоволите ко мне и до гавани милой Пирея Целым по глади морской перенесите меня.

* * *

Роза уже расцвела, а за нею и белый горошек. Есть и капуста, Сосил, — сняли впервые ее. Рыбка сверкает и сыр молодой и посыпанный солью; Рядом кудрявый латук в листьях роскошных своих. Что ж мы идти не спешим на берег обрывистый моря, И, как бывало, Сосил, вдаль не глядим с высоты? Бакхий и с ним Антиген лишь вчера предавались веселью; Ныне выносим мы их, чтобы в земле схоронить.

МОЛИТВА КИПРИДЕ

Киприя, тишь океана, связуемых браком подруга, Правых союзница, мать быстрых, как буря, страстей! Киприя, мне, из чертога шафранного взятому роком, Спасшему душу едва в вихре кельтийских снегов, Мне, тихонравному, вздорных ни с кем не ведущему споров, Морем багряным твоим ныне объятому, дан, Киприя, в гавань ведущая, к оргиям склонная, целым И невредимым скорей в гавань прийти Наяко!