КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ
Шрифт:
Иногда смотришь на человека, и понимаешь, кто он по сути своей. Так и эти две фигуры в светлом, сияющем утренним светом зале.
Темный Император Торн, в своих сияющих богатых одеждах, украшенных броней из драгоценных камней, словно отгородившийся от мира скрещенными на груди руками – он был мыслитель, мозг, полководец. Он знал, куда ударить и с какой силой, и когда. Он видел все помыслы богов и играл с ними в шахматы на равных; и, наверное, мог и с одной уцелевшей или данной ему пешкой выиграть партию.
Зед, напротив, посветлевший, беззащитный, но угрожающий одним своим присутствием, был воином, честным воином, сильным воином, тем из них кто полагается, выходя на поле битвы, только на свою силу и честь.
Игрок
Темные фигуры, явившиеся из далекого прошлого.
Ур смотрел на них и понимал, кто они и откуда.
Оттуда, издалека, когда Драконы, регейцы, эшебы и айки жили в согласии и понимании, и когда природа свободно прорастала сквозь все слои жизни, реализуясь в каждом из живых существ в полной мере.
Зед и Торн, юные, молодые, стали вдруг отголосками такой давней древности, что показались Уру почти такими же странными, причудливыми, как руины, откопанные археологами, и такими же потрясающими в величии своем, как свет заходящего солнца, глядящего в разрушенные оконные проемы давным-давно умершего и погребенного города, который откопали, расчищая многовековую пыль кисточками…
Они стояли, два рыцаря минувшей эпохи, готовые уйти в любой момент, уйти навсегда туда, где существуют все они, где нет тел и нет форм – а есть только чистый разум, и знания, накопленные веками. Но они стояли и ждали, что скажет он – потому что теперь они возвратились за ним. Двое из древности. Два человека, принадлежащие миру, который давно упокоился – и вдруг возродился в них, живых…
Два ростка на том месте, которое, казалось, навсегда застыло, умерло, увековечилось в неподвижном, мертвом камне, мраморе, в вырезанных письменах и тусклом металле.
Двое живых. Новое начало.
И оба они смотрели на Ура, выжидая, что он скажет, понимая, что он знает, кто они и что из себя представляют – и ожидая, что он смирится с их сущностью.
Ур ощутил знакомый приступ страха, такой, какой обычно накрывает его с головой, когда слишком близко от него проходит Слепой Пророк, и когда смех его слышен отовсюду, от любого из окружающих его людей. Теперь он не смеялся – теперь, кроме его голоса, его незримого присутствия, были напротив Ура двое его людей, его последователей, его истовых слуг, и два этих молчащих человека одним своим видом могли устрашить любое, самое храброе сердце.
– Кто вы? – резко спросил Ур, отступая от тех, кого еще недавно хотел спасти. Зед с Торном переглянулись – замкнутый Торн и раскрытый, свободный, могучий в своей первобытной свободе Зед.
– Ты не узнаешь нас? – с некоторым удивлением спросил Торн. – Это же мы!
Башню потряс еще один удар, от которого Ур едва не упал. Он буквально цеплялся за воздух, балансировал, напрягая все мышцы на теле, чтобы не упасть – ибо падение это возврат туда, в трюм, к беснующемуся принцу… а здесь еще оставалось много невыясненного и недосказанного!
– Я не знаю вас, – резко ответил Ур, разглядывая каждого. – Кто вы? Кем вы стали?
– Ты же сам сотворил нас, – усмехнулся Торн, глядя в глаза Уру синими внимательными глазами – так не смотрит Слепой Пророк. Он слишком стар и мудр.
Торн смотрел глазами того, кто только недавно обрел власть и силу, и кто все еще испытывал азарт перед раскрывшейся перед ним шахматной партией.
