Грязная Гарди
Шрифт:
В зарослях жасмина Кира не оказалось. Судя по непримятой траве, там вообще никого не было. Зато Гарди нашла розовые аквилегии. Знакомые цветы маялись от зноя, но при виде девушки закачали головами-башмачками. Достав фонарик из ракушечника, стоявший целое состояние, Гарди осветила землю вокруг, но следов Кира или других людей не нашла. Ведьминого сына не оказалось ни на дороге, ни в кустах на другой стороне, ни на самом перроне, где Гарди обшарила каждый уголок и даже зачем-то посветила в темное окно билетной кабинки.
Она присела на краешек перрона, чтобы привести мысли
Шуршание в подлеске за перроном заставило ее припасть к земле и жалеть только о том, что подорожник — не лопух, и за его листьями не спрятаться. В метрах пяти от того места, где она сидела, кто-то крался, и определенно, не желал, чтобы его видели. Луна скрылась за набежавшими облаками, как всегда невовремя, но Гарди была не в том настроении, чтобы прятаться и изображать жертву. Похоже, для того чтобы в ней жила хорошая девочка, рядом нужен был Кир, а так как ведьмин сын постоянно нарушал обещания и бросал ее, хорошее в Гарди ужиться никак не могло.
Ни камней, ни подходящих палок по близости не валялось, карманный нож оставался на крайний случай, поэтому Гарди выбрала рюкзак, с которым ездила в город. Из-за бутылки воды, которую она выпила лишь наполовину, он был достаточно тяжел и увесист, чтобы временно оглушить противника. Движение в кустах продолжалось. Тот, кто крался, делал это не слишком уверенно, а вскоре Гарди определила, что кто-то или что-то, прячущееся в зарослях, было куда легче человека. Точно не оборотень и не зверь, зачем-то успокоила она себя и, прислушиваясь к шагам в кустах, последовала в том же направлении.
Долго идти не пришлось, потому что набежавший ветер не только отогнал очередную порцию туч, освободив огрызок месяца, но и раздвинул листву, обнажив рыжую шевелюру Флавия, сына лавочника, который крался в сумраке, держа за руку девчонку — еще меньшую, чем он. Гарди вспомнила, что у Тита, кажется, была еще дочь.
— Вы что здесь делаете? — накинулась она на детей, чувствуя, что не в силах сдержать досаду. Надежда, что в кустах был Кир, умерла не сразу — болезненно и с конвульсиями.
Конечно, они попытались от нее убежать, при этом крича и вопя на весь лес. Гарди сначала поймала девчонку и, подхватив ее под мышку, порадовалась, что была в кожаной куртке — мелкая кусалась. Флавий, увидев, что сестра попалась, остановился сам. Облегчение, мелькнувшее в его глазах, было недолгим. Разумеется, они думали, что на них напал оборотень: Гарди бы на их месте именно так и подумала, но и ее
— А, это ты, — протянул Флавий, принимая сестру, от которой Гарди избавилась с большим удовольствием. Девчонка обслюнявила ей рукав изрядно.
— Мы думали, что…
— Знаю, что вы думали, — перебила их Гарди. — Почему не дома?
В тот самый момент она и заподозрила неладное. Что-то случилось. Бегающий взгляд Флавия, который смотрел, куда угодно, только не на нее, зареванная мордашка его сестры, не кричащей лишь потому, что Гарди была рядом, и похоже, внушала ей опасения настолько серьезные, что девчонка предпочитала испуганно молчать, чем звать на помощь.
Однако Флавий принял правильное решение и сказал правду.
— Мать отправила нас ночевать к тетке в Хлопушки. И утром велела не возвращаться. Сама за нами придет.
Мальчишка не лгал. Что-то едва уловимое в его голосе подсказывало о том, что правда проста, и Гарди она не понравится. Чтобы отослать детей на ночь глядя в соседнюю деревню, нужны были веские причины.
— Дома все в порядке? — спросила Гарди, и поняла, что попала в точку, — а в деревне?
— Пусти, пусти, — заверещала девчонка, хотя ее никто и не держал, Флавий же, опустив глаза, торопливо пробормотал:
— Нам пора, можно мы пойдем?
— Вы одни добраться сможете?
— Нужно идти, честное слово, — твердил мальчишка, и Гарди поняла, что ничего толкового она не добьется.
— Передам вашей матери, что видела вас на вокзале, — сказала она. — Топайте давайте. А оборотня не боитесь?
Зря она это сказала. При упоминании оборотня глаза девчонки мгновенно просохли и округлились, а у Флавия вид сделался и вовсе обреченный.
— Оборотень там, в деревне, — мальчишка дрожащим пальцем показал на Голубой Ключ, а у Гарди будто все в груди оборвалось.
— Теперь и мне пора, — пробормотала она. Дети были только рады, что потеряли ее внимание. Через секунду их скрыла густая листва, но издалека послышался голос Флавия, который мог ей, конечно, и примерещиться.
— Извини меня, Гарди, я был не с ними.
Казалось, мальчишка сказал это себе, вовсе не рассчитывая, чтобы его услышали, но у Гарди был острый слух. Какое-то мгновение она колебалась, вернуть ли Флавия назад, чтобы тщательно расспросить, или бежать в деревню. Победило второе — ей нужно было быть там, с оборотнем, и немедленно.
Гарди умела бегать быстро. Но в ту ночь она бежала так, будто вместо ног у нее были крылья. Сразу перестали волновать и звенящие комары, и духота, разлившаяся в темноте, будто забродившие сливки, и сделка с Сальвией, которая могла и не состояться. Сельская дорога пахла привычно — пылью, травами и навозом, над головой мельтешили бестолковые звезды, подглядывающие за ней из-за листвы, не было слышно ни криков, ни просто голосов — одни совы ухали где-то в ветвях. А может, то были не совы, а нечисть, под стать оборотню, который был сейчас где-то там в Голубом Ключе, совсем один, и с ним наверняка произошло несчастье. Беда случилась недавно, но ее едва уловимое зловоние уже начинало отравлять воздух.