История украинского народа. Автобиография
Шрифт:
Во внутренних отношениях новый гетман на первых же порах достаточно определенно обозначил свой политический курс кровавыми репрессиями, которыми были усмирены бунты против старшины, прорвавшиеся при низвержении Самойловича, и восстановлена была, по словам современного летописца, «тишина и безбоязненное людем тамошним мешкане» Силою и властно своею гетманского регимекта Мазепа, ио-
добно своему предшественнику, поддерживал со всею энергией престиж старшины и ее претензии по отношению к «подданскому» населению, и помогал старшине консолидироваться в сплоченное наследственно при данное сословие. В этом отношении правление Мазепы было как и во внешней политике, непосредственным и непрерывным
Более характерную особенность его правления составляло то усердие к церкви и тесно связанной с нею тогдашней культурной украинской жизни, какое замечаем у Мазепы — более чем у кого-либо из гетманов. Как бы для того, чтобы рассеять предубеждение прочив своей особы, как человека нужого — Мазепа с первых же лет своего правления с небывалой энергией и щедростью созидает целый ряд роскошных и величественных для своего времени построек, конечно церковных главным образом, в духе своей эпохи. Он осыпает наиболее чтимые церкви и монастыри Украины и за пределами ее богатыми дарами и пожертвованиями. Даже теперь еще, после всех официальных преследований, обрушившихся на имя и намять Мазепы, Украина, начиная с центра своей церковной жизни, Киева, и кончая разными полковыми и не полковыми городами, полна Мазепинских сооружений, пожертвований, традиций, величавших могущество, богатство щедроты ясновельможного.
Все эти щедрые жертвы и вызываемые ими пышные похвалы и панегирики, фимиам церковных и всяких иных витий не к силах однако были примирить низшие слои украинского населения с политикой гетманского правительства, так осязательно дававшей себя чувствовать именно всякой «черни, козацкой и не козацкой».
И та предупредительность, с которой Мазепа шел на встречу желаниям московского правительства, не жалея людей и издержек, высылая козацкие полки то в походы, то на разные военные работы, и его угодливость крепостническим вожделениям старшины чрезвычайно вооружали против него народ. Беспрерывные, ежегодные далекие походы в войнах, не затрагивавших совершенно интересов Украины и являвшихся для Украины совершенной новостью, столкновения с великорусскими начальниками и вся вообще неприглядная обстановка петровской солдатчины возбуждали на Украине сильное неудовольствие не только против московского правительства, но и против не в меру усердного приспешника его, гетмана.
Но может быть еще больше не любили его в народе, как протектора старшины, представителя и виновника все возраставшей зависимости крестьянского населения и рядового козачества от помещикон-старшин, все усиливавшегося обложения, отягощения прямыми и косвенными налогами, натуральными повинностями и барщиною. И без того непопулярный, Мазепа становился мишенью всевозможных обвинений. Если
Самойловича не любили как высокомерного выскочку, но на Мазену смотрели подозрительно, как на человека чужого, «католика», «Поляка». Доносы на него, начиная с первых лет его гетманства, почти не прекращались за все время его правления. А характерным симптомом отношений к нему народа является агитация последнего украинского демагога Петрика Иваиенка.
Этот загадочный человек, беглый канцелярист войсковой канцелярии, в 1690-х гг. пытался вызнать народное движение против гетмана, старшины и московской власти, рассчитывая опереться на враждебном Мазепе Запорожье и на помощи крымского хана. Он говорил о себе: «я стою за посполитый народ, за самых бедных и простых людей; Богдан Хмельницкий избавил народ малороссийский из неволи ляхекой, а я хочу избавить его от новой неволи Москалей и своих панов». Освобождение Украины из-под ярма московского в его глазах неразрывно соединялось с социальным переворотом, направленным против старшины. Он ставил на вид Запорожцам, что московское правительство умышленно содействует закрепощению украинского населения, позволяя гетману раздавать старшине населенные имения, «записывая
Он был уверен, что это угнетенное население, озлобленное на гетмана и старшину, на московское правительство и воевод, гетманских старост и откупщиков, не замедлит присоединиться к нему, лишь только он явится с войском в пределы Украины. «Пане кошевый, — говорил он занорожскому кошевому, уповаривал принять участие в походе, — разве не помогут нам наши братья «голоколенки», с бедными людьми, которых сердюки (гетманская гвардия), арендари (откупщики) да те дуки, что им цари маетности понадавали, едва живым не едят? Они как услышат, что ты с войском двинешься из Сичи, то они сами тех чертей-панов подавят, и мы придем на готовый лад!»
Среди Запорожцев речи Петрика находили созвучный отклик. Кошевой запорожский Гусак в своих письмах тоже упрекал Мазену, в тоне Петрика, что бедному люду в Гетманщине стало горше чем в польские времена: всякий заводить себе подданных, чтобы они ему сено и дрова возили, в печах топили, конюшни чистили (упреки совершенно аналогические с теми, которыми современник Самовидец объяснял восстание козачества против Польши в 1648 г.).
1 Документы у Эварвицкого — Источники для истории запорожских Козаков, т. I, с 324,420 — 2 и у Костомарова — Мазепа, с 107.
История украинского парода
265
Однако поддержать Петрика сколько-нибудь энергически Запорожье в полном составе не решилось предоставив это добровольцам, которых тоже нашлось не много, Крымский хан, признавший Петрика в звании украинского гетмана, тоже не оказал большой помощи. Пограничное население, загодя похвалявшееся, когда придет Петрик, побить старшину и арендарей и завести давние порядки, чтобы все были козаки, а панов не было, — теперь, в виду незначительных запорожских и татарских сил, приведенных Петриком, не решилось подняться. Мазепа, обеспокоенный тревожными симптомами, заблаговременно двинул свои полки на границу, и первый поход Петрика в 1692 г. потерпел полную неудачу, а последующие походы 1693 и 1696 гг, уже не возбудили никакого интереса среди украинского населения, и в последнем походе кончил бесславно и сам Петрик, убитый козаком, прельщенным большой наградой, объявленной за голову его.
Совершенно бесплодный, этот эпизод интересен главным образом агитационными речами самого Петрика, единственными по свой резкости и силе: они впервые бросают яркий свет на общественный процесс, развивающийся в гетманщине со второй половины XVII в, и кристаллизирующийся именно на рубеже XVII и XVIII вв. Как раз среди политического затишья и лояльной покорности старшины под региментом Самойловича и Мазепы закладывались крепкие основы сословных прав козацкой старшины и помещичьего владения на Украине, развивающихся затем параллельно с постепенным уничтожением автономии и форм выборного козацкого правления. Представив те политические условия, среди которых зарождался и развивался этот социально-экономический процесс, я должен здесь несколько подробнее остановиться на нем.
Для внешней истории а Костомарова «Руина» и «Мазепа». Уманец: Гетман Мазепа, 1897 и замечания Лазаревского в Киев. Старине 1898. Ряд мелких заметок Востокова в Киев. Старине за 1886,1889 и 1890 гг. Для внутренних отношений общий очерк Л. Ч.: Украина после 1634 р. (Записки Наук, тов. им. Шевченкат 29 и 30).
Войсковая печать Мазепы
111Я11111к111ам»яеамаяя^2М1иякя1Мш
XXI. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС В ВОСТОЧНОЙ УКРАИНЕ XVII XVIII вв.