Игра на двоих
Шрифт:
========== Глава 53. До новых снов ==========
Хеймитч мертв.
Сноу убил его.
Мы опоздали. Я опоздала.
Рубака продолжает говорить, но мне уже не интересно. Я его не слышу — вижу только, как шевелятся губы. Мужчина подходит ближе, берет меня за руку и что-то объясняет. Наверное, я должна разозлиться на него за невыполненное обещание. Сказать, что ненавижу, залепить пощечину, вырвать ладонь из его цепких пальцев, развернуться и убежать, громко стуча каблуками ботинок по кафельному полу. Но я не делаю ничего подобного. Просто стою и смотрю, широко раскрыв глаза. Но не на друга,
— Закончил? — тихо интересуюсь, стоит ему замолчать.
Рубака теряется от моего спокойного тона и отсутствующего взгляда.
— Да…
— Хорошо.
Свободной рукой размыкаю его пальцы на затекшем от крепкой хватки запястье, поворачиваюсь к нему спиной и ухожу, так ни разу и не посмотрев на растерянного мужчину.
Что-то происходит — то ли вокруг меня, то ли со мной. Шатаясь, я иду по проходу, сталкиваюсь с людьми, врезаюсь в больничные каталки. Оглядываюсь по сторонам и не понимаю, в чем дело: картинка получается слишком смазанной. Я смотрю немое черно-белое кино в замедленной съемке с размытыми лицами актеров.
Финник и Энни продолжают обниматься, будто не верят, что все по-настоящему, будто хотят слиться в неразделимое единое целое. Она прячет лицо у него на груди. Длинные рыжие волосы девушки разметались по широким плечам Одэйра, чтобы скрыть их поцелуй от посторонних. Теперь это зрелище кажется мне ужасным. Ужасно бессмысленным.
Я думала, что почувствую, если с ментором что-то случится. Не знаю, что именно: остановится сердце, застынет в жилах кровь, на голову упадёт небо, исчезнет воздух в легких. Думала, связь между нами стала настолько тесной, что мы чувствуем боль и агонию друг друга на расстоянии. Зависим жизнью. Но так не бывает. Не в нашем мире. Любовь такой силы, когда один не может жить без другого, бывает только в глупых любовных романах и у волков. А мы не персонажи книги и не волки. Мы — всего лишь люди. Слабые, лживые, непостоянные, эгоистичные существа, цепляющиеся за собственную жизнь, пусть даже она ничтожна и проведём мы её в гордом одиночестве.
Он мертв, а я жива. Сердце мерно бьется в груди, горячая кровь бежит по венам, небо все так же высоко, и воздуха в легких хватит ещё очень надолго. Все как прежде, разве что мир вокруг стал каким-то не таким. Без красок, без звуков, без смысла. Без содержимого. Без Хеймитча он стал большим и чужим, и я мгновенно теряюсь в нем и не знаю, куда и зачем идти.
Едва переставляя ноги, я медленно продвигаюсь к выходу. Приёмная госпиталя вдруг кажется слишком тесной, люди — слишком близкими. Толпа вокруг все сгущается, и я задыхаюсь от запахов крови и спирта. Не помню, как выбираюсь из комнаты. Не знаю, зачем ноги несут меня в Штаб. Стоит мне только проскользнуть в приоткрытую дверь и бросить мимолетный взгляд на экран, как я понимаю свою ошибку. Не лучшая была идея.
В защитные шлемы спасательного отряда встроены миниатюрные камеры, которые снимали все происходящее в Тренировочном Центре и передавали данные в Штаб. Пока велась операция, Бити использовал режим «картинка в картинке»: на одной половине экрана транслировались наши откровения, на другой — видео из Капитолия. И теперь, по непонятной мне причине, Койн, Плутарх и сам изобретатель пересматривают запись и что-то бурно обсуждают. Стоящий позади них Боггс первым замечает меня и, приказав сидящему за панелью управления человеку остановить видео и отключить изображение, пытается оттеснить обратно к двери. Я отталкиваю его в сторону, сильно, но беззлобно, и подхожу ближе к черному экрану. Президент и остальные смотрят на меня с нескрываемой жалостью, но ответом им служит все тот же равнодушный взгляд. Не надо тратить время на пустое сочувствие. Продолжайте. Вам больше нечего от меня скрывать, я знаю все.
