Хитрая злая лиса
Шрифт:
— Правда, что ли?
Вера пожала плечами с мрачноватым смешком:
— Я не хочу это проверять, если честно.
— И не надо, — успокаивающе улыбнулся министр, — пусть это останется тайной.
Все опять смеялись, уже по инерции, потом успокоились, Эйнис занялась тарелками и спросила серьёзно:
— А чем конкретно ты занималась на работе?
Вера тоже взяла тарелку Двейна и стала ему предлагать блюда, он кивал, она накладывала и рассказывала:
— Украшениями, полный цикл производства. Мне маркетинговый отдел давал примерные пожелания, в каких рамках они хотели бы продавать — вес изделий, количество позиций в комплекте, количество камней, стоимость. Я рисовала на бумаге
Она на секунду оторвалась от тарелок и посмотрела на Эйнис, и поймала окончательно охреневший взгляд:
— Ты занималась математикой?
— Не совсем. Ну, ладно, представляй, что я лепила из глины. Или выпиливала из воска. А потом с того, что сделала я, снимали копию и отливали металлические изделия, сколько надо, хоть сотню. Фишка как раз в том, что можно делать сколько хочешь копий. Потом уже с металлом идут все этапы — обработка, полировка, установка камней. И я за всеми этими этапами слежу, чтобы ребята не пошли работать мимо моего замысла. И если у них что-то не получается, я переделываю изначальную модель так, чтобы им было удобно. Но с опытом это делается всё реже, я уже знаю всё оборудование и все процессы, и их руки, и все возможные места, где что-то может пойти не так, так что учитываю это на этапе разработки чертежа.
— Круто, — с завистью вздохнула Эйнис, Вера улыбнулась и вернула Двейну тарелку, взяла тарелку министра, он спросил:
— Вы говорили, у вас был отдел?
— Да. Когда я пришла, нас было двое. Но девочка, которая работала до меня, работала настолько медленно и коряво, что директор вообще сомневался, что отдел себя окупит, там очень дорогое оборудование, а люди дешёвые — брали студентов без опыта, потому что опытных в принципе не могло быть, на тот момент технология была настолько новая, что по ней не было ни учебников, ни курсов, ни форумов в интернете, только программа и руководство к ней, на иностранном языке. Я это руководство полностью перевела, адаптировала и очень хорошо усвоила, и стала работать так быстро и качественно, что эта девочка, которая до меня год работала, но не достигла успехов, которые я показала за два месяца, со скандалом уволилась, напоследок уничтожив все документы и все результаты своей работы за год, что нехило так добавило мне геморроя. А на её место взяли новую девочку, которую я обучила по своей самодельной методичке, и она стала работать настолько хорошо, что меня директор вызвал к себе на разговор по душам, и после этого разговора поднял мне зарплату вдвое и нанял ещё двух человек, и потом третьего и четвёртого через время, когда мы вышли на хорошие показатели. Пацаны на меня очень злились поначалу. Говорили успокоиться и сидеть тихо. У них количество работы сильно выросло из-за меня, но им наняли ещё людей и докупили всяких ништяков, оборудования и материалов, премии подняли, так что в итоге все остались в выигрыше, особенно я. Я однажды директору пожаловалась, что кабинет маленький, он сломал стену и построил новую дальше, откусив от соседнего кабинета пару метров. Там меня тоже невзлюбили, короче.
Все рассмеялись, Вера изобразила благородное негодование:
— Что? Их отдел убыточный и там осталось три калеки, потому что гадюшник и все увольняются, а мой прибыльный и все в него хотят, столы уже ставить некуда. Рыночек порешал. Но виновата осталась всё равно я и мои сиськи, это они у меня план перевыполняют, людей обучают, всё они делают. С каждой премии покупаю им новый лифчик, заслужили.
— Это шутка? — уточнил министр, принимая из её рук полную тарелку, Вера посмотрела на него как на не очень умного, но очень симпатичного мальчика, которому можно простить многое:
— Конечно. С премий я хожу на массаж и в ресторан, бельё я покупаю по мере необходимости, оно не роскошь, а средство существования.
Кайрис загадочно улыбнулась и понизила голос, заглядывая Вере в глаза:
— Тебе понравилось... то? Что ты просила. Это я выбирала.
— Отлично, — кивнула Вера, наконец принимаясь за свою тарелку, Кайрис в этот момент свою уже почти доела и подбирала остатки. Эйнис опять почуяла, что где-то творится интересное, и опять без неё, и стала переводить взгляд с одного на другого:
— Что там? Кто что выбирал?
Кайрис послала ей загадочный взгляд и прошептала:
— Я тебе потом расскажу.
— Расскажи сейчас.
Кайрис закончила вытирать тарелку хлебом, сунула его в рот и встала:
— Пойдём.
Эйнис свою тарелку бросила без сожалений, вскочила и радостно вышла из-за стола следом за Кайрис, они скороговоркой поблагодарили всех за всё хорошее и ушли телепортом. Вера с задумчивым видом посмотрела на то место, где они только что стояли все такие довольные, и проворчала:
— Меня главное спросить, хочу ли я, чтобы они сплетничали о моём белье.
— От вас ничего не зависит, — флегматично вздохнул министр, — о нём трещит весь дворец, особенно отличились девочки Лоретты. Вы никак этому не помешаете, смиритесь.
— Офигенно, — вздохнула Вера.
— Ешьте быстрее, у нас большие планы.
— Ладно, — она занялась едой, голос подал Артур, очень осторожно и с большой надеждой:
— Можно мне телефон?
Вера потянулась его доставать, министр спросил:
— Зачем?
— Хочу кое-что посмотреть, мы там с ребятами из группы разработчиков спорили, мне нужна информация, техническая.
Вера уже держала телефон в руках, вопросительно смотрела на министра. Он вздохнул и разрешил:
— Ладно, но только здесь.
— Можно записывать?
— Можно.
Артур взял у Веры телефон, включил и стал в упор рассматривать светящийся экран блокировки, достал блокнот, стал что-то рисовать. Потом сказал, что всё понял и ему пора идти показывать этим снобам, кто тут настоящий математик, поблагодарил за еду, вернул телефон и ушёл.
Вера ела и вспоминала как Эйнис пыталась залезть на Кайрис, это было так невыносимо мило, что настроение более-менее поднялось, пусть не до состояния утра и кофе, но всё же выше нуля. Министр давно закончил с едой, Двейн не съел почти ничего, Вера пыталась как-то начать разговор с ним, но почему-то не осилила, между ними как будто стена была. Её аппетит тоже куда-то делся, она положила вилку и сказала:
— Если вы всё, то я тоже всё.
— Тогда идём, — министр встал, вера встала за ним, потом посмотрела на Двейна, который вставать не торопился, хотя есть тоже не собирался, и сказала министру:
— Самое главное забыли. Вы же не передумали? — она посмотрела на него прямо, он нахмурился, она указала глазами на Двейна, он понял и улыбнулся с предвкушением чего-то великолепного, сделал приглашающий жест. Вера прокашлялась и стала ровно, изображая государственное лицо и торжественный тон Левитана из мая сорок пятого: — Двейн! Слушай меня внимательно двумя ушами, и запоминай всеми мозгами, это важно. Слушаешь?
Он посмотрел на неё не сразу и так неуверенно, как будто не совсем понимал её слова. Потом взял себя в руки и кивнул, слабым голосом отвечая: