Изборник. Памятники литературы Древней Руси
Шрифт:
В лто 6603. Идоша половц на Грекы съ Девьгеневичемь и воеваша на греки, а царь я Девьгеневича и ослп. [480] В се же лто приидоша половц Итларь, Китанъ к Володимеру на миръ. И приде Итларь у городъ Переяславль, а Китанъ ста межи валома с вои. И вда Володимерь сына своего Святослава Китанови у таль, а Итларь бысть въ град с лучшею дружиною. В се же веремя пришелъ Славята ис Кыева от Святополка к Володимеру на нкое орудье. И начаша думати дружина, Ратиборова чадь, съ княземь Володимеровъ о погублен Итларевы чади. Володимеру же не хотящю сего створити, глаголющю ему: «Како могу се азъ створити, рот с ними ходивъ». Отвщавше же дружина, рекоша Володимеру: «Княже! Нсть ти в томъ грха: привелъ ти Богъ в руц твои. Чему он, к тоб всегда рот ходяще, губять землю Рускую и кровь хрестьяньску проливають беспрестани». И послуша:ихъ Володимерь. В ту нощь посла Володимерь Славяту с нколкомъ дружиною и с торкы межи вала. Выкрадше первое Святослава, и потомъ убиша Китана и дружину его всю избиша. Вечеру сущю тогда суботному, а Итлареви в ту нощь лежащу на снници у Ратибора и не вдущу ему, что ся надъ Китаномъ створи в ту нощь. Наутря же в недлю, в завьтрен сущи години, пристрои же Ратиборъ отроки в оружьи, и изъбу пристави имъ затопити. И присла Володимеръ отрока своего Бяидюка по Итлареву чадь, и рече Бяидукъ ко Итлареви: «Зоветь вы князь Володимерь, реклъ тако: обувшеся в теплй изъб и завътрокавше у Ратибора, приидте же ко мн». И рече Итларь: «Тако буди». И яко влзоша во истьбу, и запроша я. И вои възлзше на изьдбу и прокопаша истьбу, и тако Ельбхъ Ратиборечь, вземъ лукъ свой и наложивъ стрлу, вдари Итларя подъ сердце, и дружину его всю пострляша. И тако зл испроверже животъ свой Итларь со дружиною своею в недлю Сыропустную, въ 1 час дни.
480
…а царь я Девьгеневича и ослп. — Самозванец, выдавший себя за Леона Диогена, сына императора Романа IV Диогена, был захвачен Алексеем Комнином и ослеплен.
Святополкъ же и Володимерь посласта к Олгови, веляча ему ити съ собою на половьц. Олегъ же общася ити с нима и, пошедъ, не иде с нима в путь единъ. Святополкъ же и Володимеръ идоста на веж, и полониша скоты и кони, и вельблуды и челядь, и приведоста в землю свою. И начаста гнватися на Олга, яко не шедшю ему на поганыя с нима. И посла Святополкъ и Володимеръ ко Олгови, глаголюща сице: «Се ты не шелъ еси с нама на поганы, иже погубиша землю Русьскую. А се у тебе есть Итларевичь: любо убий, любо дай нама. То есть ворогъ нама и Русьской земл». Олегъ же сего не послуша, и бысть межи ими ненависть.
В се же лто приидоша половц ко Гурьгову [481] и стояша около его лто все, мало не възяша его. Святополкъ же въмири
481
…ко Гурьгову — Юрьев — город на реке Рось, к югу от Киева.
В лто 6604. Святополкъ и Володимеръ посласта к Олгови, глаголюща сице: «Поиди Кыеву, ать рядъ учинимъ о Руской земьл предъ епископы, игумены, и предъ мужи отець нашихъ и перъд горожаны, дабы оборонили землю Русьскую от поганыхъ». Олегъ же усприемъ смыслъ буй и словеса величава, рече сице: «Нсть лпо судити епископомъ и черньцемъ или смердомъ». И не восхот ити къ братома своима, послушавъ злыхъ свтникъ. Святополкъ же и Володимеръ рекоста к нему: «Да се ты ни на поганыя идеши с нама, ни на думу, то ть и ты зло мыслиши на наю и помогати хощеши поганымъ, а Богъ промежи нама будеть». Святополкъ же и Володимеръ идоста на Олга къ Чернигову, и выбже Олегъ ис Черьнгова мсяца маия въ 3 день, в суботу. Святополкъ же и Володимеръ гнаста по нмь, Олегъ же вбже въ Стародубъ [482] и затворися ту; Святополкъ же и Володимеръ оступиста `u у город, и бьяхуся из города крпко, а си приступаху къ граду, и въязвен бываху мноз от обоиих. И бысть межи ими брань люта. И стояша около града дни 30 и 3, и изнемагаху люди в город. И выиде Олегъ из города, хотя мира, и вдаста ему миръ, рекуще сице: «Иди къ брату своему Давыдови, и приидита къ Кыеву на столъ отець нашихъ и ддъ нашихъ, яко то есть старй в земл нашй Кыевъ, и туто достоить снятися и порядъ положити». Олег же общася створити, и на семь цловаша хрестъ.