В доказательство своего намерения остаться в Штабе и присоединиться к просмотру
Вместо того, чтобы просто отдать приказ, Койн сама подходит к панели управления и вновь запускает видео, после чего подходит ко мне и садится рядом на стул. Это так странно, быть выше Президента.
— Сноу знал о спасательной операции, — негромко поясняет она. — Мы пытаемся понять, где допустили ошибку.
Я мысленно спрашиваю, зачем, если все уже в прошлом, но затем думаю, что, может, именно поэтому мы недосчитались одного пленника. Но почему выбор пал на Хеймитча? Не поймите меня неправильно, я вовсе не желаю смерти, например, Питу. Хотя… что я несу? Конечно, желаю. Я бы не раздумывая вернула старику Сноу Мелларка, и Мейсон, и Кресту и попросила бы убить их и вернуть мне ментора. Отдала бы три жизни за одну.
Экран озаряется серым, и мы видим извилистые коридоры первого этажа Тренировочного Центра. Картинок сразу несколько, с камер каждого участника событий. Они спускаются все ниже, на подземные уровни, и входят в проходную комнату, освещая себе путь маленькими фонариками, прикреплёнными к винтовкам. Комната большая, но вся заставлена мебелью — столами, стульями, узкими койками, похожими на больничные, стеллажами во всю стену, заваленными каким-то хламом. Внезапно кто-то освещает фонарем одну из полок, и я отвожу взгляд, чувствуя, как к горлу подступает тошнота при виде колб с заспиртованными человеческими эмбрионами. Но всего на секунду, ведь мне все равно. Следуя дальше за узконаправленными лучами света, мы видим всевозможные хирургические инструменты, аккуратно разложенные на металлических подносах, клубки оголенных проводов, кожаные и веревочные плети, наручники и множество других странных и страшных предметов. Названий я не знаю, но о предназначении догадаться несложно. Это орудия пыток. Очень скоро у спасательной группы сдают нервы, и они спешат покинуть лабораторию медленной и мучительной смерти.
Ещё один коридор. По обе стороны от узкого прохода — клетки, напоминающие глубокие пещеры, только из бетона и железа. Пять слева, пять справа. Толстые стены, за которыми крики жертвы слышны только собратьям по несчастью. Решетчатые двери гостеприимно распахнуты, охраны нет. Боггс идёт впереди, заглядывая в каждую пещеру и жестами показывая Гейлу, Рубаке и остальным, в которых из них находятся пленники. Те идут за ним, на всякий случай вскинув ружья.
Пусто, пусто, пусто. Есть. Джоанна. Без сознания, одетая в рваное окровавленное тряпьё. Один из команды поднимает её на руки и молча несёт бесчувственное тело к выходу.
Энни кажется мирно спящей в углу соседней клетки. Накачали снотворным, наверное. Незнакомый мне доброволец из Тринадцатого выносит девушку наружу. Спутанные рыжие волосы с запекшейся кровью колышутся в такт его напряженным шагам.
Пит. Тоже в обмороке, но внешне настолько напоминает свежий труп, что Гейл сначала прикладывает к его шее два пальца, пытаясь нащупать пульс, и только потом перебрасывает парня через плечо.
— Поаккуратней! — шипит на него глава охраны.
— Сам знаю! — тихо огрызается Хоторн.
Пусто, пусто, пусто. Последняя клетка. Теперь я понимаю, почему Койн не хотела, чтобы я видела запись. Тогда у меня совсем не останется надежды, ведь я узнаю действительно все. Каморка забрызгана красным. На стене размашистым почерком написано «Удача больше никогда не будет на вашей стороне». Крупные алые буквы дрожат и пляшут у меня перед глазами. Рубака расталкивает напарников, первым заходит внутрь и осматривается. Заметив что-то на полу, прямо под ногами, мужчина опускается на корточки возле черной лужицы, протягивает руку и достает находку, не боясь запачкаться кровью старого друга. Тонкая серебряная цепочка распутывается, обнажая подвеску в форме волка.