Карл Великий: реалии и мифы

Коллектив авторов

Выражением этой единой королевской династии была пропаганда ее в королевском некрополе аббатства Сен-Дени. Уже в 1263–64 гг. аббат Матье де Вандом, желая зрительно показать, что Капетинги происходят от Каролингов, перенес часть могил королей сюда. В 1306 г. при Филиппе Красивом осуществляется продуманная программа: 16 могил были сгруппированы в новом порядке для пропаганды единой династии. Справа были помещены Меровинги и Каролинги, в их числе Карл Мартелл, слева Капетинги. В середине — Филипп Август и Людовик VIII. Аббатство Сен-Дени было высшим выражением «королевской религии»: здесь был некрополь для всего королевского дома, здесь хранились все коронационные регалии (кроме священного сосуда с елеем), а связь его с короной опиралась на легенду о передаче Карлом Великим королевства под покровительство Святого Дионисия и две фиктивные грамоты, сфабрикованные в XII веке, где эта легенда приобрела юридическое оформление.

Вслед за Карлом Великим, умело использовавшим историческую пропаганду для утверждения своего наилучшего образа в памяти потомков, короли Франции по его примеру и с использованием его имени пропагандируют свою власть. В этом процессе оформления нации история и историки сыграли решающую роль, поскольку общее прошлое, которым можно было вместе гордиться, объединяло жителей разных частей королевства в некое единство. Имя, образ и эпоха Карла Великого были одним из основополагающих моментов этой национальной истории. Не случайно, что наряду с успехом «Больших Французских хроник», биографии Карла Великого занимали устойчивое второе место в читательском «рейтинге». Национальная история, история всей Франции с ее тремя династиями была областью приоритетного интереса. Исторические картины появлялись на стенах и витражах храмов, в скульптурах, на шпалерах, коврах, монетах, щитах, в домах знати и богатых буржуа, и в них присутствует неизменно Карл Великий наравне с Хлодвигом и Людовиком Святым. Короли и их окружение умело использовали историю в качестве аргумента в своих политических целях, и как сказал в «Трактате о музыке» Жана де Груши (1300 г.), обращаясь к Филиппу Красивому, история Карла Великого важна для сохранения королевства (ad conservationem totius civitatis).

В итоге Карл Великий стал самым авторитетным предком, к которому прибегали всякий раз, доказывая древность того или иного института и явления. Жан Жерсон и Жан Куртекисс ностальгируют по временам Святого Карла Великого и Людовика Святого, призывая Карла VI покончить со схизмой, дабы не огорчать Карла Великого, видящего как разрастается раскол церкви. В «Сновидении садовника» имя Карла Великого фигурирует как высшее подтверждение юрисдикции церкви. У Жана Жувеналя дез Урсена Карл Великий предстает автором «истинных союзов со всей Германией и Лотарингией», основателем единых мер и весов, к которым следует немедленно вернуться, завоевателем Гиени, защитником церкви и гарантом салического закона о наследовании.

Столетняя война вынудила обе стороны, особенно Францию, искать новые аргументы и подкреплять свою позицию историей. В 1378 г. Карл Мудрый принимал в Париже императора Карла IV и дал обед в Большой зале Дворца на острове Ситэ, во время которого был разыгран дивертисмент с историческими картинами, где Артур, Хлодвиг и Карл Великий предстали защитниками королевства Франции. Во время этого визита Карл Мудрый пытался склонить на свою сторону императора, доказывая ему в пространной двухчасовой речи с экскурсами в историю, что, начиная с Карла Великого, Гиень была частью королевства, и ее герцоги приносили королю оммаж. Об этом же пишет и Эврар де Тремогон: «Гиень находится во владении королевства со времен Карла Великого… и столько времени, что не запомнят люди иного».

Культ Карла Великого особенно укреплялся в периоды наибольших успехов королевской власти — в правление Карла V и Людовика XI. В 1369 г. Карл Мудрый дарует жителям Экс-ла-Шапеля [Ахена], где «покоится тело Святого Карла Великого, кто некогда был правителем Франции», те же привилегии, что и своим подданным — освобождение от налога на торговлю. И все последующие короли Франции подтверждали эту привилегию. Он же ввел литургию Святого Карла Великого в королевской капелле по образцу Ахена. Миниатюра времен коронации Карла V изображает его держащим скипетр, заканчивающийся статуэткой Карла Великого, специально изготовленный по его приказу в 1365 г. Во время визита императора Карла IV он подарил ему два больших золотых сосуда, где был изображен Святой Иаков, показывающий Карлу Великому дорогу в Испанию. В построенном Карлом V для себя дворце Сен-Поль была Большая зала, украшенная по стенам изображениями деяний Карла Великого.

