Казейник Анкенвоя
Шрифт:
– Почему Анкенвой?
Марк Родионович, уже окунувши ресфедер в баночку с тушью, замер.
– Ну, как же, помилуйте! Казейник-то Анкенвоя?
– Сущий вопрос, - географ почесал ресфедером залысину, отчего и оставил на ней черные следы.
– Я тоже задавался им, кривить не стану. Анкенвоя никто не видывал. Человек ли он, зверь ли, предмет или звук, то догадки. По мне товарищ, покорно извиняюсь, он и вовсе отсутствует.
– Он присутствует. Я чувствую, как прямо сейчас он смотрит на меня.
– Откуда же, позвольте?
–
– В географическом смысле бездна объект надуманный. Всякое углубление, дорогой мой, имеет свое дно. Это есть непреложная истина, и зиждется на опыте многих первопроходцев. Да и гипотетически в границах материального тела бездну представить себе никак не возможно-с. Ибо Земля наша суть планетарное образование. Сквозных отверстий не имеет, и не имеет возможности ими обзавестись, батюшка. В прочем же, если вы с точки зрения космоса бездну рекомендуете рассматривать.
– Боже упаси, - поспешил я откреститься от вселенской перспективы.
– Нет у нас бездны, товарищ. И космоса нет. И точка зрения нет.
– Убеждены?
– У меня нет убеждений, товарищ. Поэтому, мне есть, что отстаивать.
– Что же отстаивать без убеждений?
– озадаченный моей репликой, учитель даже ресфедер отложил.
– Благоприобретенные ценности. Жену. Кота. Деньги, заработанные благодаря отсутствию убеждений. Антикварную мебель. Пуговицу от плаща. Имущество.
– Простые люди враждебны вашей меркантильности, святой отец. Они приверженцы духовного начала, и всему ищут высших объяснений, - Марк Родионович вздохнул.
– Страшно далеки мы от народа, святой отец.
– Страшно, - согласился я с Марком Родионовичем, подсев к чертежу над каким он вздохнул.
– Вот если бы еще подальше, тогда бы не так уже было страшно. Пустырь между комбинатом и заливом. Здесь можно пройти?
– Нигде нельзя, - возразил географ.
– Здесь особенно. Прежде свалка здесь мусорная была. Твердые отходы со всего района свозили.
– А теперь?
– Теперь не свозят. Теперь туда никто не суется. На свалке псы-оборотни живут.
– Как вы сказали?
– я присмотрелся к свалке, окруженной дискретной извилистой линией. Если верить в изображенный под картой цифровой масштаб, свалка занимала площадь около гектара, и частично упиралась в границы Казейника.
– Псы-оборотни?
– Именно, - подтвердил Марк Родионович.
Он оглянулся и почему-то снизил голос:
– Я, было, сунулся исключительно с научными целями, да так и остался по колено. Краевед Пугачев, святая личность, протез мне выстругал из придворной скамеечки.
– Что-то я пропустил, Марк Родионович. Стало быть, это собаки вам левую ногу отъели?
– Точно. Уели на собственных глазах.
– Как же вы спаслись от них без ноги-то?
– Случай, - буркнул учитель, не вдаваясь в подробности.
Давеча я отмечал, что правдивые сведения в Казейнике добывались разве после второго, либо
– Откуда же взялись, эти оборотни, Марк Родионович?
– Когда-то, - учитель опять заскрипел ресфедером по ватману.
– Лет пятнадцать назад, когда исказился климат, и бабы уже беременеть перестали, но еще можно было Казейник покинуть, сначала птицы улетели. Потом животные исчезли. Какая скотина была на привязи, тоже бросила размножаться. В итоге на мясо пошла. Потом люди устремились, кому было на чем и куда. В основном, зажиточная прослойка на личном транспорте, а кто и на общественном. Грузовики, трактора битком с прицепами, вы можете себе вообразить исход?
– Вряд ли.
– Ну и большая колонна через мусорную свалку почесала. Там насквозь дорога проложена к основному шоссе для доставки районного мусора. Но, говорят, колонна эта на свалке так и сгинула. Головной бульдозер сломался. Как пробка, закупорил движение. Вокруг сплошные стены мусора. Объехать нет возможности.
– А назад?
– Случай воспрепятствовал.
Случай. Знавал я и до Марка Родионовича фаталистов.
– Пассажиры, говорят, озверели постепенно, - докончил он краткий курс истории псов-оборотней.
– Сбились в стаю. Пустили шерсть. Черепные коробки вытянули.
– Это как?
– Мутация. Свалку оцепили колючим проводом, чтобы в Козейник псы не рыпались. Электричество пустили. Напряжение их отбрасывает. Но интересный подвид.
В учительскую зашло существо. При выставке двух литровых бутылей «Rosstof» Марк Родионович застыл, слегка подрагивая точно холодец. Кукуруза, томаты, шпроты, зеленый горошек, сосиски и сгущенное молоко довершили сеанс гипноза.
– Сдача, - существо передало мне ассигнованные прежде шесть тысяч.
– Не много ли?
– Нормально, - существо залезло на раскладушку, и заново пустилось перебирать велосипедные четки.
– Продавец в «Нюренберге» новый. Просил две четверти вам передать от второго лица.
– От второго?
Существо пожало узкими плечиками.
– Так он сказал. И еще, сказал, обращаться. А денег не надо. Он вам за место благодарен. Так бы он до помрачения ждал, пока Филиппов сам скопытится. А так вы его типа устроили. Вы всех устраиваете?
Существо мне досталось с иронией. И меня это задело.
– Вопросы здесь я задаю. Продукты бесплатные откуда? Из продуктовой лавки я, кажется, еще никого не отправил на кладбище. Или отправил?
– Там славянин, поганка, на раздаче. Сказал, вы на довольствии состоите. Офицерский паек. Викторию против имени вашего поставил.
– Галочку что ли?
– Ну, - существо уставилось в потолок, всем своим видом давая понять, как я его умотал.
– Мое имя?
Засопело. Звенья металлические заковыряло ногтем. Заскрипело растянутыми пружинами раскладушки.