482
Стародуб — город в Черниговском княжестве (ныне — в Брянской области).
В се же веремя прииде Бонякъ с половьц къ Кыеву у недлю от вечера, и повоеваша околъ Кыева, и пожьже на Берестовомъ дворъ княжь. В се же веремя воева Куря с половц у Переяславля и Устье пожьже мсяца маия 24. Олегъ же выиде з Стародуба вонъ и прииде къ Смоленьску…, и не прияша его смолняне, и иде к Рязаню, а Святополкъ и Володимеръ идоста усвояси. Того же мсяца приде Тугорканъ, тесть Святополчь, къ Переяславлю мсяца маия въ 31 и ста около города, а переяславц затворишася в город. Святополкъ же и Володимеръ поидоста на нь по сй сторон Днпра, и приидоста к Зарубу, [483] и туто перебродистася, и не почютиша ихъ половц, Богу схраншю ихъ, и, исполъчившася, поидоста к городу. Гражан, узрвше, ради быша и изидоша к нима, а половци стояху на оной сторон Трубша, исполчивъвшеся. Святополкъ же и Володимеръ убредша у Трубшь к половцемъ, и нача Володимеръ хотти порядити дружины, они же не послушаша, но удариша в кон къ противнымъ. И се видивше, половци устремишася на бгь, и наши погнаша у слдъ ратныхъ, скуще противныя. Сдя въ тъ день Господь спасенье велико: мсяца иуля въ 19 день побжени быша иноплеменьнниц, и князь ихь Тугортъканъ убьенъ бысть и сынъ его, и инии князи мнози ту падоша. Наутрея же налзоша Тугоркана мертва, и взя и Святополкъ аки тестя своего и врага. И привезъше Кииеву и погребоша и на Берестовомъ на могыл межи путемъ, грядущимъ на Берестовое, а другымъ, идущимъ в монастырь. Въ 20 того же мсяца, въ день пятокъ, въ час 1 дне, прииде второе Бонякъ безбожный, шолудивый, отай, хыщникъ, къ Киеву внезапу, и мало в городъ не вогнаша половци, и зажгоша болонье [484] около города, и увратишася на монастыр, и пожгоша манастырь Стефанечь, деревн и Германечь. [485] И приидоша на манастырь Печерьскый, намъ сущимъ по кльямъ почивающимъ по заутрени, и кликоша около манастыря и поставиша 2 стяга предъ вороты манастырьскыми, намъ же бжащимъ задомъ монастыря, а другымъ убгшимъ на полат. Безбожнии же сынове Измаилеви выскоши врата манастырю и устромишася по кльямъ, высекающе двери, изношаху, еже аще обртаху у кльи. И по смь вожгоша домъ святыя владычиц Богородиц, и приидоша къ церкви, и зажгоша двер, яже ко угу сторонни и <…> вторыя, иже к сверу. И влзъше у притворъ у гроба Федосьева и вземьше иконы, зажигаху двери и укаряху Бога и законъ нашь. Богъ же терпяше, и еще бо не скончалися бяху грси ихъ и безаконье ихъ, тмже и глаголаху: «Гд есть Богъ ихъ, [486] да поможеть имъ и избавить я от насъ?» И ина словеса хулная глаголаху на святыя иконы, насмихающеся, не вдуще, яко Богъ казнить рабы своя напастьми и ратьми, да явяться яко злато искушено у горьнил: хрестьяномъ бо многими скорбьми и печальми внити въ царство небесное, а симъ поганымъ ругателемъ на семь свт приемшемъ веселье и пространество, а на ономъ свт приимуть муку съ дьявъломъ и огнь вчный. Тогда же зажгоша и дворъ Красный, егоже поставилъ благоврный князь Всеволодъ на холму, иже есть надъ Выдобычь: то все оканни половц запалиша огнемъ. Тмьже и мы, послдъствующе пророку, глаголемъ: «Боже мой! Положи я яко коло, аки огнь предъ лицемь втру, иже попалить дубравы, тако поженеши я бурею твоею, исполниши и лица ихъ досаженья». [487] Се бо оскверниша и пожгоша святый домъ твой, манастырь матере твоея, и трупье рабъ твоихъ. Убиша бо от братья нашея нколько оружьемь безбожьнии сынове Измаилеви, [488] пущении на казнь хрестьяномъ.
