Характерник. Трилогия

Забусов Александр

Глаза совсем рядом с его лицом. Эти глаза… похожи на горизонтально расположенную замочную скважину. Фотию кажется, что они устремились в самую душу. Перед ним склонился сам сатана. Нет! Он понял. Горло едва смогло пропустить последний выдох, а губы озвучить его:

–Драконид…

Пришелец поднялся на ноги. Губы исказила улыбка. Преобразившийся голос, прозвучал в привычном для других тембре.

–Вот и все. Одним препятствием меньше. Глупый человечишка, нестоило тебе лезть не в свое дело…

***

Между тем, задержанных доставили «вниз», развели по камерам. Зимин сам, как и Померанцев, и два вахмистра, по горячим следам проводили допросы, «крутили» выловленных турок. Работали отнюдь не в

белых перчатках, и допросы того же Кутепова существенно отличались от нынешних. Ночь не резиновая, и еще не понять, как скоро придет тот час когда будет не до разговоров. Янычары, народ крепкий, что не говори, главные воины Османского войска. Они ведь не только в окопах воюют, но и служат телохранителями султана, полицейскими, работают в контрразведке. Эти, что так бездарно попались, были полевыми разведчиками, потому как славяне по крови, какой-то умной головой, отправленными почти на убой. В янычары могли попасть только христианские юноши, в последствии воспитанные в особой среде, в определенных лагерях и заведениях некоторого хитрого типа, затем проникшиеся традициями и особенностями ислама, служили султану верой и правдой.

Какое-то время упиравшиеся шпионы, все же поплыли. Взмыленный Померанцев, с выпученными глазами, первым влетел в каземат к шефу.

–Мой раскололся!

–И..? – ротмистр отвел взгляд от «страдальца», подвешенного за руки к крюку под потолком.

–Необходимо срочно гарнизон поднимать «в ружье»! Мы опаздываем! Другие группы диверсантов брать не успеваем…

С тяжелым сердцем Зимин по телефону поднял на ноги генерала.

–Ваше превосходительство, это не подготовка к диверсии. Вражеские группы прибыли на объект с целью устранения части постов охранения на участке атаки. В их задачу входит так же создание паники, связывание боем комендантской роты, и попытка не допустить возможность основному контингенту покинуть казармы и вывести технику из боксов. Нападение спланировано на пять часов утра. У нас на все про все осталось сорок семь минут.

В трубке повисает тяжелое молчание.

–Занимайтесь своим делом, ротмистр – враз севшим голосом распорядился генерал и отключился от связи.

Зимин поднял лицо, посмотрев на вытянувшиеся и побледневшие лица подчиненных.

–Поручик, что мы с вами еще не сделали?

–Группы захвата направлены по известным адресам. Я дал распоряжение на усиление постов. Сотня пластунов в горячем резерве, готова выдвинуться на любое направление. Узлы связи под контролем. Комендант в курсе событий. У казарм и боксов усиленные патрули. Подразделения жандармерии выдвинулись согласно боевому расписанию. Остальное за генералом, штабом и основными частями. Не наша компетенция.

–Сам объект?

–Усилен пулеметным расчетом и отделением казаков из сотни Белого.

–Тогда и нам пора. Выдвигаемся на наш наблюдательный пункт.

Экипируясь и надевая разгрузку, готовый покинуть помещение, услышал, что где-то в направлении южного сектора глухо, но отчетливо загрохотала автоматная очередь, переросшая в перестрелку. Вот кажется и началось, причем раньше времени. А буквально через пару минут протяжно и заунывно завыла сирена.

В городке то там, то сям, слышны были звуки перестрелки. Внутри стен день уже начался. С первыми лучами появившегося у самой земли кусочка солнечного диска и за стенами проснулась жизнь. В клубах уже не сильно плотного тумана, принесенного рекой, пешие подразделения янычар успели преодолеть расчищенные от растительности сектора перед бетонной полосой высоких препятствий, тихо подобраться к ограждениям. Мало того, умудрились протащить за собой штурмовые лестницы. Со стороны Новороссийского шоссе отчетливо проявились звуки гусеничной техники, траками полосовавшей и без того искалеченную дорогу. Танки! Много!

