Изборник. Памятники литературы Древней Руси
Шрифт:
Александръ же, сын его, самовластен назвася, грамоты по всмъ градомъ земли своея посла, всякому к Филипу [883] собратися повел. Собравшим же ся всмъ македоняномъ и всмъ малым же и великимъ, к сим же Александръ рече: «О друзи мои и братия моя и милии мои паче всхъ македоняне, царь вашъ Филипъ, а мой отецъ, умре, и в живот своемъ царьствие держаше по достоянию, и мн же господьствовати како повелеваете?» Тогда выступивъ мудрый Филонъ [884] рече: «О кралю Александре, всякъ возрастъ человческий чину потребенъ есть». Александръ же рече: «Старость есть честна, а немноголтна». И ту стоя Селевкушъ [885] рече: «О кралю Александре, Соломонъ же великий въ мудрости царь в книгахъ пишет: “Царьство множествомъ людей состоитца, царь же несовтникъ и невренъ сам соб ратникъ же, совтенъ полезная сотворитъ своей земли”». И ту стоя Антиохъ [886] рече: «Кралю Александре, старымъ убо царемъ подобает течение домовное, старии бо покоя требуютъ, младым же царемъ подобает царьствовати яко да потрудившеся во младости своей, а на старость покой обрящут». И ту стоя Андигонъ [887] рече: «Кралю Александре, подобает и нам еще спящих и ближних нас царей устремимся на них и сихъ побивше, всее избавимся забавы». И сим же 4-мъ совтомъ приятым бывшимъ от Александра, и присный его любимый воевода Птоломей
883
…к Филипу… — В город Филиппы, или Филипуст.
884
…Филон… — В соответствии с исторической традицией Филона среди соратников Александра не было. Его также нет и в ранних рецензиях Псевдокаллисфена; в рецензии? Филон есть.
885
Селевкуш — основатель династии Селевкидов в Передней Азии, Селевк I, Никатор, сын македонянина Антиоха; участвовал в походе Александра в Азию.
886
…Антиох… — В числе сподвижников Александра Великого у древних историков не упоминается. Имя Антиох встречается у Селевкидов, например Антиох I Сотер, сын Селевка I Никатора.
887
Андигон — основатель эллинистической династии Антигонидов Антигон I, был участником походов Александра, сатрапом Великой Фригии (в Малой Азии).
888
Щитари — мастера, изготовляющие щиты.
О послании Дариеве
Дарий же, царь перский, слышавъ, яко умре царь македонъский Филипъ, посла з грамотою в Македонию имеюще сицево писание: «Дарий, царь над цари, токмо земный богъ вкупе съ солнцемъ по всей вселенней сияетъ и всмъ земным царемъ царь и господьствующим господинъ, ко обретающимся в Македонию пишу. Слышание царьству моему пришло есть, яко царь вашъ Филипъ умре и отрока мала на царьствии своемъ оставил есть, сего не укреплена лты и млада умомъ суща. О смерти же Филипове аз оскоръбхъ, отрока же его млада суща пожалхъ еще не научена, яко да вскормивъ его, паки по царьским обычаемъ почетъ и украсивъ, паки на отчину его и на царьство возвратимъ. Грамоту же мою прочетше, скоро ко мн приведите. Кандаркуса же к вамъ послах, врна суща, землею вашею благолпно обладати. Войско ваше во время потребы къ царьству моему присылайте и дани сугубы по достоянию принесите. Филипово же детя приведите к царьству моему со всми царьства его белези… боле бо есть 40 царьских сыновъ во двор моемъ водворяютца. Да аще сего недостойна царьствию вижю, иного в него мсто царьствовати пошлю к вамъ». Сию же грамоту Кандаркусъ в Македонию принесъ. Македоняне приемше его, к воеводе Птоломю приведоша. Птоломй же поемъ ихъ въ Филипусъ приведе ко Александру. Антиох же сих срте, гельмъ Александровъ против ихъ изнесе и поклонитися имъ повел. Кандаркусъ рече к нему: «Аще копью Александрову поклонюся, то нсте подручни царю Дарию и азъ не смю очию Дариевых видети». Антиохъ же рече к нему: «Аще сего не сотвориши, живота своего лишишися». И тако приступив копию поклонися Александрову; и вземъ Антиох ко Александру приведе. Пришедшу же ему въ царьский домъ, Александра видвъ на престоле своемъ высоце сдяща. Престолъ его украшенъ зело искусным златомъ и зеленымъ камениемъ и слоновыми костьми. Посолъ же приступивъ поклонися и грамоту дасть ему; сам