483
Заруб — город на правом берегу Днепра, к югу от Переяславля.
484
…зажгоша болонье… — Здесь имеется в виду, разумеется, не низменное предградье, а располагавшиеся там жилые постройки, сараи и т. д.
485
…манастырь Стефанечь, деревн и Германечь. — Стефанов монастырь, вероятно, — монастырь на Клове, где Стефан был игуменом (см. сноску 460). Германов монастырь, по предположению Е. Е. Голубинского, — Спасо-Берестовский монастырь. Что значит слово «деревн» — неясно; бесспорно лишь, что речь не идет о деревнях (этот термин был в XII в. неупотребим). Быть может, искажено слово «древний» или «древяный»?
486
Где есть Богъ ихъ… — Пс. 78, 10.
487
Боже мой! Положи я…лица ихъ досаженья. — Там же. 82, 14–17.
488
…сынове Измаилеви… — Агаряне — название мусульманских народов. Оно восходит к представлениям о происхождении их от Агари — наложницы библейского праотца Авраама. Сын Агари звался Измаил, отсюда и другое название мусульман — измаилтяне. В данном случае речь идет о войне византийцев с арабами.
Ищьли бо си суть от пустыня Етривьския, межи въстокомъ и сверомъ, ищьло же есть ихъ колнъ 4: торкмене, и печензи, торци, половьц. Мефедий же свидительствуеть о нихъ, [489] яко 8 колнъ пробгл суть, егда исче я Гедеонъ: [490] осмь ихъ бжа в пустыню, а 4 исче. Друзии же глаголють: сыны Амоновы, нсть тако: сынове бо Моавли — хвалисе, а сынове Амонови — болгаре, а срацини от Измаила и творяться сарини, и прозваша имя соб саракине, рекше: «Сарини есмы». [491] Тмьже хвалисе и болгаре суть от дщерью Лотову, иже зачаста от отца своего, тмже нечисто есть племя ихъ. И Измаило роди 12 сына, от нихъже суть торъкмени, печензи, и торци и половци, иже исходят от пустын. И по сихъ 8 колнъ къ кончин вка изидуть заклепани в гор Олександромь Макидоньскомь нечистыя человкы.
489
Мефедий же свидительствуеть о нихъ… — В приписывавшемся Мефодию, епископу Патар (III–IV вв.), «Откровении» предсказывался «исход от пустыни» восточных народов, однако именования племен внесены летописцем. Сопоставление «Откровения» с текстом ПВЛ см.: Шахматов А. А. «Повесть временных лет» и ее источники
ТОДРЛ. М.; Л., 1940. Т. 4. С. 92—103.
490
…исче я Гедеонъ. — В Библии (Суд. 7, 21–25) рассказывается, как израильский властитель (судья) Гедеон разгромил многочисленное войско мадианитян. Сведения же о «коленах» кочевых племен, частично истребленных, а частично изгнанных в пустыню Гедеоном, — результат произвольных толкований «Откровения» летописцем. См. в указанной выше работе А. А. Шахматова. С. 101–103.
491
Друзии же глаголють…Сарини есмы. — Летописец вольно интерпретирует библейский рассказ и «Откровение»: Аммон и Моав — сыновья Лота (Быт. 19, 37–38), Измаил же — сын Авраама не от Сарры, а от ее рабыни Агари (так и подчеркнуто в «Откровении»), текст летописи неясен.
