Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)
Шрифт:
Поэтому из множества социалистических авторов я остановлюсь только на некоторых, которые особенно повлияли на развитие или распространение нашей теории.
Среди них особенно резко выделяется П.Ж. Прудон, автор «Contradictions economiques» («Экономических противоречий» — фр-), благодаря чистоте мыслей и блестящей диалектике — качествам, сделавшим его самым влиятельным апостолом теории эксплуатации во Франции. Так как для нас содержание важнее формы, то я не стану приводить подробных образцов его слога, а ограничусь лишь изложением сущности его учения в нескольких словах. Сразу можно будет заметить, что оно, если не считать некоторых особенностей формы, весьма мало отличается от вышеприведенной общей схемы теории эксплуатации.
Прежде всего Прудон считает несомненным, что труд создает всякую ценность. Рабочий имеет поэтому естественное право собственности на весь свой продукт. В наемном договоре он уступает это право собственнику капитала за заработную плату, которая меньше уступленного
Таким образом выходит, что в наше время рабочий не в состоянии оплатить своего собственного продукта. Его продукт на рынке стоит больше того, что он получил в виде заработной платы; продукт стоит дороже на величину различных прибылей, которые обусловлены существованием права собственности и под различными названиями — прибыли, процента, интереса, ренты, аренды, сбора и т. д. — образуют такое же количество «пошлин» (aubaines), налагаемых на труд. Так, например, продукты, произведенные 20 миллионами рабочих за годовое вознаграждение в 20 миллиардов франков, стоят вместе с такою прибылью и вследствие ее существования 25 миллиардов. А это значит, «что рабочие, которые, для того, чтобы иметь возможность жить, должны покупать обратно те же продукты, должны платить пять единиц за то, что они произвели за четыре единицы, или же, что из пяти дней они в течение одного должны поститься». Таким образом, процент представляет собою добавочный сбор с труда, удержание (retenue) заработной платы648.
Такой же чистотой намерений, как Прудон, отличается и немец Родбертус, который, однако, стоит гораздо выше первого по уму и глубине мыслей, хотя далеко уступает горячему французу в даре изложения. Для историка учений он является одним из наиболее выдающихся представителей этого направления. Его научное значение долгое время не было оценено по достоинству и, как это ни странно, как раз вследствие научности, преобладающей в его сочинениях. Он не обращался непосредственно к народу, как это делали другие, а ограничивался, главным образом, теоретическим исследованием социального вопроса и был умерен и осторожен в практических советах, которые обыкновенно представляют непосредственный интерес для толпы; поэтому он в течение некоторого времени не пользовался такою известностью, какою пользовались менее выдающиеся авторы, которые перенимали его учение и приспособляли таковое к уровню интересующейся толпы. Только новейшее время отдало полную справедливость Родбертусу, самому симпатичному из социалистов, и признало его тем, чем он был в самом деле, т. е. духовным отцом современного научного социализма. У Родбертуса мы не найдем ни горячих нападок, ни ораторских приемов, которыми любит рисоваться большинство социалистов, — вместо этого мы находим у него глубокую и искренне продуманную теорию распределения благ, которая, несмотря на несостоятельность некоторых отдельных положений, все же содержит в себе столько ценного, что навсегда обеспечила за своим автором почетное место среди теоретиков национальной экономии.
Я оставляю за собою право впоследствии вернуться к обстоятельной формулировке теории эксплуатации Родбертуса, а теперь перейду к двум из его последователей, которые отличаются друг от друга в такой же степени, как оба вместе от своего предшественника — Родбертуса.
Одним из них является Фердинанд Лассаль, самый красноречивый, но по существу наименее оригинальный из представителей социализма. Я здесь только упоминаю о нем, так как он, благодаря своему блестящему красноречию, имел большое влияние на распространение теории эксплуатации; теоретическому же ее развитию он почти вовсе не содействовал. Поэтому я могу не воспроизводить его учения, которое по существу тождественно с учением его предшественников, посредством цитат и выдержек из его сочинений, а ограничиться только изложением в примечании некоторых из наиболее характерных мест649.
Таким образом, Лассаль является исключительно агитатором. К теории снова возвращается Карл Маркс, который после Родбертуса является самым замечательным теоретиком социализма. Несмотря на то что его учение во многих чертах близко подходит к исследованиям Родбертуса, которые проложили дорогу теории эксплуатации, тем не менее оно с бесспорною оригинальностью и с необыкновенно остроумною последовательностью развито в одно своеобразное целое, с которым мы также познакомимся обстоятельно впоследствии.
Несмотря на то что теория эксплуатации была, главным образом, развита теоретиками социализма, тем не менее ее идеи проникли и в других других авторов, различными способами и в различной мере.
