Князь мертвецов
Шрифт:
– Митя, что за глупости - что значит, убью?
– Ада обеими руками вцепилась ему в локоть.
– Эй, Петр, сядь! Сядь немедленно, я сказал!
– Тодоров и Гирш повисли на Петре. Грохнуло.
В первый момент Мите показалось, что это Петр ринулся на него в атаку. Но тот замер напротив, недоуменно прислушиваясь.
Снова загрохотало - и стало ясно, что колотят дверь. И Митя даже знал, чем - ножнами шашки.
– Откройте! Именем государя-императора немедленно открывайте! Полиция!
Глава 21.
– Не ожидал от вас, Дмитрий!
– пробормотал Тодоров.
Митя мгновение смотрел на него непонимающе, а потом почувствовал, как у него вспыхивают щеки, и лбу становится горячо:
– Полагаете, это я их привел?
– почти прошипел он.
– Чтобы дать противникам моего отца в руки козырь - что я встречаюсь с...
– он обвел всю компанию презрительным взглядом.
Ведь понимал же, что нужно уходить! Так нет, постеснялся... этих!
– Господинчик боится, что его увидят с нами, недостойными!
– не менее презрительно бросил Петр.
– Замолчите оба!
– вдруг совершенно железным тоном отчеканила Ада.
– На столе - запрещенная литература, а вы тут ругаетесь!
И все замерли, буравя взглядами разложенные по столу брошюры. И поистине убийственную книжицу Морозова - на самом верху.
«Болваны, - безнадежно подумал Митя.
– И я вместе с ними!»
В дверь продолжали колотить, послышались шаги, высокий испуганный женский голос воскликнул:
– Кто вы такие? Что вам нужно? Убирайтесь, или я вызову полицию!
– Мы и есть полиция!
– заорали за дверью.
– Открывайте немедленно! У вас там нелегальная сходка!
– Что вы такое говорите?
– пропищала мать Тодорова, но, судя по щелканью и лязгу, взялась за замки.
Сам Тодоров коршуном ринулся к столу, прижал стопку к груди и обвел помещение отчаянным взглядом.
– Найдут. Проведут обыск и найдут.
– процедил Митя, когда тот попытался сунуть стопку под шкаф.
– В окно!
– напряженно бросил Иван.
Тодоров метнулся туда...
– Под окном наверняка стоит городовой. Хотите, чтоб доказательства вашей вины свалились прямиком ему на голову?
– хмыкнул Митя.
Замерший у окна Тодоров убитым тоном подтвердил:
– Стоит!
В квартире с грохотом распахнулась дверь.
– Какая еще сходка, зачем вы позорите нас перед соседями? – стремительно зачастила в коридоре мать Тодорова.
– Молодые люди собрались выпить чаю, поухаживать за девушками, разве это запрещено?
— Вот мы и посмотрим. что там за чай и девушки!
– откликнулся звенящий торжеством голос.
– Полицмейстер...
– безнадежно выдохнул узнавший его Митя.
Тодоров застонал сквозь зубы и попросту свалил стопку на подоконник, прикрыв
портьерой:
– Ариадна, вы девушка и дворянка, может, они не посмеют...
Ада
– Тоже собираетесь нас защищать?
– Гирш пытался изобразить невозмутимость, но лицо его было бледным, а губы дрожали.
– Только Аду.
– Отойдите, сударыня. если не хотите. чтоб и вас арестовали!
– послышалась возня, и створка распахнулась. с размаху стукнувшись об стену.
Внутрь, важно, как имперский линкор в порт, вступил екатеринославский полицмейстер.
– Так-так-так... И кого же мы здесь видим? Господа гимназисты... пока еще ... ненадолго, все из гимназии вылетите с волчьим билетом...
– Почему вы угрожаете детям, какое вы имеете право?
– позади полицмейстера вскричала мадам Тодорова, но тот только зло головой дернул:
– Я имею здесь все права, сударыня, в отличии от вас, у которой лишь одно право - помалкивать и повиноваться властям! Уберите ее!
Пара дюжих городовых за спиной полицмейстера перехватили женщину с двух сторон.
– Мама!
– Тодоров ринулся к ней, но короткий стек в руках полицмейстера преградил ему дорогу.
– Думать о благополучии родительницы, господин Тодоров, следовало до того, как вы принялись злоумышлять на государя-императора, разом с высланными под надзор полиции!
– он решительно ткнул концом стека в сторону Ивана и Петра.
– И ...
– он повернулся к Мите с Адой.
– Добрый вечер, Ждан Геннадьевич, - светски улыбнулся Митя.
– Рад, что вы, наконец, соизволили заметить и нас с Адой.
– Так-так-так ...
– повторил полицмейстер, едва мазнув взглядом по Ариадне и чуть не впившись глазами в Митю.
– И что же сын самого начальника Департамента полиции, известнейшего питерского сыскаря делает здесь?
– в его голос было столько презрения, будто он застал Митю не в квартире над лавочкой, а в грязнейшем из притонов.
– Как и все здесь присутствующие. Пью чай.
– Митя отсалютовала полицмейстеру чашкой и сделал глоток. Чай остыл, но сорт был хорош, и Митя с неожиданным даже для себя удовольствием глотнул снова.
– Ухаживаю за Ариадной, и немного, совсем чуть-чуть, за барышней Сарой, - он мило улыбнулся бледной Гиршевой сестре. Та только рвано вздохнула.
– За еврейкой?
– лицо полицмейстера изобразило брезгливость, он даже губами пошевелил, будто сплевывая.
– Прям поветрие пошло: то меньшой Потапенко, то вы еще. А барышня Ариадна как на это смотрит? Хотя вы же, вроде, другой сестрице Шабельской внимание оказывали?
– Что поделать, я в неизменном восхищении от всех дочерей Родиона Игнатьевича.
– Митя нежно улыбнулся Аде, у той вспыхнули щеки.
– Барышне Ариадне нравится... донашивать кавалеров после старших?
– прищурился полицмейстер.