Се же хощю сказати, яже слышахъ преже сихъ 4 лтъ, [492] яже сказа ми Гурята Роговичь, новгородець, глаголя сице, яко «Послахъ отрока своего в Печеру, люди, иже суть дань дающе Новугороду. И пришедшю отроку моему к нимъ, и оттуд иде въ Угру. Угра же суть людье языкъ нмъ и съсдяться съ Самодью на полунощныхъ сторонахъ. [493] Угра же рекоша отроку моему: “Дивно находимъ мы чюдо ново, егоже нсмы слыхали преже сихъ лтъ, се же нын третьее лто поча быти: суть горы заидуче в луку моря, имьже высота акы до небеси, и в горахъ тыхъ кличь великъ и говоръ, и скуть гору, хотяще просчися. И есть в гор той просчено оконце мало, и туда молвять. Не разумти языку ихъ, но кажють желзо и помавають рукою, просяще желза; и аще кто дасть имъ железо — или ножь, или секыру — и они дають скорою противу. Есть же путь до горъ тхъ непроходимъ пропастьми, снгомъ и лсомъ, тмь не доходимъ ихъ всегда; есть же и подаль на полунощьи”». Мн же рекшю к Гурят: «Се суть людье, заклплен Олексанъдромъ, макидоньскомъ цесаремъ, якоже сказа о нихъ Мефедий Патарийскъ, глаголя: “Олександръ, царь макидоньский възыде на въсточныя страны до моря, нарцаемое Солнче мсто, и вид человкы нечистыя от племене Афетова, ихъже нечистоту видвъ: ядяху скверну всяку, комары, мухы, коткы, змя, мертвеца не погребати, но ядяху, и женьски изъврагы и скоты вся нечистыя. То видвъ, Олександръ убояся, еда како умножаться и осквернять землю, загна их на полунощныя страны у горы высокыя. И Богу повелвшю, соступишася о нихъ горы полунощьныя, токмо не ступишася о нихъ горы 12 локътю, и створиша врата мденая и помазаша суньклитомь. И аще хотять взяти и не возмогуть, ни огнемь могуть ижьжещи; вщь бо суньклитова сица есть: ни огнь можеть ижьжещи его, ни желзо его прииметь. У послдняя же дни по сихъ осми коленъ, иже изиидуть от пустыня Етривьския, изидуть си скверныи языци, яже суть в горахъ полунощныхъ, по повелнью Божью”». [494]
492
Се же хощю сказати… 4 лтъ… — А. А. Шахматов соотносил эту фразу со статьей 1114 г., где также говорится о посещении летописцем новгородских владений, и делал два существенно важных для своей концепции вывода. Во-первых, он полагал, что весь отрывок «И по сихъ 8 колнъ…въ горахъ полунощныхъ, по повелнью Божью» принадлежит третьей редакции ПВЛ и в списки второй редакции (например, в Л и Р) вставлен позднее. Во-вторых, из этой статьи, по мнению ученого, следует, что летописец «был на севере (где беседовал с Гюрятой Роговичем новгородцем) за четыре года до составления своего труда. Следовательно, летописец работал над переделкой и продолжением Повести вр. лет в 1118 году» (Шахматов А. А. Повесть временных лет. Т. 1
Летопись занятий Археографической комиссии. Пгр., 1917. Вып. 29. С. V–VI; отдельное издание — Пгр., 1916).
493
…в Печеру…на полунощныхъ сторонахъ. — Речь идет о народах, обитавших в бассейне реки Печоры. Самоядь — ненцы, упоминаемые далее горы — Северный Урал.
494
Олександръ, царь макидоньский…по повелнью Божью. — Этот фрагмент — пересказ соответствующего текста «Откровения» Мефодия Патарского.
