Игрушка для драконов
Шрифт:
— Как вас зовут, господин? — со всей серьёзностью спросила я и протянула руку открытой ладонью кверху. — Меня Эмили. Но такому строгому господину это, конечно, известно.
Мальчик вмиг приосанился, важно кивнув:
— Да. Мне говорили о вас. — И тут же его личико приняло беспомощное выражение обиды: — Вы достанете мне мячик?
— Конечно. Куда же он делся?
Досада мальчугана была столь искренней, что и для меня, взрослой замужней леди, скрывающейся от мужа и его брата, не стало сейчас проблемы серьёзней, чем найти детский мяч.
У меня не было братьев или сестёр, так что боялась я не меньше своего малолетнего собеседника. Зная, что это дитя, сейчас старательно подражавшее взрослым, росло без матери, я сдерживалась, чтобы не задушить его в объятиях.
— Он скатился вниз по дальней лестнице, — вздохнул тем временем мальчик. — Я не успел поймать.
— Тогда разрешите сопровождать вас в поисках? — улыбнулась я, вопросительно подняв брови.
— Я не могу-у-у спуститься, — слёзы покатились по щекам малыша, пытавшегося утереть их кулачками. Я осторожно обняла его и взъерошила волосы. Ребёнок уткнулся мне в плечо и продолжал всхлипывать. Так мы и просидели на полу.
Я гладила мальчика по спине, чувствуя его обиду как свою собственную. Спустя некоторое время он отстранился и доверчиво заглянул в мои глаза снизу вверх:
— Сможешь снять замок? Ты ведь Маг? А то Сара часто оставляет меня здесь одного. Ты будешь со мной играть?
Я улыбнулась и поспешно кивнула. Конечно, нянька, отлучаясь по своим делам и не решаясь доверить подопечного кому-либо из горничных, накладывала заклятие безопасности. Простенький приём, позволяющий около часа не беспокоиться за оставленного ребёнка. Заклинание, словно невидимая нянька, охраняло его от возможных неприятностей. В том числе и от тех, кто мог их причинить. Если бы враги вдруг решили приблизиться, то попросту не увидели бы малыша.
— Меня зовут Филипп, — мальчик сообщил, наконец, своё имя. — А я взамен буду тебя защищать.
Последняя фраза была с таким воинствующим видом, что я не могла не склонить голову в знак уважения и согласия. Попутно пряча от своего рыцаря снисходительную улыбку.
Сара обрадовалась тому, что я так увлечённо делаю за неё работу: слежу за ребёнком и часами предаюсь малоинтересным, с её точки зрения, детским забавам. Я же смотрела на маленького Филиппа глазами старшей сестры, иногда ловя себя на мысли, что Рикард и Кеннет тоже когда-то были такими же славными и добрыми.
За те пять дней, что я прожила в новом доме, почти позабылись обиды и сомнения, терзавшие меня рядом с мужем. Весь мой недолгий брак отсюда виделся жестоким испытанием. Я уже начала думать, что министерство Безопасности договорится с семьёй мужа о мирном решении вопроса. Понимая, что это лишь иллюзия, в которую так удобно верить, чтобы не сойти с ума от тревоги, я тем не менее тешила себя розовыми мечтами о самостоятельной и честной жизни разведённой женщины.
Утром шестого дня я проснулась со стойким ощущением, что сегодня моя судьба снова сделает крутой поворот. Хотя ничего во внешнем мире: ни слепящее глаза солнце конца лета, ни свежесть раннего утра, ни тишина сонного дома не предвещали перемен. Я лежала на спине и прислушивалась, пытаясь понять, с чего вдруг возникло подобное чувство. Однако вместо того, чтобы докопаться до истины, я повернулась на другой бок и незаметно заснула.
А проснувшись и выглянув в окно, выходящее во внутренний дворик на игровую площадку, поняла, что не ошиблась.
Филипп, как обычно, сидел на игрушечной лошадке, раскачивающейся взад-вперёд, и заливисто хохотал. Сара стояла рядом и трепала мальчика по голове. Я видела её только со спины и вначале недоумевала, с чего бы вдруг женщина покинула удобную скамью, на которой могла сидеть часами, переводя взгляд с ребёнка на страницы открытого романа. Она обожала истории о счастливой любви, заканчивающиеся браком.
Даже пыталась привить свою любовь к подобного рода сказкам и мне, но я только качала головой. В некоторых случаях после свадебных фейерверков начиналась жизнь, достойная книжных страниц. Хотя я была не уверена, что в конце романа правда останется на стороне невиновного. Оправдает ли меня закон? Или ему, как и господину Шилдсу, плевать на мотивы и обстоятельства обвиняемого?
Очнувшись от задумчивости, я снова посмотрела в приоткрытое окно, догадываясь, почему прогулка Филиппа вызвала во мне тревогу. Всё дело в напряжении, разлитом в воздухе, почти осязаемом и плотном, как утренние туманы Свитенвилля в конце лета.
Оба: и мальчик, и Маг, — кого-то ждали. Один с радостным возбуждением, другая с настороженностью и надеждой. Я обратила внимание, что Сара оделась сегодня не так безыскусно, как обычно. Хотя назвать нарядным платье столь насыщенного сиреневого оттенка, что он резал глаз, у меня бы язык не повернулся. Оно точно кричало: «Обрати внимание на меня. Я так выгляжу ради сегодняшней встречи». Волосы Мага были перехвачены лентой точно такого же цвета.
— Папа же приедет? — разрезал тишину звонкий голосок Филиппа. Мальчик повернул голову к няне.
Я отпрянула от окна. Значит, хозяин поместья скоро будет здесь. Я столько дней гадала, кто он, что к вечеру от предположений относительно его положения в Оке, у меня болела голова. Возможно, это не безопасник, а сочувствующий делу инквизиции.
Самая логичная версия, которая напрашивалась сама собой, гласила, что поместье принадлежит самому главе Ока, Серебряному Дракону. Но эта мысль казалась невероятной. Чтобы суровый господин Шилдс, смотрящий на меня как на преступницу, привёл в свой дом, туда, где жил его сын, подобную особу! К тому же совсем на него не похожий.
С течением времени я почти убедила себя в том, что хозяин Свитенвилля ещё пока не знаком мне. А значит, и нет смысла прятаться в тени.
Успокоив дыхание и охладив разгорячённое лицо мокрым полотенцем, я снова осторожно подошла к оставленному месту для наблюдений, намереваясь окрикнуть малыша.
Я уже отодвинула полупрозрачную золотистую органзу и почти высунулась в окно, как к няне с ребёнком подошёл одетый в чёрное мужчина. Не помню, вскрикнула ли я от страха и неожиданности или молча оборвала пару крючков карниза, сильно натянув занавесь, но очнувшись, осознала, что мои подозрения оправдались.