Карл Великий: реалии и мифы
Шрифт:
Продолжая традицию Карла Великого, Оттон I завладел Итальянским, бывшим Лангобардским, королевством со столицей в Павии, а спустя десятилетие добился, чтобы папа в Риме короновал его императорской короной. 2 февраля 962 г., после императорской коронации Оттона I, каролингская традиция возродилась и в своей имперской форме. Лишь теперь король Германии в полной мере стал преемником Карла Великого. Каролингская имперская традиция служила убедительной легитимацией восстановления империи в Западной Европе. Королевство Оттона I, несмотря на свое доминирующее положение среди стран Центральной и Западной Европы, обладало лишь военно — политическим преимуществом, и только императорская корона обеспечивала ему более высокое по рангу, нежели королевское, достоинство. К гегемонистским властным притязаниям добавились универсальность и большая сакральность монархического господства.
Универсальный характер империи узаконивал власть над
Стремясь овладеть Лангобардским королевством, а затем установить протекторат над Римом и, наконец, закрепиться в Южной Италии, Оттон I непосредственно апеллировал к авторитету Карла Великого: поскольку франкский император когда-то господствовал на этих территориях, теперь и он, правитель Германии, в качестве его политического наследника претендует на обладание ими. Как и Карл Великий, он чувствовал себя обязанным защищать римскую церковь, но вместе с тем присваивал право влиять на папство, чтобы держать в руках немецкий епископат и проводить широкомасштабную миссионерскую политику на Севере и Востоке.
Несомненно, еще и в середине X в. были оборваны не все связи и пресеклись не все традиции, соединявшие Германию с универсальной монархией Карла Великого. Германское королевство, когда Оттон I вступил на престол, было еще сравнительно молодым государством, не осознавшим своей идентичности и жившим воспоминаниями и традициями племенных герцогств и Каролингской империи. Единственным, что объединяло входившие в его состав германские племена, как раз и было традиционное представление об их принадлежности к Каролингской империи. Однако ее неотъемлемой составной частью была Италия, точно так же, как любое из германских племен. Оттон I, повелевая Швабией и Баварией, должен был, по традиции Каролингской империи, также править Ломбардией и Римом.
Следовательно, итальянская политика Оттона I была необходима для консолидации молодого Германского государства, угрозу целостности которого представляли самостоятельные походы за Альпы герцогов Баварии и Швабии. Король сумел использовать давние и прочные связи этих герцогств с Италией в общегосударственных интересах, обратив их сепаратистские устремления в фактор интеграции. Хотя в его родной Саксонии многие отрицательно относились к итальянской политике, все же гораздо проще было повести саксов в Италию, соблазнив их добычей в этой богатой стране, чем швабов и баварцев в леса и болота северовосточного пограничья на войну против язычников — датчан и славян. Для феодальной знати всех германских герцогств в Италии открылось широкое поле деятельности. При этом особенно большую материальную выгоду для себя извлекла из участия в господстве над Италией наиболее близкая королю аристократия Саксонии. Благодаря этому удалось быстрее сократить цивилизационное отставание области между Везером и Эльбой от более развитых южных и западных частей Германии, уже давно испытывавших римское и франкское влияние.
Лишь проведение имперской политики в качестве преемника Карла Великого позволило Оттону I в значительной мере погасить амбиции различных группировок могущественной знати и устранить причину ранее неоднократно повторявшихся кризисов всей политической системы его государства. Благодаря обретению Оттоном I более высокого, императорского достоинства сгладился антагонизм между знатью и королевской властью, была устранена угроза, вытекавшая из перманентного соперничества с представителями высшей знати германских племен: если короля они рассматривали в лучшем случае как первого среди равных, то император по определению олицетворял собою власть, стоящую над герцогами и королями. Таким образом, в форме возрожденной империи еще рыхлое Германское королевство обрело специфическую возможность для дальнейшей интеграции, а тем самым и предпосылку для своего исторического бытия.