Но мы на прежерченое уворотимься, якоже бхомъ глаголали перве. Ольгов обещавшюся ити къ брату своему Давыдови Смоленьску и приити с братомъ своимъ Киеву и обрядъ положити, и не восхот сего Олегъ сътворити, но пришедъ къ Смоленьску и поемъ воя и поиде Мурому, у Муром тогда сущю Изяславу. Бысть же всть Изяславу, яко Олегъ идеть к Мурому, посла Изяславъ по вои Ростову и Суждалю, и по блозерц, и собра вои много. И посла Олегъ послы своя къ Изяславу, глаголя: «Иди у волость отца своего Ростову, а то есть волость отца моего. [495] Да хочю, ту сдя, порядъ положити съ отцемь твоимъ. Се бо мя выгналъ из города отца моего. Или ты ми зд не хощеши хлба моего же вдати?». И не послуша Изяславъ словесъ сихъ, надяся на множество вой. Олегъ же надяся на правду свою, яко правъ б в смъ, и поиде к городу с вои. Изяславъ же исполчися передъ городомъ на пол. Олегъ же поиде противу ему полкомь, и сняшася обо, и бысть брань люта. И убиша Изяслава, сына Володимеря, внука Всеволожа, [496] мсяца септебря въ 6 день; прочии же вои побгоша, ови чресъ лсъ, друзии же в городъ. Олег же вниде въ град, и прияша и горожане. Изяслава же вземьше и положиша в манастыри святаго Спаса, и оттуда перенесоша и Новугороду и положиша у свято Софьи на лвой сторон. Олегъ же по приятьи града изоима ростовц, и блозерци и суждальц и скова, и устремися на Суждаль. И пришедъ Суждалю, и суждалци дашася ему. Олегъ же, омиривъ городъ, овы изоима, другыя расточи, имнье ихъ взя. И приде к Ростову, и ростовци вдашася ему. И перея всю землю Муромьскую и Ростовьскую, и посажа посадники по городомъ и дани поча брати. И посла к нему Мьстиславъ посолъ свой из Новагорода, глаголя: «Иди опять Мурому, а в чюжей волост не сди. И азъ пошлю молиться съ дружиною своею къ отцю моему и смирю тя с нимь. Аще и брата моего убилъ еси, то есть недивно: в ратехъ бо цесари и мужи погыбають». Олегъ же не восхот сего послушат, но паче мышляше и Новъгородъ прияти. И посла Олегъ брата своего Ярослава въ сторож, а самъ стояше на поли у Ростова. Мьстислав же здумавъ с новгородьци, и послаша передъ собою въ сторож Добрыну Рагуиловича, Добрыня же первое изоима данникы. Увда же Ярославъ се, яко изымани даньници, стояшеть бо тогда Ярославъ на Медвдици [497] у сторожи, бжа то нощи, и прибже ко Олгови и повда ему, яко идеть Мьстиславъ. Прииде же всть к Олгови, яко сторожеве его изоиман, поиде к Ростову. Мьстиславъ же поиде на Волгу, повдаша ему яко Олегь узвратилъся есть к Ростову, а Мьстиславъ поиде по немь. Олегъ же прииде к Суждалю, и слышавъ, яко идеть по немъ Мьстиславъ, Олегъ же повел зажещи городъ Суждаль, токмо остася дворъ манастырескъ Печерьскаго манастыря и церкви, яже тамо есть святаго Дмитрея, юже б далъ Ефрмъ [498] и съ селы. Олегъ же побже к Мурому, а Мьстиславъ поиде к Суждалю и, сдя ту, посылаше к Ольгови, мира прося, глаголя яко: «Мний азъ есмь тебе; шлися ко отцю моему, а дружину вороти, юже еси заялъ, а язъ тебе о всемь послушаю». [499] Олегъ же посла к нему хотя мира лестью. Мьстислав же, емь вры льсти и распусти дружину по селомъ. И наста Федорова недля 1 поста, и присп Федорова субота, Мьстиславу сдящю на обд, и прииде ему всть, яко Олегъ на Клязьм, близь бо б пришелъ без всти. Мьстиславъ бо емъ ему вру, не постави сторожовъ. Но Богъ всть избавити человкы благочтивыя своя ото льсти. Олегъ же установися на Клязьм, мня, яко, вбояся его, Мьстиславъ и побгнеть. Къ Мьстиславу собрася дружина въ тъ день и въ другий — новгородц, и ростовц, и блозерьци. Мьстиславъ же ста предъ городомъ, исполъчивъ дружину, не поступи ни онъ къ Мьстиславу, ни Мьстиславъ на Олга, и стояста противу соб дний 4. И прииде Мьстиславу всть, яко «Послалъ ти отець Вячьслава брата с половьци». И прииде Вячьславъ у четвертокъ по Федоровой недл поста, а в пятокъ завътра поиде