Изобретение зла
Шрифт:
– Тогда давай сюда сам ложись, если так уверен.
– Чего это ради?
– Если там кто-то умер, то умрешь и ты - примета такая. А если нет, то и разницы нет. Встать, быстро!
Фиолетовый встал.
– Теперь собрал вещи и сюда. Молодец, слушаешься.
Он обернулся и взглянул на Синюю.
– Малявка, пшла вон отсюда.
Синяя резво изобразила на лице непонятную гримасу и открыла рот, чтобы что-то сказать, но говорить не стала, а просто втянула голову за дверь.
– Ты, самый малой, - Черный обращался ко мне, - иди сюда, будешь шестеркой.
– А это кто?
– Шестерка - это разведчик. Иди сюда. Теперь иди до дверей. Теперь опять сюда.
Я прошел.
– Так точно!
– я любил разведчиков, но мне ещё не приходилось в них играть.
– Молодец. Хорошо ходишь.
– А шестерка - это лучше, чем шпион?
– Лучше. Это вообще лучше всех. Теперь проси лычку.
– А это что?
– спросил я.
– Вот так! Больно?
– Не-а. Я боли не боюсь. Можно ещё две?
– На две. Хороший шестерка, молодец. Теперь будешь мне все рассказывать.
Пошел спать.
Я лег, отвернувшись к стене, прижался лицом к подушке. Читать больше не хотелось, потому что было жаль Синюю. Мне понравилось это хорошее чувство жалости в себе. Я стал представлять разные картинки: её бьют, а я её спасаю, потом будет вулкан и землетрясение, а земля расколется вот так, прямо под госпиталем, а ножка кровати зацепится за край и я не упаду, а все упадут и
Синяя тоже, но я её поймаю и мы одни останемся живыми. Потом на нас нападет злая Машина и мы её победим. Я попробовал представить ещё что-то, но ничего интересного не представлялось; тогда я стал ходить пальцами по стене, чтобы помочь фантазии. И фантазия вовсю заработала снова. Конечно, у меня будут магнитные ботинки и я смогу ходить по стенке пропасти, а Синяя упадет и зацепится платьем за крючок, и будет висеть. А я спущусь и спасу её.
29
Черный вышел в туалетную комнату. В комнате никого не было. На стенах два зеркала целых и два разбитых. Стекла и зеркала запотели.
– Эй, Манус!
– позвал Черный.
– Приди.
Одно из зеркал прояснилось и за ним показалась большая голова в шлеме.
Манус оказался тощим парнем дет двадцати. Голова занимала всю площадь овального, в серебряных вулканчиках и мушиных пятнах, зеркала. Как будто я рыба в аквариуме, а он разглядывает меня, - подумал Черный, - главное, не слишком много ему позволять. Даже если он бог, то пусть знает свое место.
– Че выпялился?
– сказал он и сразу упал на кафель, задохнувшись от боли.
– Ну как?
– спросил Манус.
– Приятно? Теперь будешь разговаривать со мной, стоя на коленях. И голову вниз.
Черный стал на колени.
– Зачем меня вызывал?
– Поговорить захотелось.
– Просто поговорить?
– Просто.
– Ах, просто.
Воздух под потолком сгустился и в нем родилась ладонь. Ладонь была шестипалой, с толстыми пальцами, и каждый метр, примерно, в длину. Она пошевелила пальцами и быстро спустилась. Она двигалась не так, как тяжелый предмет, а как картинка, не имеющая массы - её не заносило на поворотах и она умела мгновенно останавливаться. Ладонь сжалась в кулак и сделала быстрый полукруг в воздухе - даже ветром подуло.
– Подеремся?
– спросил Манус.
– Нет.
Кулак сделал первый удар и Черный отлетел к батарее. Упал и остался лежать.
Хорошо, что не головой, - подумал он и увидел, как в белом кафеле зеркально отразились яркие огоньки, как будто в воздухе сразу зажглась сотня свечей. Или с головой непорядок, или он меня пугает.
– Вставай!
– Не буду. Хочешь бить, так бей лежачего.
– Ладно, живи.
Манус отключился и помог снять шлем Магдочке. Магдочка ещё не оправилась от впечатления.
– Может быть, ты попробуешь вести?
– предложил он.
– Не собираюсь.
– Почему так?
– На их месте я бы просто разорвала тебя на куски.
– На их месте ты бы ничего не смогла сделать.
– Конечно, материально я не смогла бы на тебя воздействовать. Но я бы смогла информационно.
– Ты знаешь такие умные слова?
– Я не дура.
– Да, я забыл, ты ведь лежанка со звездочкой. И даже задумываешься перед сном о жизни и смерти.
– Вот именно, со звездочкой.
Двенадцатилетняя Магдочка, сожительствующая с птидесятитрехлетним герералом
Ястинским, не была проституткой. Ее профессия называлась несколько иначе - лежанка, от слова "лежать". Одна из самых распространенных женских профессий средины второго века новой эры. Лежанки делились на простых и со звездочкой.
Простые были лежанками непрофессиональными, не всегда умеющими понять мужчину, не слишком хорошо владеющими прикладной психологией. Те же, которые со звездочкой, с пятилетнего возраста получали обширное профессиональное образование и уже к десяти имели диплом, позволяющий им заниматься своим делом на вполне законных основаниях. Лежанки со звездочкой были уважаемы не меньше, чем врачи или дизайнеры, а лучшие из них даже пользовались славой, сравнимой со славой древних героев и поп-звезд. Лежанки со звездочкой были умны, умели творчески мыслить, владели основами любых наук, рукопашным боем, ориентировались в любых ситуациях, могли вести любое транспортное средство. Но главное - они умели понять любого мужчину и полюбить его. Для обучения на лежанку брали только очень любящих девочек. Лежанка не была обычной проституткой древних времен - грязной душой, мерзкой по характеру, тупой и с уголовными наклонностями. Проофессия примитивной проститутки окончательно умерла после изобретения электрического самоудовлетворения. Никто ведь не станет платить мерзкой женщине, если можно просто воткнуть вилку в розетку.
– Вот именно, со звездочкой, - сказала Магдочка.
– Потому и задумываюсь, что умею думать. Знаешь, что бы я сделала на их месте? Я бы нашла человека, который сможет повлиять на твою психику. Я бы и сама смогла из тебя веревки вязать, если бы бы не был импотентом. Хорошая женщина рассправляется с мужчиной как повар с картошкой. И они обязательно попробуют - сначала они подсунут тебе женщину. А когда не получится, тобой займется какой-нибудь ихний психоманипулятор. И вот он тебе выест мозги одними словами.
– Почему же это они раньше не додумались?
– Потому что раньше ты играл не с будущим, а с прошлым. А в прошлом не было хороших психоманипуляторов. Против них тебе не помогут никакие летающие кулаки.
Кстати, два или три маленьких летающих кулака смотрятся эффектнее, чем один большой.
– Хорошо, в следующий раз будут маленькие, - согласился Манус.
– И ты мне ещё обещал любовь. Просто смерть не интересна, зато любовь и смерть всегда хорошо сочетаются - как красный цвет с черным. Включай любовь и поехали.