Хорошая жена
Шрифт:
Глава 10
Вечер был прохладным и ветреным. Я толкнула стеклянную дверь гостиной и вышла. Запах в саду никогда не менялся: сырая земля, резкое и едкое дуновение плесени, сладкий аромат шиповника. Газон был влажным, почва мягкой и мои ноги оставляли в ней глубокие следы, когда я направилась к буку. Он был все тем же, и его звуки были знакомы — шелест листьев, свист ветра, лучики света, пробивающиеся сквозь густую сень.
Я посмотрела вверх. Дом на дереве был цел. Я провела руками по бедрам, чувствуя их полноту
Когда-то здесь, в окружении надежных ветвей, я ненадолго становилась королевой мира.
Ветер стряхнул на меня пригоршню влаги от недавнего дождя, я приложила руку ко рту и лизнула ее. Чистота и прохлада. Здесь, наверху я чувствовала себя невесомой, сбросив груз страха и ответственности, которые пришли в мою жизнь вместе с ребенком. Покой. Не настолько беспредельный, как в детстве, но вполне достаточный.
Постепенно мои расстроенные чувства успокоились, тревога прошла.
В тот же вечер, чтобы немного подбодрить меня, отец устроил небольшую вечеринку.
Все было как в старые добрые времена. После долгого перерыва я странно чувствовала себя на высоких каблуках. Я натянула тугую черную юбку, морщась от слоя жира на животе, и вышла в гостиную, пожимая руки старым знакомым. Я чувствовала себя чудесно.
Все гости были людьми вина, и я знала большинство из них, в том числе Рауля, который приехал ненадолго. Мы часто чувствовали себя неловко друг с другом, но сейчас я смягчилась.
— Как нос? — спросил он меня, поцеловав в щеку.
Как известно, беременность влияет на обоняние, и это был первый вопрос, который он задал мне.
— Еще не знаю, — серьезно ответила я. — Надо проверить.
У Рауля была оливковая кожа, интересное и чувственное лицо, он хорошо одевался. Но сегодня его щеку пересекала царапина, придававшая ему отважный и пиратский вид.
— Что случилось?
— Я шел к дому через подлесок и напоролся на ветку. Но я еще не поздравил тебя, — сказал он. — Надеюсь, когда девочка подрастет, вы приедете к нам в гости. Моя семья очень хочет увидеть ее.
— Я тоже этого хочу.
Во Франции страсть к хорошим винам была частью национального характера — именно то, что делало французов французами, помимо языка, конечно. Таким образом, Вильневы имели полное моральное право жить в своем изысканном замке, которого я никогда не видела.
Он посмотрел на меня.
— Ты выглядишь немного усталой, Фанни. Я знаю, что после рождения ребенка очень трудно вернуться к привычной жизни. — я снова почувствовала в горле эти предательские слезы и отвернулась, глядя на ковер, который когда-то много лет назад выбирала вместе с Каро. — Мой отец скоро уходит на пенсию, и я займусь делами вплотную.
Как прекрасно, подумала я. Жизнь Рауля станет похожа на церемонию за прекрасно сервированным столом. Занять положение во главе стола, заниматься любимым делом. Нож, вилка, ложка и… бокал.
— Что смешного? — спросил он.
Я рассказала Раулю, и он согласился, что уже основательно поработал над закуской и готов приступить к основному блюду.
— Мы обсудим это подробнее, когда я приеду, — пообещала я.
Прежде, чем я уехала домой, мы с отцом серьезно обсудили наш бизнес, и я начала лучше понимать собственные пределы. Мой новый мир.
— Думаю, мне придется рассмотреть вопрос о найме помощника, пока Хлоя не подросла. Тебе не следует торопиться с возвращением. Тебе нужно время.
Я не была с ним согласна, но знала, что могу оказаться больной или слишком занятой.
— Я не могу представить себя без работы, — сказала я.
Отец задумчиво посмотрел на меня.
— Понимаю. Но думаю, что сейчас ты поставишь Хлою на первое место в твоей жизни.
После недолгой борьбы я сдалась.
— Я хочу, чтобы ты знал: я могу справиться. Но, вероятно, ты прав. Так будет разумнее. Почему бы тебе не попросить Рауля приехать и поработать у тебя два-три месяца?
— Я так и сделал, — сказал мой отец. — Я не могу подвергать мою внучку риску. И твое здоровье тоже. — я молча переваривала эту новость. — Кстати, он сказал мне, что собирается жениться на Терезе. Они хорошо друг другу подходят. — Тереза, насколько я знала, была дочерью винного дилера, очень богатого. Он улыбнулся. — В итоге, все складывается удачно, не так ли? В чем дело, любовь моя? Разве он не сказал тебе?
Я хотела вернуться домой. Я скучала по Уиллу и теперь, когда я почувствовала себя сильнее, я должна была возвратиться в мои собственные владения. Во мне крепло ощущение, что именно там теперь мой настоящий дом: занавески с мелким рисунком, маленькая детская кроватка в веселой спальне, Кролик Питер в зеленой рамке на стене.
— Теперь ты сама можешь о себе позаботиться, — сказал отец, обнимая меня.
— Теперь я могу, — я поцеловала его в щеку, такую теплую и родную.
С его напутствием звонить в любое время, если понадобится помощь, я села в машину и уехала.
Лавровое дерево было все таким же удручающе серым, а грачи кружили над буками. Ничего не изменилось. Я внесла Хлою в кухню, открывая дверь ногой.
— Моя самая лучшая девочка, — сказала я ей, и ее рот расцвел такой прекрасной улыбкой, что я снова схватила ее на руки. Она пахла молоком и была такой маленькой и доверчивой, что я готова была умереть, защищая один ее волосок.
Элейн Миллер заехала ко мне в четверг во второй половине дня, по дороге к матери.
— Эми думает, тебе нужно общение. Протяну тебе моральную руку помощи, а заодно выпью чая.
Я поцеловала ее.
— Ничего не имею против пастырской заботы.
Я поставила на стол салат и пирог с заварным кремом, и мы выскребали из него крем, потому что тесто оказалось сырым. Хлоя танцевала в своем детском стульчике рядом с нами, а дети Элейн бесчинствовали в саду.