Олегъ, исполчився, к городу, а Мьстиславъ поиде противу ему с новгородци. И въда Мьстиславъ стягъ Володимерь половчину, именемь Куману, удавъ ему пшьц, поставивъ и на правомъ крил. И напя стягъ Володимерь, и узри Олегъ стягъ Володимерь, и вбояся, и ужась нападе на нь и на вои его. И поидоша к боеви противу соб, и поиде Олегъ противу Мьстиславу, а Ярославь поиде противу Вячьславу. Мьстиславъ же перешедъ пожаръ с новгородц, и ступишася на Колачьц, [500] и бысть брань крпка, и нача одоляти Мьстиславъ. И видивъ Олегъ, яко поиде стягъ Володимерь и нача заходити в тылъ его, и вбояся, побже Олегъ, и одол Мьстиславъ. Олегъ же прибже Мурому и затвори Ярослава Муром, и самъ иде Рязаню. Мьстиславъ же прииде Мурому и створи миръ с муромьци, поя люди своя, ростовц же и суждальци, и поиде к Рязаню по Ольз. Олегъ же выбже из Рязаня, а Мьстиславъ створи миръ с рязаньци и поя люди своя, яже б заточилъ Олегъ. И посла къ Олгови, глаголя: «Не бгай никаможе, но послися ко братьи своей с молбою не лишать тебе Русьской земли. А язъ послю къ отцю молится о тоб. Олегь же общася тако створити. Мьстиславъ же узворотися въспять к Суждалю и оттуду прииде Новугороду в городъ свой молитвами преподобнаго епископа Никыты. [501] Се же бысть исходящю лту 6604, иньдикта 4 на полы.
495
…а то есть волость отца моего. — Олег прав: Муром относился к владениям черниговских князей.
496
И убиша Изяслава…внука Всеволожа… — О гибели сына Владимир написал Олегу письмо (см. подробнее «Поучение Владимира Мономаха»).
497
Медведица — левый приток Волги. Вероятно, угрозы Олега не были пустой похвальбой — его авангард уже переправился через Волгу, направляясь к Новгороду.
498
Ефрем. — Речь идет о переяславском митрополите: Суздаль входил в состав Переяславской епархии (См.: Щапов. Государство и церковь. С. 47).
499
Мний азъ есмь тебе…о всемь послушаю. — Характерная черта феодального этикета: Мстислав, несмотря на то, что Олег захватил не принадлежащую ему Ростовскую волость, все же признает себя «младшим» (к тому же он — крестник Олега) и просит Олега войти в переговоры со своим отцом — Владимиром Мономахом.
500
…на Колачьц… — Видимо, на реке Колокше, левом притоке Клязьмы, впадающем в нее выше Владимира.
501
Никита — новгородский архиепископ (1096–1108 гг.).
В лто 6605. Приидоша Святополкъ и Володимеръ, и Давыдъ Игоревичь, и Василко Ростиславичь, и Давыдъ Святославичь и братъ его Олегъ, и сняшася Любчи на строенье мира. [502] И глаголаше к соб, рекуще: «Почто губимъ Рускую землю, сами на ся котору <…> имуще? А половци землю нашю несуть роздно и ради суть, оже межи нами рать донын. Отсел иммься въ едино сердце и съблюдмь Рускую землю. Кождо держить очьчину свою: Святополку — Киевъ Изяславль, Володимеръ — Всеволожю, Давыдъ и Олегъ, Ярославъ — Святославлю, имьже раздаялъ Всеволодъ городы: Давыдови Володимерь, Ростиславичема — Перемышль Володареви, Теребовлъ <…> Василькови». И на томъ цловаша хрестъ: «Да аще отсел кто на кого вьстанеть, то на того будемъ вси и честьный крестъ». И рекоша вси: «Да будеть на нь хрестъ честный и вся земьля Руская». И цловавшеся и поидоша усвояси. [503]
502
…и сняшася Любчи на строенье мира. — Княжеский съезд в Любече (вероятно, в селе под Киевом, а не в одноименном городе) был одним из нескольких подобных съездов (в Городце в том же году, в Витичеве в 1100 г., на Золотче в 1101 г., на Долобском озере в 1103 г.), на которых князья тщетно пытались подтвердить и укрепить принцип, согласно которому «каждый да держит отчину свою». Участники съезда представляли все ветви Ярославичей: Святополк — сын Изяслава Ярославича, Владимир — сын Всеволода Ярославича, Давыд — сын Игоря Ярославича, Василько Ростиславич — внук Владимира Ярославича, Давыд и Олег — сыновья Святослава Ярославича. Соответственно были разделены и «отчины».