В государственно-правовом отношении средневековая империя рассматривалась современниками как возрождение или продолжение Римской империи, что сыграло весьма важную роль, благоприятствуя распространению ренессансных идей — сначала в виде Каролингского, а затем и Оттоновского возрождения. Этот очевидный факт не опровергается, вопреки мнению некоторых исследователей, тем, что Оттон I, как в свое время и Карл Великий, воздерживался от употребления применительно к себе титула римского императора, довольствуясь простым «император август». На то были причины политического, но отнюдь не идейного порядка. Императорское достоинство, обретенное Оттоном I в Риме, явилось результатом развития, протекавшего в Западной Европе со времен Карла Великого, сумевшего достичь фактической гегемонии над западным христианским миром. Можно говорить в известной мере и о европейской гегемонии Оттона I, повелевавшего, помимо Германии, большей частью Италии, осуществлявшего протекторат над Бургундией, сюзеренитет над частью Польши и над Данией и занимавшего положение третейского судьи в отношении противоборствовавших сил во Франции. Императорская корона хотя и не добавила ему реального могущества, однако узаконила и освятила авторитетом церкви его положение европейского гегемона.
Оттон II в основном продолжил политику отца, вместе с тем попытавшись пойти дальше его, прежде всего, в Южной Италии, не останавливаясь даже перед серьезной конфронтацией с Византией, в частности, присвоив себе титул римского императора, считавшийся неотъемлемой принадлежностью византийского василевса, что в свое время были вынуждены признать Карл Великий и Оттон I. Оттон II задался целью непосредственно присоединить к своей империи всю южную часть полуострова, при этом апеллируя в официальных документах к авторитету великих предшественников — как собственного родителя, так и Карла Великого. Если бы его единственным противником тогда была Византия, еще не оправившаяся от внутренних потрясений и вынужденная сдерживать натиск болгар, то можно было бы надеяться на успех. Однако воевать пришлось с сарацинами, которые и нанесли Оттону II поражение — единственное, но легшее на его репутацию пятном, которое он, возможно, позднее смог бы смыть, если бы не преждевременная смерть, вскоре постигшая его.
Оттон III захотел еще большего: в своем визионерском преклонении перед римской античностью он задумал сделать Рим столицей всего цивилизованного мира, резиденцией папы и императора одновременно, средоточием христианства и всемирного господства. Замыслив «великое, почти невозможное», как удачно подметил современник, Оттон III потерпел полный провал. В пятнадцатилетием возрасте приступив к самостоятельному (или почти самостоятельному, учитывая большое влияние на него советников) правлению, он в начале 996 г. прибыл в Италию для императорской коронации, которая и состоялась в Риме 21 мая, причем его короновал папа римский, которым за две недели до того стал близкий родственник нового императора Бруно Каринтийский, молодой человек 23 лет, принявший после возведения на престол Святого Петра имя Григория V. Таким образом, оба главы западного христианства, светский и духовный, император и папа, были представителями правившего в Германии Саксонского дома, что предвещало их тесное взаимодействие. Однако эти ожидания не оправдались, обернувшись для Оттона III большим разочарованием: возведенный им на папский престол кузен начал действовать более в интересах римской церкви, нежели Римской империи.
Поэтому император, сославшись на плохое самочувствие и тяжелый итальянский климат, спешно покинул Рим, возвратившись в Германию. Римская имперская идея на время была вытеснена из его сознания ахенской имперской идеей, убежденным сторонником которой в свое время был Карл Великий. Слово «империя» стало усваиваться в окружении Карла Великого еще до его императорской коронации в 800 г. Понятие «христианская империя» возникло в период христианизации Римской империи, но затем постепенно утратило связь с ней, всё более приобретая духовное, идеальное значение. Ассоциируясь с Царством Божиим, оно не имело политического смысла до тех пор, пока попечительство над «христианской империей» не было поручено Карлу Великому, т. е. пока на Западе не была учреждена империя, воспринимавшаяся как продолжение Древней Римской империи. В 798 г. англосаксонский монах Алкуин, на протяжении многих лет состоявший при Карле в качестве советника и придворного ученого, а затем получивший за свою службу должность епископа Турского, писал ему о необходимости борьбы против ереси адопцианизма с тем, «чтобы эта нечестивая ересь всячески истреблялась, прежде чем она распространится во все пределы христианской империи, которую Божья милость поручила тебе и твоим сыновьям для попечительства и управления… чтобы охранялась христианская империя, защищалась католическая вера, и всем стал ведом закон правосудия».