Кельтский крест
Шрифт:
— Это медведь, — при звуках его голоса я вздрогнула и обернулась. Прикрыв глаза, герцог сидел у камина, вытянув ноги и откинув голову на высокую резную спинку стула. Вивиан стояла в самом темном углу, наливая что-то в кубок.
— Я знаю, — я заставила себя подойти к герцогу. Он с видимым усилием приоткрыл глаза, стараясь лишний раз не шевелить головой:
— Как искупались?
— Замечательно!
— Вот, выпей! — Вивиан, будто змея, скользнула к Десмонду, протягивая кубок. Я уловила горьковатый запах полыни. Он поморщился, проглотил все одним махом и вновь откинулся на стул. Вивиан с
— Я пойду, — не дожидаясь ответа, она вышла. Я постояла еще немного, переминаясь с ноги на ногу. Было похоже, что герцог действительно заснул. Философски пожав плечами, я пошла к двери, стараясь производить как можно меньше шума.
— Зачем вы пошли в море? — вопрос заставил меня вздрогнуть. Я повернулась и обнаружила, что Десмонд уже поднялся на ноги и стоит у камина, наблюдая за мной. Нервничая, я пересказала ту же версию про талисман, что и Алану, добавив, что волны сбили меня с ног.
— И поэтому вся ваша одежда лежала на берегу? — фырнул Десмонд.
— Я предусмотрела такую возможность. Тем более, начинался шторм.
— Я буду очень признателен, если в следующий раз вы предусмотрите возможность того, что если вы не утонете или вас не прирежут охотники за наживой, то я удушу вас собственными руками!
— Это угроза? — вскинулась я.
— Это предупреждение. Вы живете в моем замке, и извольте следовать установленным для всех правилам. Никто из жителей замка не может покидать его без охраны!
— Как и слуги? — удивилась я.
— Вы прекрасно знаете, что нет. Это касается лишь членов моей семьи и тех, кто находится под моей опекой.
— Но я не принадлежу к вашей семье.
— Вы приняли мое покровительство!
— А если я от него откажусь? — вскинулась я.
— Не уподобляйтесь моей сестре!
– Он с силой провел рукой по лбу, явно пытаясь смягчить головную боль, — Я с трудом терплю ее капризы.
— Я не ваша сестра и не нуждаюсь в вашем снисхождении и заботе! Я уже много лет живу, обходясь без чьей-либо опеки и надзора!
Он с удивлением посмотрел на меня:
— Вы женщина…
— Считаете, женщина не может защитить себя?
— Считаю, что сегодня я уже повесил троих покушавшихся на вас. Мне не хотелось бы продолжать и превращать это в традицию.
Я с ненавистью посмотрела на него:
— Скажите, что это — моя вина.
— Тогда — нет, но если бы сегодня было продолжение, то я бы приказал отстегать вас плетью на площади.
— Как и ту девушку? Вы ведь даже ее не выслушали!
— А должен был? — саркастически спросил он, наполняя себе кубок. — Должен был растянуть весь этот фарс на полдня, выслушивая бессвязные речи заплаканной девицы, сбивчивые пьяные речи ее отца… показания свидетелей… все равно итог был бы один…
— Вы так уверенны в том, что она виновата?
— Я так уверен, что если бы я не назначил наказание, эта парочка еще не один год приходила бы на судилище. А так все получили свое, а зрители — еще и удовольствие от правосудия.
— О да! Я видела, какое удовольствие доставила вам эта сцена! — я вложила в свой голос столько презрения, сколько
— Да как вы смеете осуждать меня! — взорвался он, с оглушительным грохотом отбрасывая стул, стоявший у него на пути и подлетая ко мне вплотную — Не вам судить о правильности моих решений. Вы — всего лишь чужеземка.
Чужеземка. В его устах это прозвучало, как грязное ругательство. Я вновь почувствовала на себе все то одиночество и отчаяние, охватывающее меня каждый раз, когда я думала о своем мире.
— Да, это правда, — я гордо вскинула голову и постаралась, чтобы мой голос не дрожал, — я действительно здесь чужая, потому что не могу понять ваши кровожадные законы!
— Не римлянам говорить мне о кровожадных законах! — вскинулся он.
— Я не римлянка. Это дает мне право?
— Нет! — выкрикнул он. Мы стояли, яростно смотря друг на друга. Ощущение было, будто воздух между нами накаляется от напряжения. Правое запястье бешено запульсировало. Десмонд машинально потер свое. На секунду его глаза расширились от удивления, когда он увидел на тонкой линии шрама россыпь серебристых искр, но тут же маска безразличия упала на его лицо, скрывая все эмоции. Он тяжело вздохнул, на секунду закрыл глаза, затем холодно посмотрел на меня:
— Кажется, мы оба погорячились. Я надеюсь, что вы все-таки, в дальнейшем, находясь в моем замке, будете соблюдать правила, установленные мной. Поверьте, сегодняшний день не доставил мне никакого удовольствия, я лишь исполнил свой долг.
Я кивнула, принимая это предложение перемирия:
— В сущности, мне нет никого дела ни до ваших законов, ни до вашего удовольствия, — я осеклась, слишком уж двусмысленно прозвучали слова, — В любом случае вы — хозяин, и я должна соблюдать установленные вами правила.
Он наклонил голову, признавая правоту моих слов, и слегка поморщился.
— Ну что ж, если мы все решили, я пойду к себе, — я не удержалась и отпустила шпильку, — Надеюсь, я могу ходить по замку без охраны?
— Пока — да, — он смотрел на меня очень серьезно. Я вдруг заметила, какие у него красивые губы. Нижняя губа чуть полнее, чем верхняя, классически очерченная, будто слепленная с греческих статуй. Его пепельные кудри упрямо падали на лоб. В полутьме его глаза казались просто черными, огонь камина отражался в них, придавая герцогу сходство с дьяволом. Он перехватил мой взгляд, и, опомнившись, я тряхнула головой, прогоняя наваждение. Он выжидающе смотрел на меня, мои ноги внезапно начали подкашиваться, я неуклюже присела в реверансе и направилась к двери. Дверные петли скрипнули, я уже была за порогом, когда меня догнал звук его голоса.
— Да, Айрин, — тихо сказал он, скорее сам себе, — Мне очень конечно жаль, что мое удовольствие это не ваше дело.
Я повернулась к нему. Десмонд стоял спиной к дверям и пристально смотрел на огонь, красными искрами рассыпавшимся в камине. Свет оранжево-красного пламени окружал его темную фигуру. Я сделала было шаг к нему, затем одернула себя и тихо вышла, оставив его наедине со своим одиночеством. Задумчиво, я брела по коридору, когда в противоположном его конце показался Алан, я сделала вид, что не увидела его приветливый взмах руки, и быстро свернула к лестнице.