Избранные произведения
Шрифт:
— Хорошо, я согласна, — произнесла она и, видя мою нерешительность, вопросительно посмотрела на меня.
Лучше бы эти слова не слетали у меня с языка: тогда я не услышал бы того, что услышал, и не написал бы здесь то, чему не каждый поверит.
— Во-вторых… Я буду тебя венчать, обещай мне.
— Венчать меня? — переспросила она в смятении. Потом покачала головой. — Нет, Бентиньо, — сказала Капиту, — тогда мне придется слишком долго ждать; ты ведь станешь священником не завтра, а через много лет… Послушай, я обещаю тебе другое: ты будешь крестить моего первенца.
Глава XLV
ПОКАЧАЙ ГОЛОВОЙ, ЧИТАТЕЛЬ
Покачай головой, читатель;
Я ужаснулся, но к страху моему примешивалось какое-то необычайное ощущение. Меня будто пронизало током. Мысль о первом сыне, о сыне Капиту, угроза, что она выйдет замуж за другого, а следовательно, мы расстанемся навсегда и между нами все кончено, произвела на меня ошеломляющее впечатление; я оцепенел, не в силах двинуться с места. Капиту улыбнулась, а я представил себе, как ее первенец играет на полу…
Глава XLVI
ПРИМИРЕНИЕ
Мир, как и война, наступает внезапно. Если бы мне хотелось стяжать себе славу, я сказал бы, что мирные переговоры исходили от меня, но не буду лгать, начала их Капиту. Заметив мое уныние, она тоже опустила головку, но старалась снизу заглянуть мне в глаза. Я хотел было встать и уйти, но не встал и не ушел. Капиту глядела кротко и ласково; она взяла меня за кончики пальцев, я положил руку ей на талию, и…
Снова донья Фортуната показалась в дверях, не знаю зачем; не успел я высвободить пальцы, как она исчезла. Возможно, она выглядывала просто для очистки совести, так же как наспех читают молитву, выполняя положенный обряд, а может быть, желала собственными глазами убедиться в том, что подсказывало ей сердце…
А между тем рука моя оставалась на талии ее дочери, и примирение состоялось. Как трогательно каждый из нас стремился взять вину на себя! Мы попросили друг у друга прощения. Капиту сослалась на бессонницу, на головную боль, на подавленное настроение и, наконец, на «свой дурной, взбалмошный характер». Я, бывший тогда большим плаксой, даже прослезился от сострадания к подружке. То были слезы нежной радости и непорочной юношеской любви.
Глава XLVII
«СЕНЬОРЫ НЕТ ДОМА»
— Хорошо, давай помиримся, — произнес я наконец, — но объясни мне только одно — почему ты спросила, не боюсь ли я, что меня схватят и будут бить?
— Просто так, — ответила Капиту после некоторого колебания. — Зачем возвращаться к прежнему разговору?
— Все же признайся, ты имела в виду семинарию?
— Да, я слышала, там наказывают. Это не правда?
Разъяснение обрадовало меня, иного я не представлял себе. Если Капиту не сказала правды, то надо признать, она и не могла этого сделать, как не говорят правду служанки, уверяющие гостей, что «сеньоры нет дома», когда хозяйка никого не хочет видеть. В подобном сговоре есть особая прелесть: грех, совершенный совместно, уравнивает на время служанку с госпожой, не говоря уже об удовольствии, которое обе они получают, видя разочарование обманутых гостей. Словно не желающая принимать гостей хозяйка, истина осталась в сердце Капиту, убаюканная ее раскаянием. А я не грустил и не обижался: любезная служанка показалась мне гораздо привлекательнее госпожи.
Ласточки пролетели обратно с холма Святой Терезы, а может быть, это были уже другие ласточки.
Глава XLVIII
КЛЯТВА У КОЛОДЦА
— Нет! — внезапно воскликнул я.
— Что нет?
Мой неожиданный выкрик напугал Капиту; мы тихо сидели у колодца, каждый думая о своем.
— Мы не послушаемся родителей, — продолжал я, — они говорят, что в нашем возрасте рано думать о женитьбе — мы еще маленькие дети, — да, да, я сам слышал, как они называли нас детьми. Но ведь два-три года пройдут незаметно. Поклянись мне, Капиту, что ты не выйдешь замуж ни за кого, кроме меня!
Капиту исполнила мою просьбу не раздумывая, у нее даже щеки раскраснелись от удовольствия. Она поклялась дважды и добавила:
— Даже если ты женишься на другой, я выполню свою клятву и совсем не выйду замуж.
— Если я женюсь на другой?
— Всякое может случиться, Бентиньо. Вдруг ты встретишь другую девушку, которая тебе понравится, влюбишься в нее и женишься. Ведь я тебе никто и ты отнюдь не обязан вечно помнить обо мне.
— Клянусь, Капиту, клянусь богом, что лишь ты будешь моей женой. Этого достаточно?
— Как будто, — ответила она, — не осмеливаюсь просить большего. Да, ты обещаешь… Но лучше дадим другую клятву: мы поженимся во что бы то ни стало.
Вы улавливаете разницу — это уже был не выбор спутника жизни, а утверждение брачного союза. У моей подружки голова работала быстро и хорошо. Действительно, первая формула лишь исключала возможность моего брака с другой. Мы могли остаться одинокими, как солнце и луна, не нарушая клятвы у колодца. Вторая формула была гораздо лучше; она укрепила мою решимость не принимать духовный сан. Призвав небо в свидетели нашей клятвы, мы воспрянули духом и забыли о грозящей опасности. Теперь я больше не боялся семинарии.
— Если дома будут настаивать, я поеду; в конце концов семинария такое же учебное заведение, как и всякое другое. Необязательно становиться священником.
Капиту страшилась разлуки, но она поняла, что мой отъезд, пожалуй, наилучший выход из положения. Мы не огорчим мою мать, а там подойдет и время свадьбы. Всякое сопротивление с нашей стороны только подтвердит слова Жозе Диаса. Последний довод привела уже сама Капиту.
Глава XLIX
МЫ ПРЕКЛОНИМ КОЛЕНИ
Вот так-то, после множества треволнений добрались мы наконец до тихой пристани, куда нам давно следовало прибыть. Не обвиняй нас в медлительности, читатель; привести сердца в гавань — нелегкая задача даже для самого опытного мореплавателя. Помирившись, мы с Капиту заговорили о будущем. Я рисовал ей картины спокойной и благополучной жизни: мы поселимся на ферме и будем приезжать в столицу раз в год. Если мы обоснуемся в пригороде, то подальше, где нам никто не станет докучать. Дом наш будет не большой и не маленький, а средний; я посажу цветы, куплю мебель и карету, прикажу устроить молельню. Да, у нас будет красивый киот из жакаранды [87] , а в нем — богоматерь с младенцем… Я долго рассказывал о молельне, отчасти отдавая дань нашей религиозности, отчасти стремясь загладить свое бегство от сутаны; но было тут и тайное бессознательное желание обеспечить себе покровительство неба. По субботам мы будем преклонять колени…
87
Жакаранда — ценная порода дерева.