История украинского народа. Автобиография
Шрифт:
Старые принципы козацкого демократизма удержались в полной силе и чистоте только на Запорожье, т. е. у Козаков, живших вне полкового устройства Украины, в степных пространствах нижнего Днепра. Они имели свою особую организацию, центром которой был «киш» — Сич на Днепре, и свое управление, во главе которого стоял кошевой атаман, избираемый войсковою радою.
Издавна существовало известное соперничество между козачеством запорожским, где группировались наиболее радикальные элементы, и козачеством «городовым», жившим в оседлых местностях Поднепровья, организованных теперь в полковом устройств!;. Теперь, сохранив у себя вполне старое народовластие; правление войсковой рады, Запорожье особенно неодобрительно смотрело на старания украинской старшины захватить власть в свои руки, оттеснив на второй план козацкий демос,
служило центром козачества, оно претендует и теперь на руководящую роль в украинских делах, требует, чтобы гетманы выбирались на Запорожье, и кошевые часто отказывали в повиновении гетману, особенно если последний являлся ставленником старшины, к которой Запорожье относилось весьма враждебно.
Все эти противоречия в устройстве Украины, несовершенства ее строя, конкуренция разных элементов и трения различных органов управления не давали себя так чувствовать во время управления Хмельницкого, под его сильной рукою. Благодаря своему высокому авторитету и обаянию своего имени в козачестве, смотревшем на него как на своего прирожденного вождя и героя, Хмельницкий при своих выдающихся дарованиях правителя успевал стирать шероховатости отношений и двигал довольно успешно этот тяжелый, непригнанный механизм. Эго было не легко, Хмельницкому нередко изменяли средства нравственного воздействия и он обращался тогда к террору, а от людей внушавших ему опасения, отделывался боз церемоний. А его преемники не обладали ни его обаянием, ни его талантами и ни пред чем не останавливающейся энергией, и внутренние коллизии украинского строя начали выходить наружу, усложняясь социальными отношениями — столкновением старшины с козацним демосом и еще более широкими массами народа на почве социально-экономических отношений.
Об этом социально-экономическом антагонизме, оказавшем весьма сильное влияние на дальнейшую судьбу Украины, я должен сказать здесь несколько слов.
Мы видели, что козачество с началом XVII века сложилось в общественный класс, полупривилегированное военное сословие, претендовавшее на право польского военно-служилого сословия, т. е. шляхты. Сословные идеи били усвоены особенно верхними слоями — родовитым козачеством, занимавшим высшие должности в войске, отличавшимися достатком и гордившимся заслугами своими и своих фамилий. Оно смотрело на себя, как на высшее, привилегированное сословие. Хотя оно боролось против польско-шляхетского режима, но в его представлении общественный отношения укладывались не иначе как по типу того же сословного государства, прежде всего той же Польши, в порядках которой оно выросло. Начиная с Хмельницкого и кончая последним украинским демагогом Петриком (конца XVII в.), украинская интеллигенция вообще и козацкая старшина специально не представляла себе общественного строя без сословных привилегий, без подданных и господ, и их чувство оскорблялось только тем, что господами были Поляки, люди чужой народности и веры, или тем, что претендовали на панство люди худородные, не заслуженные. «Кто козак — будет вольности козацкуто иметь, а
кто пашенный крестьянин — тот будет должность обыклую царскому величеству отдавать», — гласить в великорусском переводе одна из статей, предложенных правительством Хмельницкого московскому правительству в 1654 г. А его послы — представители козацкой старшины — во время переговоров выпрашивали у московского правительства для Себя грамоты на имения и домогались, чтобы в них было специально упомянуто о неограниченных правах их над крестьянами, какие окажутся в этих имениях или будут ими на-ново поселены.
