Из истории клякс. Филологические наблюдения
Шрифт:
т. е.: «Вы можете мне не больше помочь, чем клякса на писчей бумаге». Смысл этого сравнения в данном случае таков: еврей в деле — такая же помеха, как клякса на письме.
Есть, наконец, еще один текст, который позволяет допустить, что в словосочетании «tintenklecksende» современники Шиллера могли видеть намек на евреев — это хронологически, но также и содержательно близко примыкающий к драме Шиллера памфлет Клеменса Брентано «Филистер до, во время и после истории» (Der Philister vor, in und nach der Geschichte, 1811). В отличие от драмы Шиллера текст Брентано представляет собою недвусмысленный манифест антисемитизма, а сам Брентано во время его написания состоял в созданном при его участии в 1810 году «Немецком застольном обществе» (Deutschen Tischgesellschaft), активно проповедовавшем антиеврейские и антисемитские воззрения [303] . Как и у Шиллера, протест Брентано направлен на тех, в ком он видит угрозу вырождения нации. Главный объект обвинения в данном случае — филистеры, под именем которых в это время понимаются обыватели и горожане, стоящие за пределами корпоративного студенческого круга, исповедующие мещанские ценности и преданные низменным страстям [304] . Филистер, по Брентано, не понимает и не принимает «все то, что для нас на земле имеет смысл» (Alles, was auf Erden in unsre Sinne f"allt). И в общем он — как пишет далее Брентано — «всего лишь чернильная клякса, потому что и она должна быть поставлена, как возможен он сам» (ег ist aber freilich nur ein Tintenklecks darin, weil auch gesetzt werden musste, da er m"oglich war), а далее в качестве своеобразной «теологизации» и вместе с тем буквализации такого определения ссылается на Лютера: именно Лютер спародировал в Вартбурге создание филистера, когда запустил черту в голову чернильницу [305] . Так что знаменитое чернильное пятно на стене в комнате Лютера — это, собственно, и есть прообраз филистера.
302
Aladdin oder die Wunderlampe. S. 283.
303
Подробно об антисемитизме Брентано и антисемитизме романтиков его круга см. обширнейшее исследование Марко Пушнера: Pusckner M. Antisemitismus im Kontext der politischen Romantik: Konstruktionen des «Deutschen» und des «J"udischen» bei Arnim, Brentano und Saul Ascher. T"ubingen: Max Niemeyer, 2008 (Conditio Judaica. Bd. 72).
304
См., напр.: «Так называемый возлюбленный сын муз (т. е. человек, связанный с университетом и культурой. — К. Б.) называет прочих жителей города в своей образной речи филистерами» (G"ottingen nach seinen eigentlichen Beschaffenheit dargestellt. [G"ottingen], 1791. S. 49). Исторически немецкое слово philister обозначало филистимлянина — врага иудеев и вообще иноплеменника и чужака; в таком значении оно употребляется в Библии Лютера. В 1693 году это слово приобрело внебиблейский смысл — поводом к этому, как считается, послужила смерть одного студента, убитого в Йене тамошними бюргерами, на похоронах которого пастор Гётце обозвал враждебных студентам горожан филистерами (имея в виду, что бюргеры для студентов являются тем же, чем библейские филистимляне для иудеев). Об истории слова philister см. посвященную ему главу в кн.: Kluge F. Wortforschung und Wortgeschichte. Leipzig: Quelle & Meyer, 1912.
305
Brentano C. Der Philister vor, in und nach der Geschichte. Aufgestellt, begleitet und bespiegelt aus g"ottlichen und weltlichen Schriften und einigen Beobachtungen. Scherzhafte Abhandlung aus Subskiption einer fr"ohlichen Tischgesellschaft, fur die Mitglieder derselben, zum Besten einer armen Familie abgedruckt // Brentano С Werke / Hrsg. von W. Fr"uhwald und F. Kemp. M"unchen: Carl Hanser, 1980. S. 982–983.
