История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
Шрифт:
значение, чем лермонтовскому поэтическому творчеству. За границей
роман не вызвал восторга, потому же, почему западные люди не
сумели оценить по достоинству Пушкина: Лермонтов слишком
европеец, слишком общечеловечен, недостаточно «русский», чтобы
удовлетворить требующий остренького вкус романских и
англосаксонских русопатов. С другой стороны, совершенство его
стиля и повествовательной манеры, скорее отрицательное, чем
положительное, может быть
язык по-настоящему, чувствует тончайшие оттенки слова и понимает
так же хорошо то, что пропущено, как и то, что вошло в текст. Проза
Лермонтова – лучшая существующая русская проза, если мерить не
богатством, а совершенством. Она прозрачна, ибо абсолютно
адекватна содержанию, никогда не перекрывая его и не давая ему
себя перекрыть. От пушкинской она отличается своей абсолютной
свободой и отсутствием принужденности, всегда наличествующей в
прозе величайшего нашего поэта.
Роман состоит из пяти повестей. Первая ( Бэла) рассказывает о
встрече рассказчика по дороге из Тифлиса во Владикавказ с
кавказским ветераном капитаном Максим Максимычем. Максим
Максимыч рассказывает историю Печорина, который некоторое
время служил под его началом в пограничной крепости, и его
любовной связи с кавказской девушкой. Во второй повести
рассказчик встречается с самим Печориным, потом ему в руки
попадает журнал Печорина (т. е. его дневник). Остальные три
повести – выдержки из этого журнала. Первая – Тамань– повествует
о приключении, которое Печорин пережил по милости
контрабандистов в городе под этим названием; пожалуй, это шедевр
русской художественной прозы. Так, во всяком случае, считал Чехов,
который многим в своем методе обязан атмосфере этой повести.
Далее следует Княжна Мэри, самая длинная из повестей, которая
сама по себе представляет короткий роман. Это дневник Печорина на
Кавказских водах. Он аналитичен, многие записи Печорина
посвящены самоанализу и написаны афористичным стилем,
характерным для французских моралистов и близким к Стендалю. По
конструкции повесть тонко пародирует Евгения Онегина. Последняя
из повестей – Фаталист, где Печорин только рассказчик и не играет
никакой роли. Это укрупненный анекдот, сродни повестям Пушкина.
Печорин, герой романа, – сильный молчаливый человек с
поэтической душой, который из благородной скромности и
глубочайшего презрения к стаду, особенно аристократическому,
носит
искренние страсти, но жизнь лишила его возможности их проявлять,
и его опустошенное сердце похоже на потухший вулкан. Печорин
имел не только большое литературное, но и огромное социальное
влияние, ему подражали не только в литературе, но и в жизни. Для
нас некоторая оперность Печорина искупается волшебной
атмосферой романа, поднимающей его над возможностью показаться
смешным или второразрядным. Определить эту атмосферу трудно.
Она отличается какой-то особенной тонкостью, утонченностью,
одновременно иронической, трагической и призрачной. Гете назвал
бы ее «даймонической». На эту стоящую за романом призрачность
нет даже намека, но она бесспорно существует и придает ему то
благородство, которое (несмотря на полную свободу от греха
поэтичности) поднимает этот роман над уровнем обычной
художественной прозы. Тонкая, разреженная атмосфера в соединении
с совершенством словесной и повествовательной формы заставляет
людей, ни в коем случае не склонных ни к экст равагантности, ни к
парадоксам, утверждать, что Герой нашего временивеличайший
русский роман, ставя его, таким образом, выше Войны и мира.
Другая замечательная черта романа, имевшая огромное влияние
на ближайшее будущее, – образ Максим Максимыча, линейного
капитана, ветерана, простого, скромного и непритязательного героя
долга, доброго и здравомыслящего, который стал одним из
величайших созданий русского реализма. Это связующее звено
между пушкинским капитаном Мироновым и толстовскими
скромными героями – армейскими офицерами, и, без сомнения, в
этом ряду он самое богатое и полное выражение типа.
После Героя нашего времениЛермонтов написал мало прозы, да
и не мог успеть сделать много. Он написал Ашик Кериба, татарскую
сказку, показывающую, каким подлинным и сочувственным
пониманием Востока отличался Лермонтов; начал петербургский
роман, в холодном сжато-романтическом ключе, полученном от
Пиковой дамы, и мы снова и снова оплакиваем безвременную смерть
того, кто, останься он жив, указал бы русскому роману более
мужественный и здоровый путь, чем тот, по которому он пошел.
10. ПЕРВЫЕ НАТУРАЛИСТЫ
Около 1840 г. под влиянием творчества Гоголя, которое отменило