КИНФ, БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ПЕРВАЯ: ПЛЕЯДА ЭШЕБИИ
Шрифт:
Имя второго Брата вообще забыто; его крыло замка было отведено под гарем! Крепость превращена в сундук скупца, набитый золотым хламом! Ковры и хрусталь! Цветы!
Теперь все возвращается; Равновесие меж нами нарушено, и мы даже не знаем, какие силы разбужены изъятием Ролла. Ролл был основным камнем в крыле Братства, потомком которого является рыцарь Натаниэль – ты же слышал, что он тут? Это не случайно; быть может, его присутствие как-то удержит Равновесие…
– Ничего не понимаю, – пробормотал Шут, еще раз коснувшись пустого места в каменной
– Мы зовем их, – кратко ответили Камни. – И скоро вернутся былые времена, и могучие воины тех сражений. Их будут прогонять, а они будут возвращаться. Их будут убивать, но будут приходить их потомки – в конце концов, это для вас, людей, века и годы – много, а для нас время не имеет значения. Они будут возвращаться; только вынув нас всех до единого, можно разрушить Братство и отпустить их, но кто осмелится тронуть нас?
– Вот как, – пробормотал Шут. Он уже забыл, куда направлялся, и мысли одолевали его. – Я думал, древние легенды – не более чем красивые пугающие сказки.
– Да? – насмешливо переспросили его Камни. – И много ли валяется на дороге говорящих Камней?
– Значит, мне не выгнать её отсюда, – задумчиво произнес Шут. – Она вернется снова?
– Она – это принцесса Кинф? Она уже тут? – переспросили Камни.
Шут не стал объяснять. Молча поспешил он к указанному выходу, и Камни проводили его в тишине своим светом.
Идти к шлюхам расхотелось; захотелось другого – выйдя из потайного хода на весенний холод, он оглянулся, выискивая что-то, и нашел: устало бредущего сонка-солдата, ведущего на поводу лошадь. Приглядевшись, Шут определил, что это лошадь Первосвященника (иначе бы усталый сонк вскарабкался на неё).
– Как кстати, – пробормотал Шут, направляясь к лошади.
Сонк непонимающе вытаращил глаза, когда незнакомец в замызганном плаще вцепился в поводья.
– Куда лезешь, неумытая рожа, – ругнулся он машинально, но, увидев под капюшоном знакомую седую шевелюру, примолк.
– Мне потребуется эта лошадка, – ответил Шут, ловко подкинув монетку. Сонк не менее ловко поймал её и изготовился возражать, но Шут пресек его отговорки на корню. – Если Первосвященник будет спрашивать, где его транспорт, скажи – я взял. Думаю, мне он простит.
Он развернул всхрапнувшего коня – тот, разумеется, был недоволен, что вместо теплой конюшни его ожидает путешествие по холоду, – и, пришпорив его, помчался в ночь.
******************************************
====== 4.НОЧЬ. ======
Слушай, однако, скучно.
Какой ты, однако, честолюбивый, Белый!
Конечно. Зачем мы затеяли жизнеописание этой страны с её войнами и героями, если о нас нет ни словечка? В конце концов, мы не последние лица в этой истории, и даже почти первые. Где мы?!
А где мы?!
Мы в то время странствовали.
Ах, странствовали… так чего же ты хочешь? Пока мы не достранствуем
Так что же теперь, снова писать о скучных расшаркиваниях этих идиотов?! О, ужас!
Да ладно, хорош ныть. Все не так скучно на самом деле. Даже начинает становиться все веселее.
И кто повеселит меня первым?
Выбирать тебе.
Ладно. Пусть это будет…
**********************************************
Странно, что ночь такая длинная. Время словно встало. Замерло на месте.
Тийне казалось, что она провела у старухи много часов, но, подойдя к воротам замка, она увидела, что стража еще не сменилась. Значит, и три часа не прошло! Может, теперь она и временем повелевает?
Эта мысль развеселила её, и волна радости накатила на неё так, как раньше накатывала ярость. Захотелось прыгать, да что там – она готова была взлететь.
Тийна скользнула в тайный лаз и поспешно затворила за собой дверь, но темнота не навалилась на неё, как Тийна того ожидала. Каменный закуток осветился странным светом, словно горел хороший, только просмоленный факел, и даже целых три, но не гари, ни запаха, характерного для горящего факела, она не ощутила.
Боги, да это же она сама светится!
Светились её ноги, стоящие на камнях, от пальцев рук расходились тонкие нежные лучи, с волос словно осыпалась звездная пыль. Тийна расхохоталась – смех её был подобен смеху безумной, да она и была безумна.
– Что за беда, если однажды это кончится? – прошептала она. – До того времени я…
Дух захватило от мысли о том, что теперь она сможет сделать. А что, если наведаться к строптивому принцу прямо сейчас? Не думаю, что он спит. Скорее – коротает ночь в раздумьях о том, какая она, Тийна, сволочь и уродина. Только вот одежда… растерзанное и грязное платье, плащ… это не совсем то, что надо. Тийна хотела поразить принца в самое сердце!
Острыми зубами, не жалея, она прокусила себе ладонь, и выступила золотая кровь. Над раной заплясали, заживляя рану, духи.
– Постой, крошка, – один огонек замер, словно услыхал её. – Приведи-ка меня в порядок.
Маленький огонек послушно ринулся к её одежде, витая и опутывая её тонкой золотистой нитью, и прирастал на место оторванный напрочь рукав, тонкой вышивкой покрывался подол. Кудри, словно блестящие змеи, сами вползали на голову, укладывались в замысловатую пирамиду…
– Я иду, мой сладкий, я иду!
Итак, пути разных людей начали сходиться.
********************************
…Нат проснулся в кромешной темноте и никак не мог понять, где он находится, а главное, как он сюда попал. Последнее что он помнил из вчерашнего веселья – это стол. Стол был грубо обтесан и стар, и укладываясь спать на его столешню (практически мордой в салат), Нат еще порадовался, что от старости она стала гладкой, засаленной, затертой, а не то нацеплял бы заноз и неделю ходил бы с гноящейся мордой… Нет, а все-таки, как он сюда попал?