Называя или, точнее, обзывая филестера кляксой, Брентано отличает его от еврея, а в начале своего памфлета даже специально — в отдельном параграфе — оговаривает, что «еврей не может быть филистером» (Kein Jude kann ein Philister sein), но уже в следующем параграфе парадоксально поясняет предыдущий, заявляя, что евреи и филистеры представляют собою те крайности, которые по своей сути являются схожими, так как «то, что у первых ушло в семя, у последних — в ботву» [306] . Не удивительно, что в антисемитском контексте всего сочинения Брентано инвективное соотнесение евреев и филистеров легко напрашивается на их отождествление, что через сто с лишним лет подчеркнет Ханна Арендт, писавшая о том, что, противопоставляя «врожденное благородство» с его «неспособностью к ремесленно-рутинной работе» и «несклонностью к торгашеству» и всех тех, кто врожденно «неблагороден» — т. е. имеет способности к ремесленной рутине и торгашеству, Брентано, хотя и обличает мещан, имеет в виду прежде всего евреев и иногда французов [307] .
306
«Juden und Philister sind entgegensetzte Pole; was beiden ersten in den Samen, ist bei den letzten ins Kraut geschossen» (Brentano С. Der Philister vor, in und nach der Geschichte. S. 963).
307
Хейфец М. Ханна Арендт судит XX век. Загадки и трагедия западной цивилизации. М.; Иерусалим: Знание — ДААТ, 2003. С. 14.
Напоминая о кляксе в комнате Лютера, которая была оставлена брошенной в черта чернильницей и напрашивалась на сравнение с «филистерами» или евреями, Брентано был не одинок. В 1837 году, словно иллюстрируя возможные на этот счет персонификации, увлекающийся живописью комендант Вартбурга Бернхард фон Арнсвальд (Bernhard von Arnswald) работает над акварелью, придавшей чернильному пятну на стене комнаты Лютера горбоносый профиль брызжущего слюной черта, в котором зрители вполне могли узнать карикатурный облик еврея — по ходу складывающейся антисемитской иконографии [308] .
308
di Nola A. Der Teufel: Wesen, Wirkung, Geschichte. M"unchen: Diederichs, 1990. S. 371–373; Felsenstein F. Anti-semitic Stereotypes. P. 33–42,48–51 ff.
Инвективный контекст в представлениях о «евреях-кляксах» поддерживается, впрочем, и более прозаическими обстоятельствами: еще одним синонимом кляксы в немецком языке выступает слово Sau, т. е. «свинья». Это значение приводилось, в частности, в «Полном немецко-российском лексиконе» Иоганна Аделунга, включавшем как возможный перевод слова «die Sau — свинья, неопрятный человек, чернильное пятно», так и идиоматическое выражение (с примечанием «в низком наречии»): Eine Sau machen — «чернилами закапать» [309] . Немецкие словари подтверждают те же параллели — с дополнением, что слово «die Sau» могло также обозначать еврея — в его предсказуемо «грязном» облике [310] . Последняя инвектива обнаруживает длительную и исключительно устойчивую немецкоязычную традицию, наглядно демонстрирующую фольклорную эффективность психологической инверсии, когда жертве вменяется именно то, что она сама для себя всячески табуирует [311] . В том же бранном контексте нужно, вероятно, понимать прусскую поговорку середины XIX века «Einen Juden begraben», т. е. «похоронить еврея» в значении «поставить кляксу» [312] .
309
Полный немецко-российский лексикон, из большого граматикально-критического словаря господина Аделунга составленный, с присовокуплением всех для совершенного познания немецкого языка нужных словоизречений и объяснений; издано обществом ученых людей. Ч. 2. В Санктпетербурге, 1798. С. 346. См. также: Neues elegantestes Conversations-Lexicon f"ur Gebildete aus alien St"andeny von Oskar Ludwig Bernhard Wolff. 1837. S. 244 [Schwein— 1) ein allbekanntes schmutziges Saugthir <…>; 2) ein Flecken, Klecks; 3) jeden grosse Fehler; 4) ein hochst schmutziger Mensch].
310
Так, например, в многократно переиздавашихся в конце XVIII — начале XIX века словарях Михаэля Тротца в ряду немецких параллелей к слову Jude приводится не только «клякса в письме» (Klecks der Schrift), но также «вонючка, тот, кто воняет, как еврей» (St"anker, der wie Jude stinkt) (Nouveau dictionnaire francois, allemand et polonois, enrichi de plusieurs exemples de l’histoire polonoise, des termes ordinaires des arts et des remarques de grammaire les plus n'ecessaires, avec une liste… des po`etes et de esice pour des meilleurs livres polonois, par Michel Abraham Trotz. 4 vols. Leipzig: Chez J. F. Gleditsch, 1771–1772. См. также: Neues vollst"andiges Deutsch-Polnisches W"orterbuch, <…> von Michael Abraham Troz. Viertel Teil. Leipzig, 1807. Spalt. 1334).
