Klangfarbenmelodie
Шрифт:
Все мысли из головы вылетели моментально. Тики ощутил себя таким сущим идиотом, что даже представить страшно. Ему хотелось под пол провалиться. Это надо было… срочно свернуть как-то. И больше никогда не приходить сюда. Оставить Алису в покое, справиться со своей жаждой видеть ее и перестать строить из себя чертова страдальца.
Жалость Тики ненавидел, пожалуй, даже больше, чем ложь и подлость.
Мужчина потер лицо ладонями и сокрушенно вздохнул.
— Собственно, — с легкой усмешкой произнес он, заранее ненавидя себя за последующие
— Нет, это вы простите, — оборвала его Алиса, глядя в сторону… и отчаянно полыхая щеками. — Я… только узнав, что вы каким-то боком связаны с Семьей, я не стала разбираться, а просто сбежала от этого, хотя проще всего было спросить прямо. Тогда я… я ничего не потеряла бы, а так… — она все-таки перевела на него взгляд, — я потеряла отличного собеседника.
Тики просто обомлел.
В горле пересохло, и язык, кажется, прилип к нёбу.
Он просто потерял дар речи.
Потому что если бы Алиса его прогнала, если бы Алиса и правда отшила его, если бы Алиса так и осталась недосягаемой мечтой, Микку было намного легче. Он бы покинул Японию, ни о чём не жалея.
Но девушка смотрела на него с незнакомой нежностью и благодарностью в глазах, и это совершенно обезоруживало. Давало какую-то надежду.
Тики, чёрт раздери, увёз её бы с собой, разреши она ему это сделать.
Спрятал бы ото всех на свете, чтобы никто не посмел к ней прикоснуться или найти её.
— А потому, может быть, — сконфуженно начала Алиса, беспомощно подняв плечи, — поговорим о чём-нибудь? Ох, если вам не нужно никуда спешить, конечно! — поспешно добавила она, взволнованно бросив взгляд на часы, стрелки которых показывали одиннадцать вечера.
— Мне… некуда спешить, — тихо выдохнул в ответ мужчина, всеми силами стараясь держать себя в руках. И руки держать при себе. Сидящая перед ним Алиса была такой мягкой, такой беззащитной, словно только что добровольно сняла с себя свой панцирь из едкостей. — О чем… вы хотите поговорить?
— О музыке? — неловко прикусила губу девушка и смущенно рассмеялась. — Ну что я за дура… Раньше все получалось как-то… само. Вам… понравился рок? — в конечном итоге спросила она. И столько в ее глазах было надежды…
Что Тики был просто не в силах сдерживать себя. Ему хотелось прикоснуться к девушке. Хотя бы напоследок коснуться её ладоней, вечно закутанных в перчатки, и погладить явно нежные пальцы, провести самыми кончиками ногтей по гладкой коже…
Хотелось хоть как-нибудь запечатлеть этот момент в памяти.
На мгновение Микк пожелал, чтобы Аллен не возвращался домой как можно дольше. И сразу заставил себя прикусить язык, потому что Неа рвёт и мечет, потому что Неа волнуется, беснуется, места себе найти не может. С ума там сходит.
Да и мужчине казалось,
— Мне понравилось, как вы пели, — признался Тики наконец, буквально впитывая её любопытный взгляд, полный надежды и только распустившейся радости. — Очень эмоционально. Я даже забыл, как дышать, — отшутился он, с трепетным удовольствием наблюдая за смущённой улыбкой девушки, и продолжил, чувствуя, как с каждым словом говорить становится легче, — правда, я потом послушал ещё несколько групп, и, знаете, японцы очень малоэмоциональны в песнях. Но когда я слушал вас, то меня буквально пронзало вашей энергетикой.
Алиса облегчённо рассмеялась.
— Тут дело, наверное, в том, что я лишь наполовину японка, — доверительно поделилась она с Тики. — Мой отец — англичанин, а мать погибла, когда я была ещё совсем маленькой, — грустно улыбнулась девушка, вздохнув, — а потому в доме всегда царили европейские порядки. Я даже говорю на английском лучше, чем на японском, — хохотнула Алиса, пожав плечами.
И Микк, затаив дыхание, наблюдал за плавным изгибом её алых губ, стремясь подавить в себе желание хоть раз прикоснуться к ним.
— А ваша семья, как она воспринимает то, что вы певица? — спросил он, замечая, как вдруг девушка сразу же помрачнела, отведя взгляд, и поспешно принялся извиняться: — Ох, если не хотите, то не отвечайте, простите…
— Нет-нет, ничего, — мотнула головой Алиса, чуть приподняв уголки губ в лёгкой улыбке, и, посмотрев куда-то вглубь почти опустевшего кафе, выдохнула с ироничным смешком: — Больше негативно, чем позитивно. Отец всегда против всего, что я делаю по собственной воле, а старший брат… ох, он убьёт меня, если найдёт, — неловко рассмеялась она — так, словно в этом и правда было что-то смешное.
— Он настолько не любит музыку? — это казалось странным, почти что страшным. Запрещать сестре заниматься тем, что любишь больше всего на свете… — Или, может, он вас просто не слышал ни разу?
Девушка невесело улыбнулась и качнула головой в каком-то неопределенном, неясном жесте.
— Он не слышал, — негромко произнесла она и легко махнула рукой. — И даже если услышит — мнения не изменит.
Тики все же не выдержал и коснулся и ее руки. Легко накрыл ладонь поверх тонкой ткани перчатки и успокаивающе улыбнулся.
— А вдруг изменит? — ее надо было приободрить как-то, срочно приободрить, а иначе… Тики не знал, что может случиться иначе, но он и не хотел знать. Он хотел просто развеселить Алису. — Ведь вы не пробовали, — заметил мужчина. — А ваш голос заставил меня изменить мое отношение к музыке.
Девушка с минуту разглядывала их ладони, не решаясь ни отдёрнуть руку, ни что-либо ещё, и вдруг рассмеялась, зажмурившись.
И — мягко коснулась его пальцев в ответ, однако сразу же опустив кисти на стол.