Людовик XI еще теснее связывает корону с памятью Карла Великого, называя его «славным предком». Он превращает его культ в обязательный для Франции, учредив в 1475 г. день 28 января как праздничный и нерабочий день в память «монсеньора Святого Карла Великого, нашего предка, короля Франции». В 1478 г. король Людовик XI, «имея в особом расположении святые деяния Святого Людовика и Святого Карла Великого, приказал, чтобы их статуи из камня были поставлены в Большой зале королевского дворца в Париже рядом с другими королями Франции», свидетельствует хронист Жан Ле Руа. Здесь же в зале Парижского Парламента было помещено изображение благословляющих Париж Святого Дионисия и Святого Карла Великого. Подтвердив привилегии, данные Карлом V, Людовик XI сделал щедрый дар базилике Ахена и назначил ей ежегодную ренту.

Зная об этом культе Карла Великого во Франции, иностранные правители пытались с его помощью заручиться поддержкой могущественной короны. Так, флорентийские историки изучали подлинную историю Карла Великого и особое внимание уделяли восстановлению им разрушенных стен Флоренции, когда пытались склонить Карла VI вмешаться в дела Италии в 1396 г. И не случайно в 1461 г. флорентийский историк Донато Аччайоли, прибывший в составе посольства Флоренции к Людовику XI, дарит королю «Жизнеописание Карла Великого», где тот предстает предтечей и гарантом древнего союза Франции и Флорентийской республики.

Карл Великий входил в число девяти героев (preux), а именно трех богатырей христианских наряду с Артуром и Годфридом Бульонским, что неизменно присутствует в исторической пропаганде. Так, упрекая дворян за поражения в Столетней войне, Филипп де Мезьер не допускает и мысли сравнить их с «доблестным рыцарством, что было в компании короля Артура, Годфрида Бульонского и наидоблестнейшего Карла Великого». Образы девяти героев были в это время формой королевской пропаганды при вступлении королей в города. В их числе Карл Великий всегда узнается по пышной бороде, императорской короне и щиту, с лилиями и орлами пополам, хотя этот щит был придуман в 1275 г. Адене ле Руа, менестрелем при дворе герцогов Брабантских.

В «королевской религии» во Франции XIV–XV веков к имени Карла Великого восходили все основополагающие идеи, лежащие в основании власти короля. И, прежде всего, о короне как особом служении общему благу, требующем от короля помимо легитимности еще и моральных достоинств. И здесь образ Карла Великого был избран идеологами королевской власти в качестве идеала, образца политической мудрости. Как для самого Карла Великого образцом был библейский Давид, он сам, в свою очередь, стал таким идеалом для подражания. Тем более, что языческие троянские корни, которыми так гордились французы этого времени, мало подходили для короля христианнейшего королевства. И даже когда раздаются призывы имитировать Давида (например, трактат Гийома де Соквиля «Hosanna filio David»), на деле речь идет о Карле Великом, ибо по его образцу пишутся все модели поведения короля. И развивающийся в ущерб Карлу Великому культ Хлодвига строился как пример героический и рыцарский, близкий к легенде об «императоре с пышной бородой». А когда Кювелье пишет поэму о Дю Геклене, объявленном десятым героем, в основе его геройства также Карл Великий, который якобы усыновил его далекого предка, сарацина по происхождению, оставленного отцом при отступлении в замке Глей, крестил и воспитал в героическом духе.

Когда преданные короне чиновники Карла Мудрого, так называемые Мармузеты, разрабатывали и внедряли новаторскую программу завоевания симпатий французов к королевской власти, ее апогеем они сделали майский праздник 1389 г. в Сен-Дени: политический праздник, призванный обновить идеологию рыцарства, ввел моду на эти смотры молодости, силы и радости, во время которых рыцари присягали на верность монарху на могилах предков королей, в стенах, где пишется национальная история. И за образец был взят Карл Великий с его майскими смотрами войск.