Храм воздуха
Шрифт:
– А теперь мне нужно пятьсот тысяч рублей, - сказал он как можно внушительней.
– Мне еще больше нужно, - усмехнулся в ответ Сеид-рза, - а где их взять? Он протянул руку к буханке белого хлеба, лежащей на столе.
– Клянусь этим хлебом, я лишней копейки себе не взял.
Юсиф, не меняя позы, незаметным движением правой руки вытащил из-за пояса пистолет.
– Я клянусь, - повторил Сеид-рза, но, увидев появившийся над столом пистолет, заговорил иначе.
– Я здесь денег не держу. Приходи вечером домой.
– Тебя надо
– Я согласен, - поспешно сказал Сеид-рза, - не стреляй. Сколько у меня времени?
– Два часа.
Сеид-рза встал, подошел к сейфу, открыл его ключом и вытащил газетный сверток, перевязанный толстым шпагатом.
– Здесь триста, - кивнул он, положив сверток на стол, - за остальными придется поехать...
Юсиф вышел вслед за Сеид-рзой в приемную.
– Я вернусь через полчаса, - сказал Сеид-рза секретарше.
– До свидания, - попрощался с ней Юсиф.
– До свидания.
Они прошли через заводской двор, мимо грузчиков, таскающих мешки, потом через проходную, мимо вооруженного сторожа.
– У меня в сейфе тоже пистолет есть, - сказал Сеид-рза, когда они шли по улице, - и сигнал тревоги можно было дать.
– Что же ты не дал?
– Тебя пожалел.
– А себя?
– Себя тоже, конечно. Но я бы как-нибудь выкрутился. Я и сейчас могу что-то придумать. Кругом люди. Вон милиционер. Но я не хочу тебе вред причинять. Честное слово. И деньги я тебе собирался дать. Клянусь.
– Замолчи, - сказал Юсиф, - а то я не выдержу и все-таки отправлю тебя на тот свет...
Дальше они шли молча, пока не остановились у ворот двухэтажного дома напротив клуба Фиолетова.
– Теперь я пойду один, - сказал Сеид-рза, - а ты подожди меня здесь.
Юсиф поднял на него глаза.
– Хорошо, хорошо, - поспешно согласился Сеид-рза, - пошли вместе. Но мне казалось, что у тебя есть основание мне доверять после того, что я для тебя сделал. Можно сказать, я к тебе как к сыну отношусь. И я хочу, чтобы ты знал, отца твоего я не обманул. Его должны были отпустить на суде. Просто не получилось - заменили судью в последний момент.
Они прошли через двор с множеством лестниц и по одной из них поднялись на балкончик, увитый пышным вьюнком. Сеид-рза постучался; стук был условный несколько ударов разной силы и частоты. Дверь открыла очень молоденькая и очень красивая девушка, с еле заметной узенькой полоской шрама на подбородке.
– Что-то ты рано сегодня.
– Ласково улыбнулась, сказала она Сеиду-рзе. Здравствуй.
– Ты одна?
– А с кем я могу быть?
– Принеси двести из тех, что внизу лежат.
Девушка бросила взгляд на Юсифа и, ничего не сказав, ушла вглубь квартиры.
– Хочешь, подарю ее тебе?
– спросил Сеид-рза, - Конфетка... С деньгами поаккуратней будь, выронишь, - он поправил сверток,
– Что ты собираешься на них сделать?
Юсиф не ответил, и Сеид-рза обиделся:
– Странный ты парень, я с тобой от души говорю, как с близким человеком. А ты со мной - как с врагом. Я же тебе объяснил: с отцом случайно так получилось. Всю войну возили они этот хлеб, и все было нормально. Из шести машин одна только попалась.
– Сволочь ты, - сказал Юсиф, - люди с голоду умирали, а ты хлебом спекулировал.
– А кому я его продавал? Не людям, что ли?
– Килограмм за двести рублей?
– Я продавал тем, у кого эти деньги были.
– Таким же сволочам, как и ты.
– Ничего не понимаешь, - с огорчением сказал Сеид-рза, - у одних есть деньги, у других - нет. Так всегда было, есть и будет...
Вернулась красавица, посланная за деньгами, и, опять бросив на Юсифа взгляд, что-то тихо сказала Сеид-рзе.
– Как не открывается?
– удивился тот.
– Может, сил у меня не хватает?
Сеид-рза шагнул в дверь, потом вспомнил о Юсифе:
– Заходи...
– они прошли по узкому темному коридорчику в большую комнату, похожую на склад - так много было в ней вещей, в основном коробок, сундучков, и два шкафа. Вдоль одной стены было посвободней - там стояла двуспальная кровать, рядом с ней - круглый стол.
– Видишь, как я тебе доверяю!
– сказал Сеид-рза Юсифу.
– Как сыну, - и присел на корточки у одного из сундучков.
– Дай ключ, - сказал он девушке и склонился к замку.
Повозившись немного, он приоткрыл крышку сундучка, сунул в него руку, и, не глядя, вытащил газетный сверток, перевязанный тем же шпагатом, что и первая пачка, отданная Юсифу в кабинете.
Заперев сундук, Сеид-рза прошел к столу.
– Садись, - предложил он Юсифу.
– Ничего, я постою.
– Садись, садись, их посчитать надо. Не та пачка попалась.
Сеид-рза сел к столу, развязал шпагат, развернул газету и с виртуозной ловкостью начал считать деньги.
Юсиф с брезгливым удивлением следил за действиями Сеид-рзы, которому общение с деньгами, несомненно, доставляло физическое удовольствие. Отсчитав двести тысяч, он попросил у девушки газету; пока она за ней ходила, аккуратно сложил оставшуюся (большую) часть денег, завернул их в старую газету и перевязал.
Девушка вместе с газетой принесла и шпагат. Сеид-рза сноровисто упаковал деньги, предназначенные Юсифу, но прежде чем отдать их, сделал еще одну попытку убедить его в своих добрых чувствах.
– Я специально тебя сюда привел, - сказал он, держа сверток с деньгами в руках, - чтобы ты убедился в полном моем доверии. Деньги что? Пыль, вода... Сегодня есть они, завтра - нет. Что остается людям? Одно - преданность! Люди должны быть преданными друг другу. Вот она мне предана, - показал он на девушку, - жизнь за меня отдаст. Отдашь?
– спросил он.