КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ
Шрифт:
Паладин испустил вопль, когда точная и безжалостная Айяса в очередной раз скользнула по его руке, иссеченной так, что одежда на ней была покрошена в лапшу и насквозь пропиталась кровью. Сил у паладина больше не было; руки больше не могли держать оружия, и оно с лязгом упало на пол. Сам паладин опустился на колени, ткнувшись окровавленными ладонями в пол, и его голова безвольно повисла.
Зед, подняв меч, замер, точно статуя. Все его движения были больше похожи на четкие механические движения машины, автомата. Ни разу его рука не дрогнула, ни разу он не ошибся, и ни разу не промахнулся. На его
– Руби, – прохрипел паладин. – Ты победил. Руби… пожалуйста.
Ур прикрыл глаза. Сквозь опущенные ресницы он видел тень на стене – то, как Зед поднимает меч, и как со свистом тот вспарывает воздух, опускаясь.
Глухо ударилась об пол голова и свалилось тело.
Так умер паладин Роман.
– Подождите меня тут, – произнес Зед как ни в чем не бывало, и под его босыми ногами заскрипели ступени наверх. Ур плотнее сомкнул веки, и весь мир поглотила пустота и тишина, такая тишина, в которой не было даже неторопливых подсчетов Торна.
*****************
Думаю, команда корабля принца-негодяя очень удивилась, обнаружив на своем корабле регейца, живого настоящего регейца, к тому же весьма враждебно настроенного. Но, так же подозреваю, что удивлялись они весьма недолго.
Все их тела Черный вывалил за борт, и поверх всех скинул принца Воканну, который вовсе и не помер. Он лежал, скалясь голым черепом на солнце, и стонал, и мухи кружились над его черным от крови изуродованным лицом.
– Полоротый, – Зед брезгливо сплюнул вниз, на кучу трупов, ни в кого, впрочем, особо не целясь. Для регейца, прошедшего курс обращения не полностью, он дрался весьма неплохо. По меньшей мере, мало кто успевал чирикнуть, здороваясь своим горлом с его Айясой.
Все именные вещи обесчещенного принца, кольца, венец и пояс, Зед с него содрал, а на грудь ему приляпал грамоту, в которой кратко описал, кем был этот человек, и что он сотворил, а так же вписал себя, как человека, отнимающего имя у бывшего принца Воканны и нарекающего его бесславным стыдным прозвищем Чи – человеком без имени, – на то краткое время, покуда он жив.
– Может, добить его? – спросил он у Торна.
Тот отрицательно покачал головой, устало прикрыв глаза:
– Нет. Забудь. Теперь принц не твоя забота.
Обоих их – Торна и Ура, – Зед втащил на палубу, на свежий воздух.
Ур, как и предсказывал Торн, получил тумаков с лихвой. У него кулаками принца была разбита вся голова, глаза практически не открывались, и даже шустрые наннеры не могли быстро ликвидировать поломки. На его счастье, принц обрушил весь свой гнев на самые крепкие кости черепа – на лоб и на виски. Наннеры, шныряя кругом, подсказывали, что принц, подобно трусу, боящемуся укоризненного взора врага, пытался таким образом уничтожить его глаза. Трусливая тварь… Воканна на самом деле боялся взглядов; и глаза человека казались ему отдельным живым существом. Поэтому он не мог… он не смог просто выбить глаза Уру, которые всякий раз после удара раскрывались и обращались к нему. Воканна боялся.
Ур ощупал языком зубы и засмеялся, охая от боли.
Сам Торн пострадал больше всех.
Зед, чуток приглаженный хлыстом, небрежно провел ладонью, полной какого-то порошка, по иссеченным плечам, и после даже не вспоминал
Рассматривая посуровевшее лицо Торна, Ур лишь покачал головой.
Серый Демон?
А Императора всего мира – не хотите?!
Мир – тонкий и хрупкий, как скорлупка яйца, оказывается.
И Император, его хозяин и повелитель, отрывает людей одного за другим от их привычных мест, чтобы те встали и заслонили своим телом брешь.
Его рука легла на стол, и Торн сказал негромко – мое.
И никто не посмел оспорить, потому что Торн не побоялся заплатить ту цену, что запросили. Остальные – отступили, не сумели, струсили.
– Красавец! – Зед покачал головой, рассматривая друга. Тот был бледен, как полотно, и на измученном лице темнели круги. – Ну, и что теперь?
Зед успел сбегать вниз, в пустыню, и раздобыть необходимые минералы, чтобы приготовить лекарство своему другу и Уру. Откуда он узнал о том, что именно это вещество обладает целебным свойством, спрашивать было бесполезно. Он просто знал это, и все.
Он наспех истолок тяжелым камнем какие-то кристаллы в первой попавшейся чашке, и розовой пудрой присыпал их раны, принюхиваясь к шипящем пару.
Боль ушла; и только благодаря этому облегчению Ур смог понять, где на самом деле болит. Сломана челюсть и есть трещина в височной кости. Зед тоже это понял, обследуя его разбитое лицо самыми кончиками своих чувствительных тонких пальцев, и, как мог, перевязал его голову тонкими льняными бинтами, чтобы поврежденные места не подвергались нагрузке и оставались практически неподвижными.
– Благодарю, – прошепелявил Ур разбитыми губами, и Зед еще посыпал его лицо своей розовой пудрой.
Зед откуда-то знал все; только прикоснувшись к лицу Ура, он словно считал информацию, и вместе с обезболивающими кристаллами принес из пустыни куклу, глиняную игрушку, из-за которой разгорелся весь этот сыр-бор. Странно, подумал Ур, умиротворенно глядя на ценный артефакт, неужели они оба… оба знали, где он находится? И тогда, получается, его муки были бесполезны? Оба они могли сказать принцу, где лежит сокровище – Ур чуть присыпал его песком, обозначив местоположение видным белым камнем. Зед нашел его моментально, словно сам положил его в тайник. Странно….
Торн перенес обезболивающее молча. Так, будто его ничто не волновало и до того, как розовая пудра покрыла его раны, и унесла боль и кровь. Его серые, потухшие глаза смотрели куда-то внутрь него самого, далеко, и, казалось, он вовсе не чувствует боли. И даже тогда, когда Зед обследовал его обожженную ногу, даже не шевельнулся, только желваки заходили на его щеках, да серые, бесцветные глаза вспыхнули страшным, всепожирающим светом, – каленое железо глубоко поранило плоть, насквозь прожгло мышцы, и Торн теперь всегда будет оставлять на песке Ногу Дракона