Хроники вечной жизни. Иезуит
Шрифт:
Последний поворот дороги — и перед ним вырос величественный замок из светло-серого камня, возвышавшийся на холме. Иштван невольно залюбовался зубчатыми стенами и башнями, одна из которых по форме напоминала подкову. Ворота были закрыты, но тяжелая решетка — поднята. Широкие бойницы смотрели на него мрачным взглядом.
На мгновение почудилось, что он снова оказался во Франции, в своем феоде. Юноша потряс головой, отгоняя наваждение. Он привязал коня и сел в тени деревьев.
Ждать пришлось долго. Часа через полтора боковая калитка со скрипом отворилась, из замка гурьбой высыпали слуги и направились вниз по склону холма, к деревне. Среди них была и Агнеш. Она остановилась, пропуская других вперед, и огляделась. Медовые глаза вспыхнули радостью: девушка заметила Иштвана.
Они долго стояли, обнявшись, а потом побрели вглубь леса в поисках полянки. Найдя солнечную просеку, уселись рядышком на ствол поваленного дуба. Агнеш достала завязанные в тряпицу булку и кусок сыра.
— Вот, держи. Наверняка ж не обедал, — улыбнулась она.
Иштван нежно погладил ее руку.
— Спасибо, хозяюшка. Ну, как там?
— Все в порядке, никто не обижал. Только больно уж я скучаю по тебе.
— Я тоже, милая Агнешка, — вздохнул Иштван, обнимая девушку. — Надо нам встречаться почаще.
— Нет, не получится. Выходной дают только в воскресенье, и то не с утра.
Осеннее солнце играло ее в рыжих волосах, наполняя сердце юноши щемящей нежностью.
— Кстати, а почему вас так долго не выпускали?
— Слушали мессу, — пояснила она. — Графиня очень набожная, заставила нас долго молиться. А потом еще длинная проповедь была, пастор внушал нам, как важно быть послушными своей хозяйке.
Иштван усмехнулся.
— Забавно. А ты видела ее?
— Угу, — кивнула Агнешка. — Красивая — страсть. Вот только глаза страшные.
— Как это?
— Словно бы мертвые… Смотришь, и жуть берет. Слава Богу, мне поручили убираться в дальних комнатах, и я встретила графиню всего один разок.
Отношения между Иштваном и отцом стали налаживаться. Добросердечный Томаш не мог долго держать обиду в сердце; хоть он и не забыл, что сын его обманул, но мысленно его всячески оправдывал.
После отъезда Золтана и смерти собаки юноша стал гораздо спокойнее, и отцу казалось, что он снова узнает прежнего милого Пишту. В действительности влюбленный Иштван был счастлив, а потому добр и снисходителен ко всем.
Он продолжал ездить в замок Чейте каждую неделю. Агнешка, как и раньше, встречала его радостной улыбкой. Однако со временем юноше стало казаться, что она все больше и больше нервничает. Что-то явно тревожило ее. Но на расспросы она отвечала уклончиво:
— Ничего не случилось, мой дорогой. Только почему-то мне здесь страшновато…
— Что тебя пугает, милая Агнешка? Расскажи.
— Не знаю. Но сердцем чувствую, что-то в этом замке не так. Он меня пугает.
Как-то она сказала:
— Мне внушает ужас этот отвратительный карлик…
— Какой карлик? — не понял Иштван.
— Прислужник графини. Все зовут его Фицко. Он сверлит меня своими маленькими злыми глазками, словно что-то задумывает. Знаешь, мне кажется, он колдун.
В другой раз Агнеш пожаловалась:
— Габи уехала, и это так странно… Доротея Шентес сказала, что она рассчиталась, но я не могу в это поверить.
— Кто такие Габи и Доротея?
— С Габи мы жили в одной комнате и подружились. Она убиралась в комнатах графини. А Шентес — личная служанка хозяйки, ее правая рука, она всем в замке распоряжается.
— И почему ты не веришь ей? Твоя подруга и в самом деле могла уйти.
— Нет, Иштван, ты не понимаешь. Она бы ни за что не ушла, не предупредив меня, обязательно бы сказала, попрощалась бы. Утром Габи, как обычно, пошла убирать покои графини и больше не вернулась.
— Может, ее просто выгнали? — усмехнулся юноша.
— Ты смеешься надо мной, — опечалилась Агнеш. — Если ее прогнали, зачем это скрывать?
Иштван не нашел, что ответить.
Наступила зима, и слуги перестали покидать замок на выходной. Одна лишь Агнешка каждое воскресенье выходила из калитки, кутаясь в шерстяную накидку.
Срок ее службы в Чейте подходил к концу, когда она сообщила:
— Представляешь, меня позвали к графине, и она разговаривала со мной. А после этого приказала перевести меня на уборку ее покоев.
— О чем же вы говорили?
— Хозяйка спрашивала, откуда я, кто мои родители, не собираюсь ли я остаться у нее подольше… А Магда, моя приятельница, сказала, что теперь я непременно уеду, раз уж меня отправили убирать в ее покоях.
— Почему?
— Ну, вроде как все, кого переводят туда, быстро уходят или их выгоняют. Магда считает, что они там что-то видят и пугаются. Ох, Иштван, мне страшно.
— Агнешка, милая, да что там может быть такого?
Через неделю Агнешка сказала:
— Я уже жду не дождусь, когда можно будет уехать. Знаешь, милый, мне кажется, что графиня… она вампир.
Иштван, пытаясь успокоить, обнял ее, но девушка высвободилась.
— Не веришь? Давеча я чистила ее платье, и на нем была кровь. И на полу в будуаре, где стоит ее ванна, тоже видела красные пятна.
— Может, она поранилась?
— Я не знаю, но очень боюсь. Если бы ты видел эти мертвые глаза…
В следующее воскресенье Агнешка не пришла. Иштван прождал ее до вечера, но ворота замка так и не открылись. Расстроенный, он отправился домой.
Когда же неделей позже девушка снова не появилась, он всерьез обеспокоился. Сидя вечером перед камином, он рассеянно смотрел на огонь. Дрова весело потрескивали, но на душе у Иштвана было неспокойно. Куда подевалась Агнешка? Что с ней могло произойти?
Дверь скрипнула, и в комнату вошел Томаш. Повинуясь внезапному порыву, юноша спросил: