…и дольше жизни длится…
Шрифт:
Совсем скоро учительница пригласила любопытных малышей к себе.
Она усаживала детей на кровать, садилась сама посередине, открывала книжку и подолгу читала им сказки и стихи.
На обезьянку можно было только смотреть. Руками ее трогать, а тем более играть с нею, было нельзя.
Надежда и Аня, заметив, куда все чаще стараются улизнуть их дети, поначалу старались их забрать, чтобы не мешали пожилой даме. Но учительница ничего не имела против визитов малышей, улыбаясь, говорила подругам:
– Ну что вы, девочки, я всю жизнь с детьми
Учительница ничего не готовила для себя на коммунальной кухне. У нее не было даже своего столика и примуса.
Через короткое время, Надежда и Аня стали ее «подкармливать», то налив тарелку супа, то занеся в комнату пару котлет с немудреным гарниром.
В первое время учительница отнекивалась, говорила, что ей неудобно «объедать» соседей, что у нее хорошая пенсия и ей вполне хватает на пропитание. Подруги, для того, чтобы пожилая дама не чувствовала себя обязанной, просили ее посидеть с детьми, почитать им, занять ребятню. Обставляя все таким образом, что учительница уже не чувствовала себя нахлебницей.
К ней никто не приходил. У нее никогда не было гостей. О родственниках спрашивать было как-то неудобно. Никто не знал, что случилось в жизни этой женщины, почему она осталась на старости лет одна.
Вот ее-то и попросили присмотреть за детьми, пока матери будут встречать их отцов.
Возвращение из рейса в шестидесятых – это всегда был праздник. И праздник не только для членов семьи моряка, а и для всех друзей и соседей.
Накрывался длинный стол, готовилось огромное количество блюд, закупалось ящиками спиртное. Не позвать соседа "на встречу" – это значит нанести тому чуть ли не кровную обиду. А что уж говорить о соседях по коммуналке, с которыми Александр, муж Нади и Виктор, муж Ани, только – только познакомились.
Виктор не спускал с рук сына, который родился, когда папа был в рейсе. Александр прижимал к груди Митю, успевшего отвыкнуть от отца и немного дичившегося. Женщины бегали в кухню и обратно, меняя тарелки и подавая все новые и новые блюда.
По своим комнатам жены развели уже изрядно охмелевших мужей далеко за полночь.
Через час общими усилиями женской половины коммуналки посуда была вымыта, стулья разнесены, стол сложен и отодвинут к стене.
Можно, наконец-то, лечь в постель и прижаться к любимому мужу, которого не видела почти год, и за которым успела так соскучиться.
Через несколько дней Митю отвезли на хутор к деду.
Надя и Саша хотели побыть вместе, а потому, воспользовавшись предложенными путевками, отправились в Кисловодск, в санаторий.
Мужчины успели проводить своих отпрысков в первый класс перед тем, как снова уйти на промысел.
Загорелый, немного подросший Митя, вышагивал за руку с отцом.
С лица мальчишки не сходила недовольная гримаса.
Он не хотел уезжать с хутора, не хотел расставаться с дедом Костей.
Ему и даром не приснилась какая-то школа.
Что там может быть хорошего? Что интересного?
Намного
Но в конце августа приехали родители и, уже через неделю, отчаянно ревущего и брыкающегося Митю, усадили-таки в поезд и увезли от любимого деда.
Испуганных первоклашек выстроили на линейку у школы.
Где-то там, за их спинами, стояли гордые родители.
Где-то там, в дальнее-далёко убегало беззаботное детство.
Митя, исподлобья, рассматривал своих одноклассников, когда увидел ЕЁ…
Нарядную, в белом передничке, с огромными бантами на кончиках тоненьких рыжих косичек, белокожую и веснушчатую, зеленоглазую Леночку.
Девочку подвела к шеренге первоклашек такая же рыжеволосая женщина. Поставила ее в строй, на свободное место, обернулась к малышам:
– Здравствуйте дети. Я ваша учительница.
О том, что девочку зовут Лена, Митя узнал чуть позже, когда учительница отвела всех в класс, рассадила за парты и стала вызывать каждого по имени, чтобы познакомиться самой и дать возможность детям услышать, как кого зовут.
Митя то поглядывал заинтересованно на Леночку, то, с явной неприязнью смотрел на мальчишку, которого учительница посадила за парту рядом с ней.
После первой же перемены, Митя, со своим портфелем, перебрался за парту к Леночке, оттолкнув ее соседа и сбросив на пол его пенал.
Учительница, вошедшая в класс через пару минут, увидевшая самовольно пересевшего мальчишку, не сказала ничего, только улыбнулась едва заметно и оставила детей в покое.
На следующий день Митя отправился в школу уже с явной охотой.
Ну а как же? Ведь сегодня снова, целых четыре урока, он будет сидеть рядом с девочкой, красивее которой нет на всем белом свете. По крайней мере, никого красивее Митя не встречал.
В первых числах сентября китобаза снова ушла на промысел.
И снова гремел все тот же духовой оркестр. Снова произносились торжественные напутственные речи. Снова вытирали слезы жены, зная, что прощаются со своими мужчинами на долгие девять месяцев.
Надежда оставила работу на Привозе. Материальное положение семьи улучшилось настолько, что ей было уже не нужно торговать на рынке, да и за Митей, который не особо рвался к знаниям, нужен был постоянный присмотр.
Глава без номера, вне времени и пространства
Оставляя на ветвях олив клочки хитонов, царапая изнеженные ручки и ножки в зарослях лещины, в гору, к входу в пещеру Мойр карабкались две женщины.
Две Богини.
Гера, упрямо сжавшая губы, не отвлекалась на разговоры, продолжая нелегкий путь, к, одной ей ведомой, цели.
Афродита, недовольно бурча и хныкая, плелась за подругой.
– Ну и зачем мы идем к этим Мойрам? Что ты задумала?