же стоя дивляшеся дивному образу Александрову: венецъ же на глав его бяше от самъфира каменя и великаго бисера с мерсиновымъ листвием сплетенъ, о десную его и о лвую стояше множество витязей венчанныхъ. Селевкуш вземъ грамоту Дариеву прочте. Александръ же слышавъ писание, ярости исполнився и гнва и грамоту приимъ раздра и к нимъ со яростию рече: «Не подобает царю Дарию главы зряще к ногам бесдовати. Не тако бо Македония безглавна есть, яко же Дарию мнитца быти». И сия рекъ въскоре отпусти ихъ и листъ отписа к Дарию, писан сице: «Александръ витязь, македонский царь, сынъ Филипа царя, матери царицы Алимъпияды, Дарию, царю перскому! Благодарю тя о отцы моемъ желающа. Листъ же твой к людемъ моимъ прочтох, се благодарихъ о земли нашей пекущу ти ся. Мене же суща млада пожалих, в полате твоей воспитати требуеши. Млеко ссущимъ отрокомъ не подобает в царьскихъ домех напитатися, не изволих и толъстых мясъ ясти. Пожди убо мене вмал, дондеже от сесцу матере моея отторгнуся и тако в персидьское чести царьства твоего водворитися имамъ, пришедъ со всми македоняны. Кандаркуса же послалъ еси к нам македоняномъ быти царя, нектому пошли его смо, не можеши бо видети его ктому. Не тако бо македоняне безглавны суть, якоже теб мнитца быти». Оружие же македонское Кандаркусу Александръ далъ, рекъ: «От царьствия моего бежи, егда же брань сотворятъ македоняны с персы, носи сие оружие, да тебе познавше, персы не убиют». Посол же к Дарию возвратися и листъ Александров дастъ ему. Прочетъ же Дарий листъ посмеявся. Кандаркусъ же к нему рече: «Не подобает ти, царю, таковыи лист приимъ смятися, в мало бо лтнои юности обретохомъ многолтную старость; да болящаго зуба… подобает скоро изврещи, да не здравый вредит; не исторгъ кипариса млада, а старемъ не трудися».
О семъ Дарий не брегъ, еще Клитовоша, нкоего от врных своихъ, в Македонию ко Александру посла, повел пересмотрти Александрово все. Александру же посла струглу, и коло древяно, и две скрынии порожжихъ, и два узлы великих маку, и листъ давъ ему, глаголя такъ: «Дарий, царь надъ цари, богъ перский, дтяти моему Александру радоватися! Не тако бо помышляю теб быти и преобидих тя в первом моемъ листе. Вдомо да есть ти, яко младых мудрование нагла суть. Се же послах к теб тую струглу, яко да ею играеши и вертиши, колесом же младенцы играютъ, и дв скрынии порожнихъ и два узла маку, яко да дв скрынии наполниши трилтными данми, макъ же перечти — число увдаеши войску моему. Дани ко мн пришлеши, связанъ ко образу моего царьства приведенъ будеши и милости теб не будет». Сий листъ Клитоушъ вземъ, в Македонию ко Александру вниде. Александру же в немощи предъста и поклонися и листъ ему дастъ и ковчеги, и струглу, и макъ предъ Александромъ постави.
Александру же листъ приимшу и прочетъ, главою покивавъ и рече: «Неизочтения гордыни твоего высокоумия, Дарий, Богу небесному подобляшеся, а ни человкъ подобяшеся быти, до небесъ вознесеся и до ада снидеши». Макъ же вземъ, начя его жвати, ковчеги же разбити повел и листъ к Дарию отписа сице: «Александръ, царь македоньский, Дарию, перскому царю, всяку честь творящему. Ты еси самъ детиному безумию подобенъ, игралища вдалъ еси, самодержцу земли сими образы образуеши мя ты. Круг бо кола сего всю землю преликует». И посла отпусти к Дарию.
В то же время Архидонъ, селуньский царь, прислалъ сына своего Александру на служение и листъ имюще сице. Александръ же листъ приимъ и прочте и радостенъ бывъ; Поликратуша к соб со усердиемъ призва, о писанных ему умилися и листъ к нему писати повел: «Любимому моему брату Архидону, селунскому царю, Александръ, царь македонъский, радоватися повел. Листъ бо твой прочет, не толико даромъ твоимъ радостенъ быхъ, но и преклоннымъ и любимым рчемъ. Глаголет бо притча, яко преклоненыя главы ни мечъ не сечетъ. Сынъ твой со мною да будет, а ты въ царьствии своемъ, а мн на помощъ 12 тысящъ посылай на годище и 300 талантъ злата давай». Селунское же царьство приимъ, поиде во Антину.