Танковая часть «на

рысях» разворачивалась в построение клином. В оптику уже отчетливо можно разглядеть броневики противника, артиллерийские расчеты, мельтешившие при развертывании орудий. Далековато, но калибр пушек позволит туркам поддержать удар. Мощный стальной кулак, вот-вот ударит по объекту. Время как бы замедлило свой бег. Выплывший из-за кромки солнечный диск развеял остатки тумана.

–Гух! Гух! Гух! Гух!

Заговорили гаубицы, соблюдая очередность посылали подарки в стан русской цитадели, принося помимо звукового фона, еще и тучи повисшей пылевой взвеси, а вскоре и жирный смрадный дым. Видно попали куда! Заполыхали дома южного сектора. Там школа, комендатура, общежитие, барачное здание казармы, три дома и пара магазинов. После прошлого нападения многое пришлось восстанавливать, чинить. Сейчас плотность огня не меньше. Тяжело придется.

На нижнем, втором ярусе артиллерийскую канонаду было слышно, но предсказуемо глухо. Звук сродни, как палкой ударяют по пустой кадушке. Но Кутепова не обмануть, понимал, что не жалея снарядов гвоздят по площадям. Он даже знал всю дальнейшую последовательность событий. Сначала артналет, потом с места в карьер противник запустит тяжелую броню, вроде танкового батальона или полка, ну и пехоту на легкой броне. Вместе с продвижением всей этой силищей, еще и по переднему краю минометами отработают, так, чтоб головы не поднять. Потом затишье и в это же время – рывок. Танки давят, пехота россыпью добивает выживших. А он тут сиднем сидит, будто инвалид какой. Оно конечно не его дело, да и отвоевал он свое все. Еще много лет назад, отвоевал. Так ведь если не удержат город, турки придут. Как оно там повернется? А то случится, что хоть те, хоть эти, на всякий случай просто пристрелят, чтоб проблем не создавал. И такое исключать не стоит. Знает непонаслышке прыжки и ужимки спецслужб.

Ретивое в груди молотило форсируя нормальный режим, давно так не волновался. А еще когда после очередного разрыва, свет в комнате мигнул и погас. Думал, все. Суши весла и склеивай ласты. Ан, нет! Лампочка в плафоне под решеткой вспыхнула и стала светить, только чуть потускней. Видать попали в энергоузел, но «наши» запустили генератор. Давно уже мерил комнатенку ногами. Обострившийся слух донес странное шебуршение в конце коридора. Смена часового или что? Не выдержав, подбежал к двери, замолотил в нее кулаком.

–Эй, кто ни будь!

Тишина-а! Пост бросили, что ли? Как там в гражданскую? «Все на борьбу с Деникиным!». Подобная инициатива могла и здесь случиться. Хотя Зимин мужик серьезный, вряд ли такое допустит.

Дун! Дун! Дун!

–Выпустите меня отсюда!

Ща-а! Так прям сразу и прибежали открывать. Тишина. О! Артиллерия стихла. Надо думать в атаку поперлись. Прислушался. А минометы-то присутствуют. От бессилия готов был грызть железную дверь.

Сквозь тупую, как через вату, какофонию, сторожкое ухо разобрало шаги. Кто-то из военных, в смысле жандармов, шел. На каблуках подковы набитые, у казаков их почти нет. Те не любят цокота, а обувь предпочитают мягкую. Эстеты, блин! Глухо дилинькнули ключи.

Ага! Сподобились таки! Вскоре щелчок замка оповестил, сейчас выпустят. Действительно, железная преграда отошла в сторону и перед Кутеповым возникла фигура унтер-офицера из строевиков, то бишь штабного. Странно!

–Александр Григорич, на выход. Я за вами.

Кутепов дернулся выйти, но встал у самой двери, выглянув наружу.

–Поторопитесь!

–А часовой где? – спросил с подозрением, может действительно этот лощеный кончать его пришел.

–Все воюют. Охранять некого, естественно кроме вас. Да и о вас-то едва вспомнили. Вот послали в другое место перевести. Враг жмет, не приведи Господи. Можем этот рубеж не удержать. Идемте, пока не поздно.