История Лизи

Кинг Стивен

Прижав шкатулку к животу, можно сказать, защищая ее, Лизи подошла к открытой двери кабинета, заглянула в него. Пусто… вроде бы пусто… но…

Без всякой застенчивости она приникла глазом к щели между дверью и косяком. «Зак Маккул» за дверью не прятался. Никто не прятался. Но когда она вновь оглядела кабинет, то сразу увидела, что в окошке автоответчика вновь горит сердитая ярко-красная единица. Лизи вошла, сунув шкатулку под мышку, и нажала на клавишу «ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ». И после короткой паузы зазвучал спокойный голос Джима Дули.

– Миссас, я думал, мы договорились

о встрече в восемь часов вчера вечером. А теперь я вижу вокруг дома копов. Похоже, вы не понимаете, как все серьезно, хотя я думаю, что появление дохлой кошки в почтовом ящике трудно истолковать неправильно. – Пауза. Она смотрела на автоответчик как зачарованная. «Я же могу слышать его дыхание», – подумала она. – Я с вами еще увижусь, миссас.

– Пошел на хер, – прошептала Лизи.

– Знаете, миссас, это… как-то… некрасиво, – сказал Джим Дули, и на мгновение она подумала, что ей ответил автоответчик. Потом поняла, что вторая версия голоса Дули принадлежала живому человеку, и источник этого голоса у нее за спиной. Вновь с ощущением, что пребывает в одном из своих снов, Лизи Лэндон развернулась на сто восемьдесят градусов.

3

Она пришла в ужас от его ординарности. Он стоял на пороге ее маленького, так ни разу и не использованного по назначению кабинета в амбаре, с пистолетом в одной руке (и вроде бы держал во второй пакет с ленчем), а у нее не было уверенности, что она смогла бы указать на него при опознании в полиции, при условии, что и другие мужчины были бы худощавыми, в рабочей одежде цвета хаки и бейсболках «Портлендских тюленей». Узкое, без морщин лицо, ярко-синие глаза – другими словами, лицо миллионов янки, не говоря уже о шести или семи миллионах жителей гор на среднем и дальнем юге. Шести или чуть меньше футов ростом, в одном месте из-под бейсболки торчала светло-русая прядь.

Лизи смотрела в черную дыру в стволе пистолета и чувствовала, как слабеют ноги. В руке он держал не игрушку калибра 0,22 дюйма, а настоящую «пушку», большой автоматический (она решила, что автоматический) пистолет, пули которого оставляли за собой огромные дыры. Лизи присела на край стола. Если бы стола в том месте не оказалось, плюхнулась бы задом на пол. На мгновение решила, что вот-вот надует в штаны, но в последний момент сумела удержать мочу в положенном месте. По крайней мере на какое-то время.

– Берите что хотите, – прошептала она сквозь не желавшие шевелиться, будто накачанные новокаином губы. – Берите все.

– Пойдемте наверх, миссас, – ответил он. – Мы поговорим наверху.

Одна мысль о том, что она окажется в кабинете Скотта наедине с этим человеком, наполнили ее ужасом и отвращением.

– Нет. Берите бумаги и уходите. Оставьте меня одну.

Он терпеливо смотрел на нее. По первому взгляду он выглядел лет на тридцать пять. Потом она увидела веера морщинок в уголках глаз и рта и решила, что он на пять лет старше, как минимум на пять.

– Наверх, миссас, если вы не хотите начать наше общение с дырки в стопе. Это болезненный способ ведения деловых переговоров. В стопе

множество костей и сухожилий.

– Ты не… ты не решишься… шум… – С каждым словом собственный голос все удалялся от нее. Словно голос находился в поезде, и поезд отходил от станции; ее голос высовывался из окна, нежно с ней прощаясь. Бай-бай, маленькая Лизи, голос должен покинуть тебя, скоро ты станешь немой.

– Шум меня нисколько не тревожит. – Дули, похоже, забавляло происходящее. – Ваших ближайших соседей дома нет, полагаю, уехали на работу, а ваш домашний полицейский отбыл по каким-то делам. – Улыбка с лица ушла, но веселье осталось. – Что-то вы посерели. Полагаю, мое появление для вас – сильный шок. Похоже, вы сейчас хлопнетесь в обморок, миссас. Если хлопнетесь, избавите меня от одной работенки.

– Перестань… перестань называть меня… – «Миссас», вот каким словом она хотела закончить предложение, но огромные пологи поглотили ее, серые и темно-серые. И прежде чем они стали совсем черными и отсекли от нее окружающий мир, Лизи увидела, как Дули засовывает пистолет за брючный ремень («Отстрели себе яйца, – подумала Лизи. – Сделай всем одолжение».) и бросается вперед, чтобы подхватить ее. Она не знала, успел ли он. Потеряла сознание до того, как он ее подхватил, или она грохнулась на пол.

4

Она почувствовала, как что-то гладит ее лицо, и поначалу подумала, что какая-то собака лижет ее языком, может, Луиза. Да только Луи, колли, жила в их доме в Лисбон-Фоллс, а городок этот остался в далеком прошлом. У них со Скоттом никогда не было собаки, потому что у них не было детей, а одно сочеталось со вторым так же естественно, как ореховое масло сочетается с желе или клубника и сл…

Идите наверх, миссас… если только вы не хотите начать наше общение с дырки в стопе.

Этого хватило, чтобы быстро вернуть ее в реальный мир. Она открыла глаза и увидела, что Дули сидит рядом на корточках с влажной тряпкой в руке и наблюдает за ней: этими ярко-синими глазами. Она попыталась отпрянуть от них. Звякнул металл, потом она почувствовала тупую боль в плече, словно что-то натянулось и остановило ее.

– Ох!

– Не дергайтесь, а то нанесете себе травму. – В голосе Дули слышалась забота, он словно давал дельный совет, слова звучали более чем здраво. И Лизи предположила, что в извращенном мире этого психа так оно и было.

Из динамиков стереосистемы звучала музыка, впервые за Бог знает сколько времени, наверное, впервые с апреля или мая 2004 года, когда он в последний раз писал. «Уэйморский блюз». Не в исполнении старины Хэнка, другая версия, возможно, группы «Крикетс». Не сверхгромко, как любил слушать музыку Скотт, но достаточно громко. И Лизи могла представить себе,

(Я собираюсь причинить вам боль)

почему мистер Джим «Зак Маккул» Дули включил музыку. Она не хотела

(в местах, которые вы не позволяли трогать мальчикам на танцах)