Характерно в высшей степени, что грамот этих послы Хмельницкого не решились никому предъявить на Украине, и они остались в секрете. Б этом обнаружилось сознание противоречия таких сословных стремлений старшины со стремлениями и настроением народных масс. Ко всему, что напоминало хотя бы отдаленно шляхетско-панщинные порядки, эти народные массы относились чрезвычайно подозрительно и враждебно, Нужно было время, чтобы сломить эту силу народного сопротивления, и потому процесс создавая нового господствующего сословия из козацкой старшины и закрепощение крестьянства начинает развиваться
До нашего времени сохранилась прекрасная народная дума «О запорожском гетмане Ганже Андыбере» — одна из лучших по своим поэтическим достоинствам и свежести исторического колорита. Дума изображает контраст аристократиичествующей старшины, которую дума называет «дуками-срибляниками* и даже «ляхами», и козацкой «голоты» (голи) или «черни*. Она рисует сцену в степной «корчме*, где пьют «три ляхи дуки-срибляники*: Таврило Довгополенко переяславский, Вийтенко ниженский и Золотаренко черниговский (полковники). Туда же приходить оборванный козак-нетяга: «дуки» издеваются над ним, но затем оказывается, что этот оборвыш — гетман «запорожский» Ганжа Аидыбер, в лице которого дума изображает, вероятно, Брюховецкого, выставленного ультра-демократическим Запорожьем против представителя старшины — переяславского полковника Сомка (Довгополенка думы). На призыв Ганжи к «рикам низовим, помощницям днипровим» приносят ему козаки дорогие уборы и знаки власти. Дуки, после такого превращения, приглашают Ганжу в свою компанию -
Присунъ ся ти до нас, кажуть, ближче,
Поклонилось ми тоби низче,
Будем радитъ ся, чи гаразд добре на славний Украины проживати
М.С, Грушевский
Но Ганжа пренебрегает их обществом и поручает своим козакам проучить зазнавшихся старшин, что те и исполняют с полной готовностью:
«Ей козаки», коже, дити, друзи, молодца Прошу я вас. добре дбайте,
Сих дукивв-срибляникив на лоб наче водив из-за стола
вивождайте,
Перед викнами покладайте, у три березини потягайте Щоб вони мене споминали, мене до вику памятали!
Тоди ж то козаки — дити друзи молодци — добре дбали.
Сих дукив-срибдяникив за либ брали, из-за стола наче волив вивождали,
Перед викнами покладали, у три березини потягали.
И ще стиха словами промовляли:
<iЕй дуки, дуки, за вами вси Луги и луки, ниде нашему брату, козаку нетязи, cmamu — и коня попасти!»
Представителями «дук» выступают в думе исторические лица довольно раннего времени — деятели 1660-х гг, Итак уже они запечатлелись в народной памяти, под влиянием демагогической агитации Запорожья, как типические представители панских тенденций старшины.
Действительно, в исторических фактах контраст старшины и «черни» выступает вполне осязательно уже непосредственно по смерти Хмельницкого, хотя пока еще главным образом в сфере политики. Партия старшины стремится оттеснить гетмана, избранного войсковою радою, провести своего человека и вообще оттеснить войсковую раду и козацкую «чернь» на второй план. В защиту козацких масс и войскового правления выступает Запорожье и агитирует среди черни. Противники старшины ищут поддержки у московского правительства, которое и пользуется этим раздвоением в своих видах, чтобы сбить, старшину с позиции, сломить ее стремления к автономии и принудить к уступкам в вопросах политики за цепу неприкосновенности сословных интересов.
Вопросы сословные и экономические еще не выстуцают в полной определенности; мы встретимся с ними в такой вполне определенной форме только снустя четверть столетия. Но самое противоставление «панов» и «черни* дает понять, что уже в этой борьбе, начинающейся в конце 1650-х годов и продолжающейся затем в 1660-х, участвовали интересы классовые и экономические, придававшие политической борьбе, ее жгучесть и упорство.
Эти классовые и экономическое конфликты сильно усложняли чисто политический, политический, организационный процесс. Ноукраин-