Одни переняли точку зрения теории эксплуатации целиком, отказавшись признать разве только последние практические выводы. Такова, например, точка зрения Гута652. Он целиком принимает все существенные принципы учения социалистов. Труд для него является исключительным источником ценности: процент получается вследствие того, что в силу неблагоприятных условий конкуренции, вознаграждение за труд никогда не достигает ценности продукта; Гут не задумывается вводить даже для обозначения этого явления резкое выражение «эксплуатация» как технический термин. Но в конце концов он все-таки избегает практических выводов из своего учения при помощи некоторых смягчающих оговорок. «Мы отнюдь не считаем эксплуатацию рабочего, рассматриваемую как источник первичной процентной ставки, несправедливым актом с юридической точки зрения; она основывается скорее на свободном договоре работодателя и рабочего, договоре, который, впрочем, почти всегда заключается при условиях рынка, неблагоприятных для последнего!» Жертва, приносимая «эксплуатируемым» рабочим, представляет собою скорее только «аванс, впоследствии возмещаемый». Рост капитала все более увеличивает производительность труда, вследствие этого удешевляются продукты труда; рабочий может на свое вознаграждение купить теперь больше продуктов, и его реальная заработная плата, следовательно, увеличивается; с другой стороны, расширяется также благодаря «большему спросу и круг занятий рабочего, вследствие чего увеличивается и денежная заработная плата». Таким образом, «эксплуатация» похожа на затрату капитала, который своим опосредованным действием приносит рабочему все более и более возрастающий процент652. На чисто социалистической почве стоит также и Дюринг в своей теории процента. «Прибыль на капитал является присвоением главнейшей части плодов рабочей силы... Улучшение и расширение средств производства ведет к увеличению количества продуктов и к сбережению труда; но то обстоятельство, что этим уменьшаются препятствия и трудности производства и что труд, вооружаясь техническими средствами, становится более производительным, не дает мертвому орудию никакого права требовать для себя сколько-нибудь более того, что нужно для его воспроизводства. Прибыль на капитал не представляет собою, таким образом, понятия, которое могло бы быть выведено из чисто производственных оснований и на примере единичного хозяйственного субъекта. Она представляет собою вид присвоения и создание действующих законов распределения»652.
Вторая группа авторов, как, например, Дж.С. Милль и Шеффле653, эклектически соединяет идеи теории эксплуатации с иными взглядами на проблему процента.
Третьи, наконец, хотя и не решались признать целиком научное построение социалистов, тем не менее, под влиянием их сочинений, приняли некоторые их основные принципы. Наиболее важным в этом отношении я считаю то, что значительная часть немецких авторов катедер-социалистического направления опять воспроизвела старый взгляд, что один только труд представляет собою источник всякой ценности, что только он представляет единственную силу, «создающую ценность».
Весьма оригинальна судьба этого учения, признание или непризнание которого имеет громадное значение для оценки наиболее важных народнохозяйственных явлений. Учение это впервые появилось в английской политической экономии и нашло себе широкое распространение в первые десятилетия после появления системы Смита, наряду с последней. Вскоре, однако, под влиянием учений Сэя, развившего теорию о трех факторах производства — природе, труде и капитале, — затем Германна и Сениора, оно потеряло кредит у громадного большинства экономистов даже английской школы, и одно время признавалось чуть ли не одной только группой социалистических авторов. Но, ввиду того, что немецкие катедер-социалисты переняли это учение из сочинений Прудона, Родбертуса и Маркса, оно опять нашло себе твердую опору в научной политической экономии, и можно даже предположить, что под флагом авторитетности, которой пользуются эти известные представители немецкой школы, оно опять победоносно обойдет литературы всех стран654.
Желательно это или нет — это покажет нам критическая оценка теории эксплуатации, к которой я теперь и перехожу.
2. Критика
Когда я приступал к критике теории эксплуатации, передо мной было открыто несколько путей. Я мог, во-первых, критиковать всех представителей этой теории отдельно. Это был бы самый верный путь, но это повело бы к излишним и крайне утомительным повторениям, ввиду сильного сходства отдельных учений. Я мог, во-вторых, не останавливаясь ни на одной индивидуальной формулировке, направить свою критику против общей схемы, лежащей в основе отдельных изложений. Но тогда я натолкнулся бы на два неудобства. С одной стороны, я мог бы действительно не обратить внимания на некоторые индивидуальные оттенки этой теории; с другой стороны, если бы я даже и не впал в эту ошибку, то мне наверно пришлось бы услышать упреки в том, что я слишком уже облегчил себе свою задачу и направил свою критику не против действительного учения, а против произвольно созданной карикатуры. Поэтому я решил воспользоваться третьим путем: из множества отдельных изложений я выбрал несколько таких, которые я считаю самыми лучшими и самыми совершенными, и подверг таковые индивидуальной критике.