503
…и поидоша усвояси. — Следующий далее рассказ об ослеплении Василька Теребовльского, по мнению ряда исследователей, — отдельное произведение, принадлежащее Василию (как полагают — «мужу» Давыда Игоревича) и впоследствии включенное в состав ПВЛ. Д. С. Лихачев включает в состав Повести об ослеплении Василька Теребовльского весь текст статьи 1097 г. от слов «Приидоша Святополкъ и Володимеръ…», А. А. Шахматов относил к рассказу Василия лишь фрагменты «И прииде Святополкъ Кыеву съ Давыдомъ… 2 отрока княжа, Улана и Колчю», «Василкови же сущю в Володимери…и сею снемьше погребоша» и «Святополкъ же, прогнавъ Давыда, нача думати…посади сына своего Ярослава» (Повесть временных лет. Т. 1. С. XXXI–XXXVI).
И прииде Святополкъ Кыеву съ Давыдомъ, и рад быша людье вси, токмо дьяволъ печаленъ быше о любви сй. И влзе сотона у сердьце нкоторымъ мужемъ, и начаша глаголати къ Давыдови Игоревичю, рекуще сице, яко «Володимеръ сложилъся есть с Василкомъ на Святополка и на тя». Давыдъ же, имъ вры лживымъ словесемь, нача молвити на Василка, глаголя сице: «Кто есть убилъ брата твоего Ярополка, а нын мыслить на тя и на мя, и сложилъся есть с Володимеромъ? Да промышляй си о своей голов». Святополкъ же смятеся умомъ, рекий: «Еда се право будеть или лжа, не вд. И рече Святополкъ к Давыдови: «Да аще право молвиши, да Богъ ти буди послухъ, аще ли завистью молвиши, да Богъ будеть за тмъ». Святополкъ же съжалиси по брат своемь и о себ нача помышляти, еда се право будеть? И я вру Давыдови, и перельсти Давыдъ Святополка, и начаста думати о Василц, а Василко сего не вдаше и Володимеръ. И нача Давыдъ глаголати: «Аще не имеве Василка, то ни тоб княженья у Киев, ни мн Володимери». И послуша сего Святополкъ. И прииде Василко въ 4 ноября и перевезеся на Выдобичь, иде поклонится къ святому Михаилу в манастырь, и ужина ту, а товары своя постави на Рудици. Вечеру же бывшю, прииде в товаръ свой. Наутрия же бывшю, присла Святополкъ, река: «Не ходи от именинъ моихъ». Василко же отопрся, река: «Не могу ждати, еда будеть рать дома». И присла к нему Давыдъ: «Не ходи, брате, и не ослушайся брата старйшаго. Поидев оба». И не въсхот Василко створити тако, ни послушаеть ею. И рече Давыдъ къ Святополку: «Видиши ли, не помнить тебе, ходя в руку твоею. Аще ли отъидеть въ свою волость, самъ узриши, аще ти не займеть городовъ твоихъ — Турова и Пиньска и прочихъ городовъ твоихъ. Да помянеши мя. Но, призвавъ и ныня, ими и дай его мн». И послуша его Святополкъ и посла по Василка, глаголя: «Да аще не хощеши ждати до имянинъ моихъ, и прииди нын, да цлуеши мя, и посдимы вси с Давыдомъ». Василко же общася приити, не вдый лесть, юже коваше на нь Давыдъ, Василко же, всдъ на конь, поха, и въсрте и отрокъ его и повда ему, глаголя: «Не ходи, княже, хотять тя яти». И не послуша сего, помышляя: «Како мя хотять яти? Оногды, цловали хресть, рекуще: аще кто на кого будеть, хресть на того и мы вси». И помысливъ си, перехрестися, река: «Воля Господня да будеть». И приха в мал дружин на княжь дворъ, и вылезе противу ему Святополкъ, и идоша въ гридьницю, и прииде Давыдъ, и сдоша. И нача Святополкъ глаголати: «Остани на святокъ». И рече Василко: «Не могу, брате, остати, уже есмь повелл товаромъ поити переди». Давыдъ же сдядше аки нмъ. И рече Святополкъ: «Завътрокай, брате!». И общася Василко завътрокати. И рече Святополкъ: «Посидита вы зд, а язъ лзу, наряжю». И лзе вонъ, а Давыдъ с Василкомъ сдоста. И нача Василко глаголати ко Давыдови, и не б в Давыд гласа и ни послушанья: б бо вжаслъся и лесть имя въ сердц». И посдвъ мало Давыдъ, рече: «Гд есть братъ?» Они же рекоша ему: «Стоить на снехъ». И въставъ Давыдъ, рече: «Ать иду по нь, а ты ту, брате, посди». И, въставъ, Давыдъ лзе вонъ. И яко выступи Давыдъ, и запроша Василка, въ 5 ноября, и оковавъше въ дво оковы, и приставиша к нему сторож на ночь. Наутрия же Святополкъ созва бояре и кияне и повда имъ, еже б ему повдалъ Давыдъ, яко «Брата ти убилъ и на тя свщалъ с Володимеромъ, хочеть тя убити и градъ твой заяти». И рекоша бояре и людье: «Тоб, княже, головы свое достоить блюсти. Да аще есть молвилъ право Давыдъ, да прииметь Василко казнь: аще ли неправо глаголалъ Давыдъ, да прииметь месть от Бога и отвщаеть предъ Богомъ». И увдша игумени и начаша молитися о Васильц къ Святополку, и рече имъ Святополкъ: «Ото Давыдъ». Давыдъ же, се въвдавъ, нача поостривати на ослпленье: «Аще ли сего не створиши и его пустиши, тъ ни тоб княжити, ни мн». Святополкъ же хотяше пустити и, но Давыдъ не хотяше, блюдася его. И на ту ночь ведоша и Звенигороду, [504] иже есть городъ малъ у Киева, яко десяти веръстъ <…> въдале, и привезъше и на колхъ, окована суща, и съсадиша и с колъ и въведоша в-истобъку малу. И сдящю ему, узр Василко торчина, остряща ножь, и вразум, яко хотят и ослипити, и възпи къ Богу плачемъ великомъ и стонаньемь великомъ. И се влзоша послании Святополкомъ и Давыдомъ Сновидъ Изечевичь, конюхъ Святополчь, и Дмитръ, конюхъ Давыдовъ, почаста простирати коверъ и, простерша, яста Василка и хотяще поврщи и, боряшеться с нима крпко, и не можета его поврщи. И се влзъше друзии, повергоша и, и связаша и, и снемьше доску с печи и възложиша на персии ему. И сдоста обаполы Сновидъ Изечевичь и Дмитръ и не можаста его удержати. И приступиста ина два, и сняста другую дъску с печи, и сдоста, и вдавиша и рамяно, яко персемъ троскотати. И приступи търчинъ именемь Береньди, овчюхъ Святополчь, держа ножь, хотя уверьтти ножь в око, и грши ока и перерза ему лице, и бяше знати рану ту на лици ему. По семь же уверт ему ножь в зницю, изя зницю, по семь у другое око уверьт ножь, изя другую зиницю. И томъ час бысть яко мертвъ. И вземьше и на ковр, узложиша и на кола яко мертва, и повезоша и Володимерю. И пришедъше, сташа с нимъ, перешедъше мостъ Въздвиженьскы, на торговищи, и сволъкоша с него сорочьку кроваву и вдаша попадьи опрати. Попадья же, оправъши, узволоче на нь, онмъ обдающимъ, и плакатися нача попадья оному, яко мерьтву сущю. Узбуди и плачь, и рече: «Кд се есьмь?» Они же рекоша ему: «Въ Звждени град». И въпроси воды, они же даша ему, и испи воды, и въступи во нь душа, и помянуся, и пощюпа сорочкы и рече: «Чему есте сняли с мене? Да быхъ в сй сорочици смерть приялъ и сталъ предъ Богомъ в кровав сорочиц». Онмъ же обдавшимъ, поидоша с нимь въекор на колхъ, а по грудну пути, б бо тогда мсяць груденъ, рекше ноябрь. И приидоша с нимъ Володимерю въ 6 день. Прииде же и Давыдъ по немъ, яко зврь уловилъ. И посадиша и у двор Вакев, и приставиша 30 мужь стрщи, а 2 отрока княжа, Улана и Колчю.
504
Звенигород — город к югу от Киева.