311
Rohrbacher S., Schmidt M. Judenbilder. Kulturgeschichte antij"udischer Mythen und antisemitischer Vorurteile. Reinbek: Rowohlt, 1991; Brunier T. Die «Judensau». Zu einem Symbol des Judenhasses und seiner Geschichte // Forum Religion. 1995. Bd. 4. S. 4–15; Sch"oner P. Judenbilder im deutschen Einblattdruck der Renaissance. Ein Beitrag zur Imagologie. Baden-Baden: Valentin Koerner, 2002. S. 189–208.
312
Frischbief I. Preussische Sprichw"orter und volksth"umliche Redensarten. Zweite Auflage. Berlin: T. C. F. Enslin, 1865. S. 131. Nr. 1818.
Фольклорные представления о евреях остаются и позже небезразличными к поддержанию фразеологической синонимии слов «еврей» и «клякса», но ее источник, как я полагаю, следует все же искать не в них, а в тех контекстах, где для такой связи есть собственно лексикологические, а не только образные и ассоциативные основания. В истории немецкого языка такие контексты, по-видимому, связаны с понятием Judenfleck, которое в современном немецком языке переводится как «еврейское пятно», но исторически связано с выражением Judenflick, т. е. буквально «еврейская нашивка», «еврейская заплата», обозначавшим нашивку, которую евреи должны были пришивать на одежду в средневековой Германии [313] . В Европе такие нашивки были узаконены в качестве обязательных постановлением IV Латеранского (XII Вселенского) собора, созванного Иннокентием III в 1215 году. Первоначально такие нашивки — предвосхитившие практику нацистских Judensterne — представляли собою круг или, еще чаще, кольцо. Указание на такую форму сохранил французский язык, где они назывались rouelle — т. е. «кольцо». В немецом языке они назывались «нашивками», при этом в средневековом немецком языке слова «нашивка» и «пятно» писались и произносились одинаково: vlec, vlecke [314] .
313
Osiander W. Gelber Fleck, gelber Ring, gelber Stern. Kleidungsvor-schriften und Kennzeichen f"ur Juden vom Mittelalter bis zum Nationalsozialismus // Geschichte lernen. 2001. Heft 80. S. 26 ff; Schemer J. J. Vom «Gelben Flicken» zum «Judenstern»? Genese und Applikation von Judenabzeichen im Islam und christlichen Europa (841–1941). Frankfurt am Main: Peter Lang, 2004.
314
Hennig B. Kleines Mittelhochdeutsches W"orterbuch. T"ubingen: Max Niemeyer, 1995. S. 356 («Fetzen, Lappen; <…> Fleck, Schmutz, Makel»).
Так метонимически слово «нашивка» стало обозначать еврея вообще, а последующее расхождение значений слова vlec выразилось в искажении первоначального смысла: «евреев» стали называть не «нашивками», но «пятнами».
Но и это еще не все. Дополнительным основанием для такой метонимии мог послужить латинский язык — официальный язык католической церкви, в документах на котором применительно к евреям употреблялось понятие macula, т. е. «пятно», в значении «порок происхождения». Слова «пятно» и производные от него глаголы и прилагательные (maculare, maculosus) употреблялись в переносном значении уже в классической латыни (aspergere alicui maculam — осквернить, concipere maculam — опозориться etc.), причем применительно к евреям буквальное и переносное значение соответствующих выражений предсказуемо смешивались: в римской и особенно позднеримской культуре евреи последовательно представляются грязными внешне (в частности, им традиционно приписываются разного рода кожные болезни — т. е. буквально «пятна на теле») и грязными в нравственном смысле [315] . Антисемитские высказывания такого рода есть, в частности, у Ювенала, Марциала, Цицерона, Рутилия Намациана, Тацита, Марка Аврелия (в пересказе Аммиана Марцелина), но в целом употребление слов, указывающих на ту или иную «запятнанность» евреев, остается в этих контекстах семантически необособленным [316] . Специализация соответствующих слов сделается, однако, важной спустя столетия для испанской церкви, которая свяжет латинское слово macula и его испанский перевод la mancha с так называемыми «Постановлениями о чистоте крови» (estatutos de limpieza de sangre), сформулированными в 1449 году в Толедо. Этим постановлениям, наделившим евреев неустранимым пороком происхождения, была суждена долгая жизнь, обязывавшая население Испании доказывать чистоту, а тем самым — соответствие той или иной социальной иерархии вплоть до начала XIX века [317] .