О Антине граде
Антина же градъ великъ, всяким же земнымъ украшениемъ украшенъ и мщениемъ. 12 же рытарей держаху его и вселенскою землею и господьствомъ окоръмляху судомъ неправеднымъ. Слышавше же Алексаньдрово пришествие к соб, совтъ сотвориша, Александру ли предатися или ко граду его не припущати.
Софликий же философ ихъ ту стоя, рече: «Не подобает намъ со Александромъ битися, Александръ бо куманы убивъ и приимъ ихъ и Синаксарха, пелагонитскаго царя, убивъ и землю ихъ прииме, Архидона, селуньскаго царя, мирно к нему пришедша, на царьствии и на законе его остави». Другий же философ рече: «Отнел же Антина стала, ни единъ царь не приялъ еси. Никогда же великъ царь на Антину прииде, рвавъ много ничтоже усп, но разбиетъ от насъ отшедъ и побже, единъ во атоцех Македонскихъ утону. Не подобает намъ таковымъ сущимъ силным Филипову сыну повинутися». Диоген [889] же никто, вышщи сихъ паче всхъ философ, рече: «Ходих во Олимбиядцкий отокъ третьего лта, сего Александра видхъ, пришелъ б на олимпиядцкое коло урыстовати и витяжьства пытати. Урани же нкто от Алимпиядцкихъ отокъ. Азъ же рекохъ тогда: “Сий юноша славою земскою великъ будетъ”. Да сие вся есть видети мн подобаетъ. Мужие антиньстии, Александру не противитися, целоумну в мужеств, аще младъ есть, земскою славою великъ и войском крпокъ есть зело. Да подобно есть намъ с честию и з дарми срсти, благочестив же Александръ добро намъ сотворитъ и намъ не приразився в Рим поидетъ». Сего же антиняне не возлюбивше, философа же Диогена укориша: «Во всемъ, — ркуще, — мудрецы доволни мудрости». Он же зжалився отиде от града и ко Александру прииде и все ему повда.
889
Диоген… — Диоген, кинический философ, был современником Александра; рассказ о их встрече есть у Плутарха.
Александръ же ярости и гнва наполнися, воя своя по достоянию наряди и во Антиньское царьство прииде и под градом ставъ, во град же посла Арфакса, мужа куманянина. Сему же языка антиняне не разумша, по всемъ граде своемъ искаша, едва единого наидоша, сего толмачемъ вопрошаху повелние ему Александрово повдати. Он же рече: «Великий царь Александрь рече: “Дадите ми дань и войско и царству моему приклонитеся; аще сего не сотворите, мечь македоньский вашу землю поразити имать, аще повелнию моему не хощете поклонитися”». Сия же слышавше антиняне, Александрову посланию поругашася. Куманом же обоим рчемъ их посмяшася и сего отпустивше ко Александру, отказаше сице: «Не подобает теб, Александре, Антине назватися царемъ, мнози подобни теб цари Антине подручни суть, мнози витязи и философи во Антине болши твоих водворяются. Доволен буди в Македонии царствовати; якоже хотя вшелъ еси зд и не хоте отидеши отсюду». И се рекше посла отпустиша и своему толмачю голову отсекоша пред ним, рекоша, яко: «Толмача не требуем Александровымъ рчамъ». Александръ же то слышавъ разгнвався, рече: «О горе земли, еюже мнози обладають». И се рекъ, войску своему на брань направитися повел и с четырех странъ рвати повел, убийству же тогда велику сотворившуся. Кумане же Александровы со единые страны крпко налегоша, бяше еже видети стрлы летяща во градъ, яко облакъ. Гражане же о семъ стуживше, напрасно граду врата отворивше и из града выскочивше, Александровых куман десять тысяч убиша и от Александровых македонян четыреста конных убиша. Бенестрами из града хитростию огнь извергоша, Александрово войско мало огнемъ не опалиша. Сему же сотворившуся, вечер прииде, Александръ во станы отиде, стражи около войска постави, властели старые призвав и рече: «Что сотворимъ лукавымъ симъ гражаном? Земли не разрушивше, на град приидохомъ и себ осрамотхомъ. Да что подобает намъ сотворити?» Диоген же антинский философ рече