Кавалер умученных Жизелей (сборник)
Шрифт:
Его ознакомили с раскрытым делом межнациональной преступной группы. Входившие в эту группу русские беспредельщики доказано расправились с Разиным Игорем. Обманом похитили его возле банка, и держали взаперти в надежде получить выкуп. Под прицелом пистолета провожали к интернету. В ответ на просьбы Игоря ни денег из Москвы не поступило, и, ни каких гарантий не пришло. Те, к кому просьбы были адресованы, молчали. Прошел срок ожидания, последовал конец. Содействовавший следствию отморозок дал пространные показания, как со злобой отправили Игоря с места на бешеной скорости, с
До середины декабря Олег Разин периодически появлялся в колледже. Жил какое-то время в общежитии Колумбийского университета на Манхеттене. Знали его многие. Нечесов открыл интересные факты из жизни Олега и круга друзей. И, убедившись в правдивости сведений, вылетел первым же рейсом в Москву.
Мысль к Виктору Васильичу пришла, вроде, внезапно. И промелькнула меж других. А потом он задумался крепко, и набрал нужный номер.
– Лариса Васильевна, добрый день, – сказал он исключительно по-деловому, услышав еле слышное «Алло» в трубке. – Следователь Гущин беспокоит, и мне нужно к вам подъехать.
Она, недоуменно, предложила сделать это завтра. Но Гущин ее убедил, и в три часа того же дня стоял в дверях у Маркиной, Елениной домработницы.
– Проходите.
– Пройду, непременно.
В аккуратной комнате изменений не случилось. Виктор Васильевич прошелся мимо галереи, мимо стеллажа. Хозяйка застыла у входа и, молча, ждала. Гущин выдвинул стул, чтоб удобно присесть у стола. Достал из папки чистые листы и авторучку, и лишь потом последовал вопрос.
– Не правда ли, вы самовольно, тайно, взяли из подследственной квартиры важную улику, и я не применил к вам карательных санкций, хотя и мог арестовать?
– Да, вы были так добры. Но я ведь не знала. И вернула.
– На эту тему уже был разговор. Вы противодействуете следствию, а это серьезное преступление.
– Нет, что вы. Какое противодействие, когда кроме горя и потрясения ни что не наполняет мои мысли.
– Что еще вы забрали из квартиры покойной, и не поставили нас в известность?
– Могу поклясться, чем хотите. Только диск с романсами для меня. И этот, злосчастный, из компьютера. – И Лариса беззвучно заплакала.
– Я столько насмотрелся в жизни слез, что у меня иммунитет выработался. Значит, вы и с романсами диск забрали, и тот, что вернули нам? В тот раз речь шла об одном.
– Я сама пригласила вас, чтоб вернуть диск, взятый по ошибке. А романсы – вот они. Если то, что подарили мне, нужно вам.
– Мне не нужна демагогия, а романсы ваши положите. Послушаем, что там поется. Что еще вы взяли из квартиры, или, может быть, кто-нибудь обращался к вам с подобным вопросом?
– Увольте, гражданин хороший. Я не воровка, и я честный человек. Просто я Елену Ниловну любила, и на память. Это романсы. А диск из компьютера я переписала для себя. Потому что это пьеса, для истории. И еще до того, как эта девушка забрала и вернула. И сказала, что нужно вам отдать.
– Сейчас вызываю наряд и отправляю вас в КПЗ, чтобы мозги на место встали. А заодно и срок уже пойдет, потом короче будет. Если вы четко мне не рассказываете последовательность событий. И что за девушка.
– Я взяла только два диска, на память. Романсы прослушала и убрала. Из компьютера поставила. Услышала, что с Максимом Петровичем беседуют. И переписала для памяти. Переписанный к романсам убрала, а этот на стеллаж, вернуть хотела. Тут эта девушка и звонит.
– Да что за девушка? Имя есть у нее? Знакомая?
– Я видела ее на кладбище. Зовут Марина.
– И что же она спрашивала?
– Не осталось ли у меня каких записей Елены или Максима? Ей тоже хотелось память иметь. Ну, я этот диск, с которого копию для себя оставила, ей и дала. Она даже деньги предлагала. А потом, через день, возвращает. Говорит – верните следствию, для них существенно. Так он к вам и попал.
– Интересно. Значит, романсы я у вас забираю. У нас та запись, которую эта Марина вернула вам. Фамилию, кстати, не знаете? И еще у вас копия, которую вы для истории сделали? Давайте ее сюда.
Маркина достала запрятанный диск.
– Теперь все забрали. Не понадобится – вернете? А фамилия ее Ракитина. Нет, Рябинина.
«Этой-то еще, зачем понадобилось?». Гущин был и впрямь удивлен.
Романсы Гусева пела неплохо. С исключительной музыкальностью, умением подать фразу и высокой культурой речи. Так сказала Анна Андреевна, а Гущин бы записал в протоколе, представляй этот материал хоть какой интерес.
Он заехал к Вербиной, наверное, проститься и выяснить, когда она снова будет в Москве. Рассказал об истории Разиных в Америке. Что включен Интерпол, ориентировки должны быть повсюду. И спросил, между делом:
– Вы уж сколько в Москве в эту зиму?
– С двадцатого декабря. Мы с Мариной назначили дату приезда. Кажется, так давно это было.
– Одновременно, значит, в Москве оказались?
– Ну да, только я к вечеру. Она меня встречала. Ее рейс прибыл утром.
– А как, позвольте, с вами связь держать, когда вы у себя, в горах Кавказских?
– Этот же номер, Виктор Васильевич, Всегда один и тот же номер. И, честно Вам скажу, я буду ждать звонков.
– Еще бы. У нас не соскучишься. Вот, опять убийство в папке. Но тут все просто. Бытовуха.
– Меня не волнует криминальная хроника. Мы с вами встретились с трагедией, унесшей жизни тех, кого я знала. О завершении этого кошмара я и прошу вас дать мне знать. Да, и вообще, мы ведь с вами напарники, или пытались стать?
– Вы моя муза в нашем трудном деле. – Виктор Васильевич собрался уходить. – А если вдруг понадобиться Марина, на нее по-прежнему через вас выходить надо?
– Я свижусь с ней. Она вам позвонит. И вы определитесь.
Виктор Васильевич достал Ларисин диск. Тот, что она оставила на память. Первый разговор сошелся один в один. Но, как только появился Разин, что-то Гущину показалось странным. Он поставил диск, который вернулся от Марины. На нем, при первой фразе Гусевой, фоном тихо звучал джаз. Будто Елена слушала музыку, когда пришел Олег. А, может, и слушала.