315
Лурье С. Антисемитизм в древнем мире // Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю; Иосиф Флавий. О древности еврейского народа. Против Апиона. М.; Иерусалим: Еврейский университет — Гешарим, 1994. С. 137–145.
316
Ср.: Gotz H. Lateinish-althochdeutsch-neuhochdeutsches W"orterbuch. Berlin: Akademie Verlag, 1999. S. 385–386.
317
См. подробное рассмотрение этих постановлений в книге Макса Себастьяна Херинга Торреса «Расизм в эпоху предмодерна»: Torres M. S. H. Rassismus in der Vormoderne. Die «Reinheit des Blutes» im Spanien der Fr"uhen Neuzeit. Frankfurt am Main: Campus, 2006 (Campus Forschung. Bd. 911).
В инквизиционной практике тезис о неустранимости еврейского родового «пятна» выразился, прежде всего, в поиске и изобличении «скрытых», или «тайных», иудеев — крещеных евреев, сохранивших верность иудаизму (марранов). Преследования и наказания марранов исчислялись тысячами (официально с 1480-го по 1492 год было выявлено 13 тыс. марранов, из которых более тысячи было предано сожжению) и, в конечном счете, привели к принятию в 1492 году специального эдикта об изгнании евреев из Испании (раньше такие же эдикты были приняты в Англии в 1290 году и во Франции в 1322 году). Споры и доказательства «чистоты крови» в испаноязычной культуре на этом, впрочем, не прекратились и оставались одной из важных тем в саморефлексии испанцев о собственной культуре. Одним из выражений этой обсессии стала, в частности, конспирологическая интерпретация «Дон Кихота» Сервантеса, согласно которой ее автор считается потомком тайных иудеев, так как он сделал своего героя выходцем из местечка Ла Манча, a mancha служит переводом понятия macula, ставившегося в актах и решениях инквизиции в качестве указания на порок еврейского происхождения [318] .
318
Bossong G. Die Sepharden. Geschichte und Kultur der spanischen Juden. M"unchen: C. H. Beck, 2008. S. 69. Подробнее о еврейском подтексте «Дон Кихота»: McGaha. Is There a Hidden Jewish Meaning in Don Quixote? // Cervantes: Bulletin of the Cervantes Society of America 2004. Vol. 24. No. I. P. 173–188.
В переносном значении слова «пятно», «запятнать», «запятнанный» используются и в других европейских языках, в частности в русском («запятнать честь, репутацию» и т. д. [319] ), но — в отличие от испанского языка — их связь с указанием на еврейское происхождение не очевидна, хотя и возможна (так, например, во французской традиции христианской аллегории известно словосочетание macula sanguinis — пятно крови, обозначавшее преступление евреев, запятнавших себя кровью Христа [320] ). В английской литературе связь «наследственного пятна» (inherited blot) и еврейского происхождения опосредованно присутствует в романе Джордж Элиот «Миддлмарч» (1871–1872) [321] . Кроме того, в своем антонимическом значении понятие macula присутствует в догматической концепции «Непорочного зачатия» — Immaculata conceptio, провозглашенной в 1854 году Пием IX и остающейся одной из важных тем католической литературы [322] ; из нее при некотором желании также можно извлечь антисемитские подтексты (тем более что с именем Пия IX связывается издание антисемитской книги Гужно де Муссо «Еврей, иудаизм и иудаизация христианских народов» (1869), который получил за нее папское благословение). Но эта история уже не имеет прямого отношения к кляксам.
