Каналья или похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе
Шрифт:
Прокатившись по Морской, выехали на Невский.
Люди провожали взглядами сверкающее ландо, белых скакунов и молодого красавца, раскланивающегося направо и налево, посылающего во все стороны мужественную, открытую улыбку.
На тротуарах отовсюду слышится:
— Как! Вы не знаете? Князь Квачантирадзе, Наполеон Аполлонович! Прекрасное имя!.. Владелец несметных богатств: нефть, марганец, медь, имение в пятьдесят тысяч десятин...
В другой группе кто-то утверждает:
— У него такой замок в Колхиде, что из Америки едут полюбоваться!
Еще один знаток убеждает:
— Он царского
— Три дня назад состоялось собрание учредителей акционерного общества "Англорос". Вообразите, Квачантирадзе явился туда с контрольным пакетом и прибрал к рукам всю компанию. То же самое он проделал с "Саламандрой" и "Космосом"! Великий финансист!
— Я слышал, в Петербурге не осталось ни одной красавицы, чтобы он... Помните герцогиню Каталонскую? На всей земле не сыскать женщины краше и достойнее. Прошлой зимой она приехала в Петербург. И что же? Не продержалась и трех дней. Поверьте, мне известно доподлинно. Узнал муж... Что? Дуэль? Кто решится на дуэль с Квачантирадзе — он попадает в летящую муху...
На эти слухи и сплетни, на раздувание имени Квачи давно работают его друзья и наемные агенты.
Ландо остановилось на Суворовском проспекте и еще через пять минут Квачи целовал руки молодой вдове, красавице грузинке, подлинной царице лицом и статью.
— Ну будет, будет, сумасшедший!.. Лучше расскажи, куда ты делся минувшей ночью? Изменил мне, негодник, признайся...
— Клянусь тебе, Елена, что я...
— Не клянись, все равно не верю. Что за большое дело ты затеял?.. Что? Отныне я должна стать твоей кузиной? Ах, шалунишка, зачем придумывать родственную близость? Разве мы можем быть ближе? Вот оно что! Понятно: значит, я должна представляться твоей родственницей. А потом?.. Что? Что ты сказал?! Боже упаси! Этого я себе не позволю! Мне опуститься до такого грязного мужика!..
Квачи коротко растолковал Елене свой план и нарисовал картину блестящего будущего.
Елена смягчилась.
— Высшее общество — это прекрасно, но... разве мне не довольно тебя... Что? Лучше, чем ты? Чем же? Как, как?! Замолчи сейчас же, негодник! Ха-ха-ха!.. Неужели? Да, верно, это враки, не может быть! Ох, ха-ха!.. Не пристало мне водиться с этаким, но... коли ты затеял грандиозное дело, так и быть... Попробуем... Нынче же?! В случае удачи, купи мне тот маленький дом, что так мне нравится... А теперь я вся внимание...
Сказ о знакомстве со святым старцем и прочими господами
На набережной Невы стоял скромный неказистый дом. В этом доме жила немолодая вдова, весьма влиятельная придворная статс-дама и кавалер многих орденов Анастасия Прозорова.
Квачи был настолько свой в этом доме, что называл статс-даму Таней и обходился с ней по-родственному; что же до статс-дамы, то она звала Квачи "мой Аполлончик" и была ему подлинным ангелом- хранителем. Не сосчитать, сколько раз проводила она Квачико по хрупкому мосту над пропастью, сколько раз вытаскивала из темных и зловонных ям, сколько потратила на него сил и средств, сколько раз изгоняла и возвращала вновь!
Но не меньше яду изрыгали по поводу столь редкостной дружбы злые языки и недоброжелатели. Поговаривали,
Знавшие статс-даму, разумеется, не слушали злопыхателей и не верили сплетням. В их представлении Прозорова была женщина настолько кроткая и религиозная, настолько богобоязненная и скромная, что в ее немолодом, поджаром теле, равно как и в душе, озаренной благодатью божьей, не могло найтись места для порока, тем паче, для греха прелюбодеяния.
Этот дом, украшенный иконами и пропахший ладаном, посещали исключительно согбенные сенаторы, беззубые гофмейстеры и гофмаршалы, шестидесятилетние фрейлины и статс-дамы, а также епископы и архиепископы, столь престарелые и немощные, что без посторонней помощи им не удавалось даже одолеть невысоких лестниц. Среди этих старцев один только "Аполлончик" был молод, но... До каких пор нам идти на поводу у злобной сплетни? Ни благочестивая особа, ни галантный Квачико не нуждаются в нашем заступничестве. И все! И кончим на этом! Если в мире существует справедливость, ни одна крупица грязи не пристанет к этой обители.
Однако...
В тот день Квачи с кузиной Еленой в половине десятого подкатили в закрытом ландо к затемненному дому вдовы Прозоровой.
Хозяйка познакомила их с гостями:
— Его преосвященство духовник государя и ректор духовной академии... Его преподобие старец царицынского монастыря Илиодор... Епископ Саратовский Гермоген... Вдова генерала Лохтина... Обер-прокурор Святейшего Синода господин Лукьянов... Их помощник господин Саблер... Военный министр генерал Сухомлинов... Статс-дама госпожа Куракина... Баронесса Ноден... Министр внутренних дел господин Макаров...
Квачи и Елена благоговейно склонились перед духовными лицами и приложились к руке; остальным почтительно поклонились.
Среди гостей одни были министрами в прошлом, другие — в настоящем, третьи — стремились стать таковыми в будущем. В религиозном салоне вдовы епископ домогался архиепископства, архиепископ — митрополитства, генерал — чинов и званий, провинциал стремился в столицу, купец гнался за кредитами, банкир — за концессиями, дамы хлопотали за мужей и любовников; а все вместе рвались к престолу, тщась хоть на ступеньку приблизиться к нему. В сердцах этих людей шла невидимая и жестокая битва, лица же выражали улыбчивое благочестие, христианское долготерпение и ангельскую кротость.
"Богородица" — вдова Лохтина продолжила прерванную беседу.
Квачи с удивлением взирал и слушал странные речи: незадолго до того Танечка кое-что поведала ему об этой особе.
Лохтина была пожилая дама, чрезвычайно гордая, образованная и хорошей фамилии. Несколько лет назад она стала первым апостолом "святого Григория", его верной и послушной рабой, отреклась от всего — от дома, от имущества, самолюбия, женской чести — и бескорыстно последовала за новым мессией. Эта больная женщина стала ближайшей сподвижницей святого Григория, его прислужницей и пропагандисткой. В конце концов вдова проложила старцу дорогу в несчастную семью невезучего государя.