Иду на вы
Шрифт:
Изо всех лишь один только егозил невместно, однако ж никого такое не дивило, потому как шло непоседе четвёртое лето от роду. Стриженый под горшок мальчонка, одетый в холщовые порты да рубаху, мог бы сойти за пастушьего сына, кабы не расшитый золотом поясок, к коему в простых кожаных ножнах был подвешен тяжёлый варяжский нож[35] с оплетённой берестой рукоятью. Мальца здесь знал всякий воин - княжич Святослав Игоревич, сын вдовой княгини Ольги. И, хоть был годами едва постарше младенца, но по древнему обычаю, именно он возглавлял поход[36].
Теперь Святослав, зайцем прошмыгнув у ног ратников, выскочил за их ряд,
Меж тем, на поляне кружили, покуда не сближаясь, трое воинов. Первый, одетый в одни лишь порты, перехваченные широким поясом, да кожаные поршни поверх онучей, годами был зрел, а то и стар. Но, то ежели глянуть на иссечённое морщинами чело с вислыми седыми усами. Тело же его, такое сухое, что кажись под кожею одни жилы, более вместно было юноше. Вот разве, рубцов на оном многовато.
В обеих руках он держал по тяжёлой берёзовой палке. В левой - недвижно, обратным хватом вдоль локтя, а правой поигрывал, лениво вращая её у бедра. Заводя ногу за спину, ступая мягко, будто лесной кот, воин двигался по кругу, и кто знал толк, понимал, что тем он стремится выставить супротивников челом к солнцу.
Их же было двое. Оба бездоспешные, но в шеломах и со щитами. Один оворужён рогатиной, другой русским мечом[37] в три, без малого, локтя длинною. Эти сближаться с воином не спешили, но по всему видать, желали прежде обойти его с двух сторон.
Вдруг, тот что с палками, улучив миг, когда его супротивники разошлись друг от дружки подалее, подскочил к ратнику с рогатиной, отведя наотмашь палку будто для удара. Ратник хоть годами молод, а не даром в княжей дружине, укрывшись щитом скоро да точно кольнул рогатиною в голову старого. Всерьёз бил, не играючи. Тут бы ему и конец - широкое, по обоим концам завострённое жало снесёт пол головы, что и не заметишь. Ан, нет! Пропустил старик гибельное железо поверх себя, успел присесть. Да, уж больно низко. Ратник-то не растерявшись рогатину перехватил, и отведя щит в сторону, вновь ударил, теперь сверху вниз. Казалось пригвоздит прыткого воина к земле, но тот не разгибая колен, шагнул в бок, подскочил и ударил палкою по рогатине, а как упёрлось жало в землю, наступил на древко выбивая его из рук у супротивника. Обезоруженный ратник прикрылся было щитом, да что толку. Старый воин уж сбоку. Правой палкою одним взмахом поддел на затылке бармицу, а левой шибанул вскользь по шее ссадив берёзовой корой кожу. Крутанулся на месте и встретил челом к челу второго воина.
Этот оказался скор, да неуклюж. Спеша не выручку сотоварищу, только и успел, что щит выставить. Старый пропустил торопыгу, шагнув в сторону, и сзади уже бить не стал, а лишь поддал ногой пониже спины. Воин от такого пробежал ещё пару шагов и налетев на соратника, с ним вместе и повалился наземь под хохот прочих, глядевших на то дружинников.
Покуда оба плелись пристыженные к остальным, на поляну выскочил княжич. Осмуд подхватил на руки мальца и тот, усевшись на плече, взирал вокруг гордо, будто он сам, а не дядька побил не взопрев двух крепких, да не больно-то умелых воев.
– Ну,-Осмуд оглядел ряд ратников.-Ещё охочие будут?
– Ищи дурней!-раздалось из за спин.-Ты, лешак старый, уж пятерым ныне седалища поотбивал!
Осмуд обернулся на голос.
– Замята, ты что ль там голосишь? А ну, ходи в круг! Не
Замята, ежели и сказал что в ответ, то за новым хохотом дружины его никто не расслышал.
Среди прочих воинов, безбородых да с бритыми головами, носивших лишь длинные усы, бросались в глаза косматые бородачи, все как один одетые в кольчатые брони, со щитами, заброшенными на спину да притороченными к поясу приметными шлемами с личиной. Всяк побережный житель от бескрайнего закатного моря, до Царьграда признал бы в них нурманов, чьи лодьи с головами хищных змиев сеяли погибель мужам и позор женам, всюду, где бы ни показались. Хотя, как всякие разбойники чужую силу они уважали и чуяли, и с теми, кто умел дать им укорот, торговали с той же охотою, с какой иных грабили.
Нурманы, хоть и стояли в ряду с прочими, но держались обособленно, однако хохотали погромче остальных. Забава была им по сердцу, вот только на месте Осмуда, всяк из них взял бы боевые мечи. Кровь-то пустить куда веселее чем оходить палкою, тем паче вполсилы.
Не смеялись только двое. Из них один был приметен особо, и средь своих же пользовался дурною славой колдуна. Муж средних лет, горбатый, с редкими жёлтыми волосами и обожжённым ликом, отчего безусый и безбородый. Опираясь широкими, как медвежьи лапы, руками на обух секиры, он задумчиво следил за ратной забавою белёсыми глазами.
Другой был молод. Из-под нахлобученного шлема глядел он на Осмуда с такою злобой, что кажись она одна уже в силах была уязвить плоть не хуже стрелы.
– Я раскрою ему брюхо, выдерну кишки, а на их место засуну его же спесь!-прошипел подобно змею, молодой.-Да, клянусь последним глазом Отца Дружин, я так и сделаю, Спегги[38]!
Горбун глянул на него искоса и равнодушно пожал плечами.
– Он побьёт тебя Ульф[39] Свенальдсон. Но, ты ведь не станешь слушать старого тролля Спегги. Разве устоит Ясень Битвы[40] на месте, коль рядом чудится запах крови?! Иди Ульф, но позволь дать тебе пару советов.
Ульф кивнул, слушая однако, вполуха.
– Во-первых, когда поймёшь, что тебе не одержать победу, постарайся, хотя бы сохранить лицо. Не дай Асмульду отходить тебя по заду, как глупого мальчишку. Ты, всё-таки - сын ярла. А во-вторых, не бери оружия. Выйди в круг с палкой.
– Ты зря боишься, Спегги. Асмульд сам назвал правила и тому свидетели - вся дружина. Когда я снесу его спесивую башку, никто не посмеет сказать, что я бился бесчестно.
Спегги покачал уродливой головой.
– Я не боюсь, что тебя обвинят в бесчестье. Я боюсь, что ты сам уронишь свою честь, когда вооружённый лишь двумя деревянными палками поколотит того, в чьих руках сталь.
– Почему ты не веришь в меня, ворчун? Не ты ли учил меня побеждать?
– Я учил тебя побеждать, выживая. А, для этого не стоит выбирать в противники того, кто сильнее тебя.
Ульф зло рассмеялся в ответ.
– Как же тогда победишь, если станешь бегать от битвы? Брось! Я пойду и отрежу уши старому Асмульду.
Молодой воин снял ножны и передал меч Спегги.
– Подержи его. Ты увидишь, что недаром учил меню топору.
Выходя из строя, Ульф перехватил поудобнее секиру, и звонко ударил обухом в умбон[41] переброшенного на руку щита. Сделав шаг, обернулся.