319
См., напр., в «Записках еврея» Г. И. Богрова (конец 1860-х годов): «Быть евреем — самое тяжкое преступление: это вина ничем не искупимая; это пятно ничем не смываемое» (Богров Г. И. Собрание сочинений. Одесса: Шерман, 1912. С. 407). О связи понятий «macchia, macula» и «бесчестье» («infamia») в Латинской Америке XVIII века см. в книге Рут Хилл: Hill R. Hierarchy, Commerce and Fraud in Bourbon Spanish America: A Postal Inspector’s Expos'e. Nashville, Tenn.: Vanderbilt University Press, 2005. P. 86. В других странах: Wilpert P. Judentum im Mittelalter: Beitr"age zum christlich-j"udischen Gesprach. New York etc.: de Gruyter, 1966. S. 327 (Miscellanea Mediaevalia: Veroffentlichungen des Thomas-lnstituts an der Universit"at K"oln. Bd. 4); Cluse С. Studien zur Geschichte der Juden in den mittelalterlichen Niederlanden. Hannover: Hahnsche Buchhandlung, 2000. S. 326 (Forschungen zur Geschichte der Juden. Bd. 10).
320
Fa"u J.-F. L’image des Juifs dans l’art chr'etien m'edi'eval. Paris: Maisonneuve `a Larose, 2005. P. 41.
321
Eliot J. Middlemarch. London: New American Library (Penguin Group, Inc.), 2003. P. 664 (Signet Classics). Ср.: Kaufman H. English Origins, Jewish Discourse, and the Nineteenth-Century British Novel. Reflections on a Nested Nation. University Park: Penn State University Press, 2009 (пятая глава: «„This Inherited Blot“: Jewish Identity in Middlemarch’s English Part»).
322
St"ohr J. Zur Bibliographie der Immakulata // Sedes Sapientiae. Mariologisches Jahrbuch. 2004. Bd. I. S. 61–90. В том же контексте интересно герменевтическое прочтение знаменитого стиха из «Песен Соломона»: «Totapulchra es, arnica mea, et macula non est in te» (Cant. 4,7) как обращенногок Деве Марии: «Tota pulchra es Maria, macula originalis non est in Те» (католический антифон на слова молитвенного гимна, датируемого IV в. н. э.).
С новой силой инвективная метафорика, связавшая евреев со словами «пятно» и «клякса», даст о себе знать в эпоху нацизма. Понятие «еврейское пятно» (Judenfleck) используется в эти годы как синоним для названия желтой нашивки с шестиконечной звездой (Judenstern), а слово «клякса» появляется в антисемитском контексте одной из популярных песен этих лет, «Zehn kleine Meckerlein» («Десять маленьких ворчунов», вариации старой песни о десяти негритятах) — об исчезающих друг за другом евреях, которые в конце концов встречаются в концентрационном лагере [323] . О кляксе, в которой в данном случае можно увидеть как кляксу, так и кого-то по фамилии Клякс (тем более что в других куплетах упоминаются еврейские фамилии), пелось в таком контексте:
323
Wohlfromm G. Und morgen gibt es Hitlerwetter!: Allt"agliches und Kurioses aus dem Dritten Reich. Frankfurt am Main: Eichborn Verlag, 2006. S. 32, 284; D"usterberg R. Hanns Johst: Der Barde der SS. Paderbom: Ferdinand Sch"oningh Verlag, 2004. S. 274; Gamm H.-J. Der Fl"uslerwitz im Dritten Reich. M"unchen: List Verlag, 1963. S. 39; Wagner D. 10 kleine Meckerlein: Anonymes aus der Nazizeit. Berlin: Gerike, 1980. Существует видеозапись этой песни 1934 года: www.germanvideo.com/jahrgang_deutschland/jahrgang_30s_desc.html. Об источниках и вариантах этой песни см. статью Марлены Зимна «От Высоцкого до Джона Брауна, или История одной песни»: www.wysotsky.com/koszalin/09–01.htm. Здесь же — сноски на сайты, где выложены музыкальные записи песни (к сожалению, автор не оговаривает, что приводимый им русский перевод песни очень далек от оригинала).
Содержание этой песни, замечу попутно, макабрически контрастирует с незамысловато веселым мотивом, что, вероятно, исключительно забавляло аудиторию, а интонационное ударение, падавшее на слово «клякса» в нашем куплете, усиливало комизм упоминаемых в других куплетах и тоже интонационно выделенных еврейских фамилий или слов, которые могли быть за такие фамилии приняты (Mendelssohn, Zweck, Pimpf, Rosenberg).
324
Текст на сайте: Volksmund im Dritten Reich (ingeb.org/Lieder/zehnklem.html).