ко Александру: «Царю Александре, града Антины не можеши не потомився взяти, есть бо множество людей и рвецъ в немъ, боле двухъ сотъ тысяч. Сотвори хитрость, да изманимъ их на дворъ с собою битися и сихъ яко невжи побиемъ, а градъ возмемъ». И сотвори хитрость Александръ, яко нколи потому грецы сотворили. Повел от града двигнутися войску и самъ с ними отиде. На станех же остави 10 000 воловъ, 40 000 овець и листь написан тако: «Мужие антинстии, не вдах силы боговъ вашихъ великие и к вамъ приидох, поразити васъ хотя, богомъ вашимъ приразихся. Во сн бо в нощь сию явльшася много мн страшна рекоша и сихъ азъ убояхся и в землю свою возвратихся; овецъ и волов оставив много, сихъ далъ есмъ богомъ вашимъ пожрите, ихже о мн помолитеся». И се рекъ Александръ, с войском своимъ отиде 12 поприщъ от града и в лузи скрывся. Гражане же вси на станы приидоша и листъ написан наидоша и рекоша: «От страха побже сынъ Филиповъ». И тако вси из града изыдоша, б бо боле 200 тысяч пших и 100 тысяч конных.
В ту же нощъ философ антинский именем Примах вид сонъ: великий храмъ бога Аполона падеся и пиргове вси Антинскаго града обронишася и врата великие Ариева леду падошася; и Александра вид, на лву во градъ Антину въхавша, и по ширинамъ града класие пшенично рустуче, и македоняне зелено и незрло серпы пожинаху. Сия же исповъдавъ и по Александре не веляше гнати. Они же сего яко не чювше во слдъ Александра идяху.
Александръ же сихъ ждаше со всми вои, нарядився при Касталистем луз, постиже их на Виталском поле. Трубоглашения же и войску увдвше и из луга исходящее и убояшася и сами к соб рекоша: «О коликимъ прелщениемъ прелсти нас сынъ Филипов!» Видша, яко не мощи убежати, и не хотяще на бой идоша. Александръ же сих преодол и побгоша. И мнозех убиваху и чрез все Витальское поле гнаху и до Антинского града, и замесившеся обои и вкупе во врата града приидоша македоняне и антиняне. Бяше же видети жалостно, дти же и жены ко всмъ своим на сртение идяху, обои убивахуся; воплю же до небесъ досяжющу и кровем же по странам града текущим, обои замесишася, македоняне и антиняне посред града сечахуся.
Александръ же посред ихъ на вологлавом кон здяше, счи престати молящеся, и сихъ не могий уставити, ярости наполнишася. Жены же антинстии одираху лица своя, ко Александру вопияху: «Милостивъ буди намъ, царю Александре!» Александръ же, не могий уставити счи, повел градъ запалити. Людие же и жены на станы отошли и спасшеся. Тогда великий и дивны богъ их Аполон антинский со всми своими боги згор.
Слышав же Александръ рече: «Аще бы се бози были, спаслися бы сами от огня». Жалость и радость смесивъ, рече: «Ныне македоньская оружия антиньскою кровию окровавишася произволениемъ моим, а ихъ недоумниемъ». Дигеон же философ рече: «Мудра накажи — премудрие будет, безумнаго же — возненавидит тя. Дай премудру вину — премудрие будет». Восплакася градъ Антина вся, смятошася вси отоцы вселеньстии. Александръ же се слышав рече: «Главы не разбивъ, мозгу не выняти».
Оттоле Александръ воставъ поиде, отрядив с собою 400 тысяч войска. Тогда сретоша его вси царие тракиньстии, и мореистии, и далматийстии, и полуцы, и гостиницы, и тривалийстии; [890] дары ему многи принесоша безчисленныя и стяги златы царские и многоцнныя; дани на 12 леть; царских именъ лишишася, сартапом же повелша ся звати.
О прихожении к Риму
890
тракиньстии, и мореистии, и далматиистии, и полуцы, и гостиницы, и тривалийстии… — Из этих имен первые три называют известные нам земли — Фракию, Морею, Далмацию; «тривалиистии» — имеется в виду народ трибаллов во Фракии, который был побежден македонским царем Филиппом, а затем Александром Великим. «Гостиницы» — испорч. «готские».