Изобретение зла
Шрифт:
– Он не выпускает только нас. Конечно, остальные спокойно ходят на работу. Даже ничего не подозревают. Надо бы проследить за человеком, который будет здесь идти. Посмотреть, как он проходит сквозь это, - сказал Черный.
– Но нам это все равно не поможет.
– Может быть, это и есть экран?
– Экран?
– Пестрый прислонился лицом к преграде и попытался разглядеть то, что за нею.
– Экран? И сейчас какой-то изверг смотрит на меня, как я толкаюсь рукой в этот экран и потирает ладошки от удовольствия, и предвкушает, как он меня, к примеру, поджарит на сковороде? Прыгая по кравитатуре одной рукой, другой засовывает в рот жирный бутерброд, лоснясь от удовлетворенности собой? Все это - экран?
Он развел руками, будто пытаясь охватить все пространство вокруг.
– Все, что я вижу? Все это - ненастоящее? Да моя единственная мысль более настоящая чем все эти Машины вместе взятые! Все это я вижу - полная луна, а вон там созвездие Ориона, я его знаю с детства, это мое любимое созвездие. За два квартала отсюда - горка, с которой я катался на санках каждую зиму. А вон там, видишь? Вон там, там живет моя девушка. Я её целовал. Она была без ума от счатья, когда я её целовал! У меня уже есть своя девушка и она меня обожает.
Меня есть за что обожать! Плевал я на все эти экраны!
Он плюнул и слюна зависла в воздухе. Он сел и оперся спиной о невидимую стену.
– Слушайте, Холмс, я хочу вам сказать... Тише, Ватсон, тише, - граница близко. Что делать будем?
– Есть ещё один вариант, - сказал Черный, - но надежды мало.
– Валяй.
– Розовый придумал. Он хочет сделать крылья и улететь по воздуху. Вдруг экран не доходит до большой высоты?
– Нет, это явный бред, - сказал Пестрый.
– Я умный, я сейчас буду думать.
Можно спрятаться в темноту, тогда нас не увидят. Ты сам как спасся?
– Вначале спрятался, а потом убил главного убийцу. Может, слышал? Но дальше первого уровня я не заходил.
– В лесу, что ли? Это был ты? Героическая ты наша сволочь.
– Я могу обидеться, - предупредил Черный.
– Не стоит, я же не для оскорбления. Просто утверждаю факт. Так говоришь, делать нечего?
– Нет.
– А если испортить им программу как-нибудь?
– Как?
– Да никак, если это и вправду Машина, то не нам с ней тягаться.
– Ага.
– Как-то наверное, можно. Но у меня не получится. И ни у кого не получится. Притвориться мертвым тоже не годится. Послушай! Ведь это значит, что я ими сотворен?
– Ну да.
– А как же бог?
– А какая тебе разница, кем ты сотворен? Он и есть твой местный бог.
– Действительно, разница только в масштабе. Бог тоже играет в какую-то игру?
– Но ведь все время кого-то убивают.
Пестрый снова встал и прижался грудью к невидимой стене. Потом он сбросил плащ.
– Я не хочу быть пестрым! Я хочу быть собой!
– он начал срывать одежду.
– Замерзнешь и околеешь, - спокойно заметил Черный.
– Пусть.
– Ну как хочешь.
Черный вынул из кармана плаща вторую отточенную ложку и вогнал её в беззащитный голый бок. Пестрый упал на колени и обернулся, удивленно.
– Да, - сказал Черный, - я украл две ложки, на всякий случай. Это тебе урок - не считай себя умнее других. Жаль, что урок тебе уже не пригодится. Мне не хотелось тебя убивать, но ты был опасен. Поверь, я не хотел.
– Луна, - прошептал Пестрый, - выключите эту луну...
Луна погасла, как лампочка. Небо стало страшным от звезд.
Черный взглянул на то место, где только что сияла луна, ткнул ещё несколько раз, для верности, отвернулся и ушел. Было почти двенадцать, приближалось опасное время и зеленые вспышки уже перемещались от окраин к центру.
Итак, осталось ещё восемь. Следующим будет, например, Белый, он слишком действует на нервы. Остальные - так, в среднюю силу. Серый, тот послабее. А эта романтическая парочка: Розовый с Синей пусть пока поживут.
Хотя, можно начать и с них. С ними же будет совсем просто.
Он шел в произвольном направлении, зная, что обязательно прийдет ко входу.
Несколько раз он прошел один и тот же фонарь. Дважды он проходил мимо умирающего Пестрого - что-то уж слишком закручена улитка. Нет, сейчас Пестрый был уже мертв, явно мертв.
Наконец увидел нужную арку.
32
Арнольд Августович проснулся от необычного ощущения. Ему показалось, что погасла луна. Подобно древнему поэту он увидел сон, в котором не все было сном.
Это из-за полнолуния, - подумал он, - луна сегодня разгулялась. Он прокрутил в голове последние картинки сновидения и попытался подойти к делу с позиции психоаналитика. Что бы это означало? Ничего, просто в комнате слишком темно.
Почему вдруг так темно?
Когда Арнольд Августович засыпал, свет луны падал треугольником на стену.
Было около одиннадцати. Сейчас темно, значит, сейчас не меньше часу ночи. Душно.
Нужно открыть шторы.
Он накинул халат и подошел к окну. Отодвинул штору, ещё не до конца проснувшись, и понял, что продолжает спать - небо над городом дымилось звездами, воздух был кристально ясен и прозрачен, между звезд летели две зеленых точки спутников, тут и там падали метеоры, можно столько желаний назагадывать, что на всю жизнь хватит. Но луны не было. Луна пропала. Улицы освещены лишь звездным сиянием, который как лампа в операционной, не дает теней. Сколько же сейчас времени?
– подумал Арнольд Августович и на этой мысли проснулся окончательно.
Проснулся и похолодел.
Если в одиннадцать вечера луна только поднималась, то она будет видна до самого утра. Это азбука. Светила движутся по кругу с постоянной скоростью. Луна смещается на пятнадцать градусов в час по небесной сфере. Дугу в сто восемьдесят градусов она проходит за двенадцать часов. И нет такой силы, которая могла бы остановить или изменить это движение. Но ведь сейчас ночь?
За окном послышались голоса. Несколько человек пробежали под окнами. Они что-то выкрикивали о луне. Ах, да, - подумал Арнольд Августович, конечно, это просто затмение луны. Затмения ведь всегда происходят в полнолуние. Особенно в такие яркие полнолуния как это. Яркость происходит от того, что солнце освещает луну перпендикулярно поверхности и мы видим перпендикулярно отраженный свет, но это значит, что Земля своей тенью Луну накрывает. Элементарная логика. Что это я себе подумал?