– Ты разве не понимал, что делаешь? – продолжал Торн. – В нас текла кровь Дракона. Мы принадлежали этому миру. Ты же своими знаниями, своей сывороткой, усилил в нас эту связь. Теперь я – Равновес, самый совершенный и сильный из всех существующих. Так называют расчетчиков в этом мире. Извини; ты не был первым, кто начал обращать нас. Мы не будем принадлежать твоему миру, никогда, и не пойдем с тобой. Мы принадлежим тому, кого ты так боишься и ненавидишь, Слепому Пророку, – и
– Вдвоем? – усмехнулся Ур. Ему все еще казалось, что Слепой Пророк, по какой-то причине застрявший в теле юного Торна, не может избавиться от оболочки, которую мучают и хлещут кнутами, и потому обманывает Ура, и хочет при его, Ура, помощи, избежать смерти. – Как? Я что-то путаю, или мы все же все теперь все связаны и беспомощны? И этот припадочный принц крошит мне челюсть своим кулаками?
– Я свободен, – ответил Зед, улыбнувшись. – И я теперь – регеец, – спокойно добавил он, сжимая кулаки, словно демонстрируя – или опробывая, – новую силу, струящуюся в его жилах. – Обращение регейцев длится годами, и я не успею обратиться окончательно. Если бы я сумел обратиться, я бы убил паладина, я был бы равен ему по силе. Для этого я и создан, таким я рожден. Но сейчас мои силы ограничены. Но ты…Ты можешь помочь мне, если укажешь, где проходит его защита. Решай. Я знаю, ты боишься, – он чуть улыбнулся уголком рта, и Ур снов увидел его, юного, озорного, ершистого Зеда в этой улыбке, в блеске темных юных глаз, – ты боишься Слепого Пророка. Я тоже боюсь. Я боюсь умереть – не верь тому, кто скажет, что его не страшит смерть, – я боюсь умереть и не развиться, не стать тем, кем рожден, кем ты сделал меня! Это прекрасно; и я благодарен тебе даже за ту небольшую часть, что успел постичь. Но ты можешь подарить мне больше. Ты можешь подарить мне жизнь.
Ур смотрел не него и думал.
Башню сотрясали удар за ударом, но теперь Уру не упасть. Он не мог упасть. Эти двое поддерживали его, и ждали.
Они могли уйти в любой момент.
Лукавил Зед – он не боялся смерти. Он жалел тело, сильное, молодое тело, и всех тех, кто привык к нему, в этом теле, тех, кто любил его. Но уже сейчас он был – бессмертен. Он мог уйти, раствориться в Разуме. И вернуться через века.
Ждал Торн.
В отличие от Зеда, он тела не жалел – он плотнее прикасался к Разуму, и сливался с ним изредка полностью, растворяясь и теряя свое «я», но обретая нечто большее, принимая всю его силу и красоту. Но он жалел Ура, которому это слияние недоступно, и который когда-нибудь все же начал бы свои жизненный путь заново таким же беспомощным и слабым человеком, длинный, тяжелый путь…
Ур прикрыл глаза; кровавая тропка, дорожка силы паладина светилась перед его глазами, там, где он ее увидел, там, где никто не знал. Он протянул руку, и его пальцы коснулись тела Зеда. Своими чуткими пальцами врача Ур провел по его телу – снизу, от начала грудной кости, верх до ключицы, чертя ногтем такую же светящуюся полосу, как ту, что видел под панцирем у паладина.
– Так, – произнес он, не смея открыть глаз, потому что уже предчувствовал, что произойдет, – бей так!
Зед внимательно смотрел на свою грудь.
– Я запомню, – ответил он, и отшагнул в тень. Миг – и его не стало. Он ушел из Башни.
Торн молчал, отвернувшись к окну. Его партия продолжалась.
– Что теперь? – спросил Ур, не открывая глаз.
– Ничего, – ответил Торн безразлично. – Сейчас все пойдет скорее, чем я запланировал. И все благодаря тебе. Зед получит на свою долю меньше побоев, и потому будет сильнее, когда наступит его время. Спасибо, что вернулся.
– Запланировал?
– Конечно; неужели ты думаешь, что я мог дать им, – Торн презрительно кивнул вниз, – так просто схватить нас?! Неужели ты подумал, что самый совершенный расчетчик мог вот так просто дать себя взять?