Империя желания
Шрифт:
Но я не хочу, чтобы она чем-то рисковала, если Кинг нас снова увидит.
Поэтому я неохотно отступаю, оставляя ее сладкие губы.
Она тяжело дышит, ее глаза темнеют до ярко-зеленого цвета, но она не выглядит на грани срыва, как раньше.
— Будь осторожен, — шепчет она и отпускает меня, когда я уговариваю ее отойти в сторону.
— Я буду в порядке, — говорю я ей и, не оглядываясь, выхожу из кухни. Потому что, если я это сделаю, у меня возникнет искушение не оставлять ее.
Если я это сделаю, то заберу
Но это просто не лучший вариант в такой ситуации.
Я поднимаюсь по лестнице медленно, потому что с каждым шагом у меня болят ребра. Этот сумасшедший ублюдок, вероятно, поранил некоторых из них.
Я врываюсь в офис этого засранца, не постучавшись. Потому что к черту его и его сумасшедшую задницу.
Когда мы были подростками, и я решил сразиться с ним, все говорили мне не бросать вызов Кингу. Что это было глупо и безрассудно, и я получил бы по заслугам.
Но я сделал. Лучший способ стать королем — убить его.
И я собирался сделать именно это.
Да, первые несколько раз он использовал меня как боксерскую грушу, но я не сдавался, пока сам король не упал к моим ногам.
Пока я не стал его худшим другом и лучшим врагом.
И прямо сейчас кажется, что мы вернулись в те времена, когда он король, а я борюсь за его трон.
Он сидит в кресле у окна, выходящего на бассейн. Вероятно, это то место, где он был, когда я раньше целовал Гвинет и решил использовать кулаки.
Но сейчас он не выглядит так, будто хочет дотронуться до меня, потому что в руке у него пистолет.
— Это умнее, — говорю я, запирая за собой дверь, чтобы Гвинет не могла войти. — Лучше, чем твоя явная зависть к моей внешности, которую ты пытался испортить.
— Объяснись, прежде чем я убью тебя.
Я мог бы солгать про Гвинет прямо сейчас. Но не думаю, что со мной все будет в порядке.
Глава 33
Кингсли
Люди проводят всю свою жизнь, избегая преступлений — или пытаются.
Но не я.
Я знал, что однажды сделаю это. Что в какой-то момент безумные гены, как их называл мой отец и его сука жена, настигнут меня, и я сломаюсь.
Вот почему я выбрал закон. Это определенно было не из-за искаженного чувства справедливости. Мне просто нужно было выучить закон, чтобы обойти это и применить самоограничение, чтобы не убить кого-то случайно.
Или намеренно.
С Гвен было легче, потому что мне есть на кого сосредоточиться, и на кого не попадаться. Мне пришлось растить ее, чтобы быть родителем, которым не были мои собственные. Я должен был быть тем человеком, который защищал ее от мира.
Но я не мог защитить ее от моего гребаного друга.
Бывшего друга, потому что я вышибу ему мозги минут через пять.
Я всегда знал, что убью. Я просто не знал, что это будет тот человек,
Мы с Нейтом начали дружить не так, как обычно. Мы слишком долго были соперниками, потом увидели похожие черты друг в друге. Поэтому ради общих амбиций мы решили отложить наши разногласия и стать партнером.
И со временем я понял, что он был единственным человеком, которого я мог назвать другом.
Но больше нет. Потому что он умрет.
Этот засранец плюхается на стул перед моим столом и проводит рукой по своему разбитому лицу — лицу, которое мне следовало бы ударить еще несколько раз, чтобы стереть его выражение. Он осмеливается вздохнуть, как если бы был обижен, будто это он был ранен в гребаную спину.
Он кладет локти на колени и подпирает подбородок тыльной стороной ладони.
— Я знаю, ты расстроен…
— Расстроен? — я бросаюсь перед ним и крепче сжимаю пистолет. — Ты испытываешь мое терпение. Чертовски сильно хочу убить тебя. Эта девушка — моя дочь, моя плоть и кровь, мой гребаный второй шанс на жизнь. И я стоило мне исчезнуть на мгновение, отвернуться на одну чертову секунду, как ты налетел и погубил ее. Она стала незнакомкой, которая противостоит мне, хотя никогда раньше не делала этого.
Он поджимает губы, его темные глаза смотрят на меня.
— Она никогда не сопротивлялась тебе, потому что уважала тебя. Теперь она чертовски боится тебя, Кинг. Она видит человека, которого не узнает. Что, черт возьми, с тобой не так? Из-за травмы головы ты ведешь себя как монстр?
— Монстр? И это говорит мне гребанный маньяк.
Он резко встает и хватает меня за воротник рубашки-поло.
— Никогда, я имею в виду, никогда не повторяй этого. Уважай, черт побери, свою дочь.
Я бросаю пистолет на стол и хватаю его за рубашку.
— Ты уважал ее? Когда дотронулся до нее своими руками, ты думал об уважении? Обо мне?
— Конечно, я думал о тебе. Как ты думаешь, почему я избегал этого места, как гребаную чуму, последние два года? Это было из-за нее, Кинг. Потому что она поцеловала меня в свой восемнадцатый день рождения, и я больше никогда не мог видеть ее твоей маленькой девочкой. Потому что ты был ее отцом, и я не мог дальше этого делать. Потому что ты мой гребаный партнер и лучший друг, и я не хотел тебя терять.
Она… что?
Красный туман закрывает мое зрение, и это все, что я могу сделать, чтобы не загореться. Он только что сказал, что моя Гвен поцеловала его — она первая проявила свой интерес к нему? Нет, должно быть, он лжет и извиняется. Если бы он ей нравился, я бы это заметил…
Ее образы вспыхивали красным всякий раз, когда он упоминался или промелькнул в моей голове. Она тоже пряталась, почти всегда, когда он был рядом. Это началось около пяти лет назад, и тогда я не особо об этом думал, потому что это ничего не значило.