…и дольше жизни длится…
Шрифт:
– Вот уж не думала, что Сашка из отпуска с женой вернется, – хохотнула хозяйка дома:
– Уж так я его за свою товарку сватала, думала – все у них садится, а оно вон чего получилось. Быстро же ты друга нашего окрутила.
Надежда смотрела на свою «собеседницу».
Молчала.
Да и что она могла сказать? Что никого она не «окручивала»? Что так распорядилась Судьба? Каждая ее фраза, каждое слово, выглядело бы как попытка оправдаться. А оправдываться Наде было не за что. Да и не собиралась она «выворачивать
– Что молчишь, хохлушка? «Ваши», вроде, поболтливее будут.
– Какие «наши»? Ты кого имеешь ввиду? – Надежда наконец-то решила ответить.
– Ну «ваши». Из Города у Моря. Сашка ведь оттуда тебя привез?
– Нет. Не оттуда, – Надежда снова посмотрела в окно, подумала: «Когда же Саша вернется? Сил нет слушать эту любопытную бабенку».
– Что ты молчишь, как в рот воды набрала? Каждое слово клещами нужно вытаскивать, – не унималась хозяйка.
– А ты не вытаскивай, – вздохнула Надя, не понимая, чего хочет от нее эта женщина, с какой стати прицепилась, как банный лист.
– Ну и молчи себе на здоровье. А мне обед готовить нужно, – хозяйка поднялась и вышла в кухню, громко и, словно обиженно, хлопнув дверью.
Александр вернулся только через три часа.
Все это время Надя так и просидела на стуле с чемоданчиком у ног.
– Заждалась? Прости, что задержался. Сейчас пойду, договорюсь с хозяевами дома, чтобы нам комнату сдали. Вроде есть у них свободная.
– А в другом доме нельзя? – Надя подняла глаза на мужа. И столько в ее взгляде было даже не просьбы, нет, мольбы, что Саша все понял без объяснений.
– Сейчас узнаю. Еще немного обождать придется.
Домовладелица, которая жила за счет сдачи комнат женатым морякам, подув немного губы от того, что новая семья не желает селиться у нее, все же «сменила гнев на милость» и сказала, что через два дома живет пара стариков. Вроде, недавно был разговор, что они хотят пустить кого-то на постой.
Саша поблагодарил, вернулся к жене, подхватил нетяжелый чемоданчик:
– Идем.
Еще через час Надя развешивала и раскладывала в шкафу свой немудреный гардеробчик.
Пожилая пара, хозяева дома, согласились сдать комнату молодоженам, едва увидев озабоченное лицо Саши и испуганную перспективой ночевки на улице, Наденьку.
А еще через неделю Надя узнала, что корабль Саши уходит в поход.
Куда и надолго ли? У военных моряков об этом не спрашивают.
– Вот ведь как получилось, – сокрушался Саша: – Только поженились, как оставляю тебя одну. Скучать не будешь? Дождешься?
– Скучать буду. Конечно, дождусь, – Надя улыбалась, но в глазах была печаль от осознания предстоящей разлуки.
– Чем займешься, пока я буду в походе?
– Попробую работу найти. Не привыкла
– С работой для жен моряков здесь трудно. Все по домам сидят. В лучшем случае – детей воспитывают. Может, и мы не станем рождение детишек откладывать? – Саша улыбнулся.
– Не станем, – зарумянилась Наденька: – А там – как Бог даст.
За время первого похода мужа, Надя устроилась на работу в продовольственный магазин. Устроилась не без помощи квартирной хозяйки, за что была благодарна пожилой женщине все годы, что прожила в Городе Русских Моряков.
А вот детишек Бог им дал только через четыре года.
Наденьке было уже двадцать восемь, когда перед очередным походом мужа, она, счастливо плача и смеясь, сообщила Саше, что беременна.
В положенный срок у Надежды и Александра родился сын.
Смуглый уже от рождения мальчуган, темноволосый и синеглазый.
То ли цыган, то ли грек – Митя, Митенька.
Когда Мите исполнилось два года, Александр, наконец-то демобилизовался и вернулся в родной Город у Моря, в который стремился и рвался всей душой.
Ведь каждый, кому было суждено родиться в этом Городе, никогда не сможет оборвать связующие нити до конца. Всегда будет стремиться хоть раз, хоть одним глазком, увидеть родные улицы и бульвары, глотнуть, вдохнуть полной грудью, воздух, который есть только здесь.
Мать Саши умела в конце сорок четвертого. В родительской квартире давно жили чужие люди. Оставалось только попросить старшую на два года сестру, приютить их на первое время.
Женька в «приюте» не отказала, но руководствовалась она вовсе не сестринской любовью и желанием помочь, а совсем другими соображениями.
Первый год жизни в Городе у Моря для семьи Александра был очень сложным.
Он потратил много времени, сидя без работы, надеясь получить вскоре вожделенную визу.
Но в визе ему отказали.
Деньги, что привезла с собой семья, подходили к концу, и Александр предложил жене поехать в гости к отцу. Пожить с сыном на хуторе пару месяцев, пока он не найдет работу и не получит первую зарплату.
Надя согласилась и уже через несколько дней обнимала отца и мачеху, с которыми не виделась долгих шесть лет.
Трехлетний Митя весело возился в огороде со своими дядей и тётей, ненамного старшими его по возрасту.
С удовольствием ездил с дедом Костей на пасеку, и его, как и деда, пчелы и не думали кусать.
Митя высасывал из отломанного куска соты душистый мед, отмахивался ручкой от жужжащих у самого лица пчел и заливисто смеялся.
Сразу же подружился с уже постаревшим огромным псом, да так, что однажды попытался лечь спать в собачьей конуре, и был очень недоволен, сообщая об этом громким рёвом, когда дед, за ноги, вытащил его из конуры и отнес под мышкой к Наденьке.