Когда пируют львы. И грянул гром
Шрифт:
– Давай по глоточку, старик.
– Нет, спасибо. Ты же знаешь, я не пью.
– Чепуха, все пьют. Человек, принеси-ка моему другу виски!
– Да нет же, нет, я не буду!
И Гаррик глотнул, конечно. На вкус напиток показался отвратительным, вдобавок Гаррик пролил немного на вечернее платье Анны, а когда пытался вытереть след от виски носовым платком, она язвительным шепотом читала ему нотацию, а потом весело рассмеялась шутке сидящего справа галантного усача. Несчастный Гаррик съежился, откинулся на спинку стула и залпом хлопнул остатки. По жилам побежал приятный огонь, медленной и мощной волной разливаясь по всему телу до самых кончиков пальцев.
– Повторим, мистер Кортни?
– Да, большое спасибо. Мне то же самое, но на этот раз угощаю я.
Он выпил еще.
Они возлежали в шезлонгах на верхней палубе. Ночь дышала мягким теплом, в небе сияла луна. Кто-то заговорил о военной кампании Челмсфорда против зулусов.
– Вот тут вы не совсем правы, – вдруг отчетливо проговорил Гаррик.
Все сразу замолчали.
– Прошу прощения? – Говоривший бросил на него удивленный взгляд.
Тогда Гаррик слегка наклонился вперед и заговорил. Сначала несколько скованно, но одно остроумное замечание понравилось двум дамам, и они рассмеялись. Гаррик приободрился, голос его окреп. И он кратко, но достаточно глубоко изложил свое мнение о причинах и целях этой войны. Кто-то задал вопрос, и довольно острый, но Гаррик, сразу ухватив суть, дал обстоятельный и четкий ответ. Говорил он легко, слова словно сами слетали с языка.
– Вы, наверно, там были? – рискнула задать вопрос одна из девушек.
– Мой муж участвовал в битве при Роркс-Дрифт, – тихо сказала Анна, глядя на мужа совсем другими глазами. – Лорд Челмсфорд представил его к ордену крест Виктории. Сейчас мы ждем новостей из Лондона.
Все снова замолчали, но теперь в их молчании чувствовалось уважение.
– Думаю, настал мой черед, мистер Кортни. Вам, как всегда, виски, верно?
– Спасибо.
На этот раз сухой, болотистый привкус виски показался не столь противным; Гаррик наконец распробовал напиток и понял, что в этой сухости есть своя сладость.
Спускаясь ночью в каюту, Гаррик обнял Анну за талию.
– Какой ты сегодня был милый! – сказала она.
– Я – лишь жалкая тень твоего очарования, дорогая, я всего лишь твое зеркало.
Он поцеловал ее в щеку – она отстранилась, но уже не так резко.
– А ты у нас, оказывается, та еще штучка, Гаррик Кортни.
Гаррик улегся на свой диванчик. Он спал на спине, улыбаясь во сне, хотя ему ничего не снилось.
Утром Гаррик проснулся с ощущением сухой кожи, обтягивающей череп, и боли в глазах. Пройдя в ванную комнату, он почистил зубы; это немного помогло, но глаза продолжали болеть. Вернувшись в гостиную, он позвонил коридорному. Тот явился немедленно:
– Доброе утро, сэр.
– Вы можете принести виски с содовой? – нерешительно попросил он.
– Разумеется, сэр.
Содовой Гаррик разбавлять не стал, выпил чистый, как лекарство. И случилось чудо: снова по жилам пробежало тепло, согревая все тело. А он почти и не надеялся, что ему станет лучше.
Он прошел к Анне. Она спала, на щеках ее играл румянец, спутанные волосы разметались по подушке.
– Доброе утро, дорогая. – Гаррик, наклонившись, поцеловал ее и прикрыл ей грудь, видневшуюся сквозь шелк ночной рубашки.
– Однако ты у нас, Гаррик, проказник!
Она хлопнула его по руке, но на этот раз шутливо.
На борту корабля была еще одна пара, проводившая медовый месяц; сейчас они возвращались на собственную ферму под Кейптауном – семьдесят пять акров превосходнейших виноградников, лучших, по их словам, на всем Капском полуострове. Анна с Гарриком уступили их настойчивым просьбам и приняли приглашение погостить у них.
Питер и Джейн Хьюго представляли собой очаровательную пару. Они без ума любили друг друга, были достаточно богаты и пользовались успехом в кейптаунском обществе. С ними Анна и Гаррик провели поистине волшебных полтора месяца.
Они ездили на бега в Милнертон. Купались в теплых водах Индийского океана, под Мюзенбергом. Устроили пикник в Клифтоне, где лакомились только что пойманными и зажаренными на угольях лангустами. Ездили на охоту с членами охотничьего клуба Кейптауна и после целого дня бешеной скачки по горам Готтентотс-Холланд затравили двух шакалов. Обедали в крепости, где Анна танцевала с губернатором.
Они бродили по базарам, полным настоящих сокровищ и всяких диковинок из Индии и других стран Востока. И чего бы Анне ни захотелось – ей ни в чем не было отказа. Гаррик и себе кое-что прикупил: искусно сделанную, инкрустированную сердоликом серебряную фляжку. Она прекрасно умещалась во внутреннем кармане плаща, где была совсем незаметна. Фляжка прекрасно помогала Гаррику вписываться в любую компанию.
Наконец пришла пора уезжать. В последний вечер за обеденным столом они сидели только вчетвером. Несмотря на грусть от расставания, молодые люди были счастливы: сколько радостных минут они пережили вместе! А значит, будет что вспомнить.
Целуя Анну на прощание и желая ей доброй ночи, Джейн Хьюго даже всплакнула. Гаррик с Питером засиделись внизу за бутылочкой, а когда она опустела, вместе поднялись наверх и у двери в спальню Гаррика пожали друг другу руки.
– Жаль расставаться с вами, – грустно пробормотал Питер. – Мы так к вам привыкли! Я разбужу вас пораньше, утречком, до отхода корабля, прокатимся в последний раз верхом.
Стараясь не шуметь, Гаррик прошел в ванную комнату, переоделся и вошел в спальню. Пол здесь был застлан толстым ковром, и протез совсем не стучал. Он подошел к своей кровати и сел, собираясь отстегивать деревяшку.
– Гарри, – вдруг прошептала Анна.
– Ой, а я думал, ты спишь.
Послышалось шуршание, из-под одеяла показалась рука Анны и протянулась к нему.
– Я ждала тебя, хотела пожелать доброй ночи.
Гаррик смущенно подошел к ее кровати – он снова остро чувствовал свою неуклюжесть.
– Присядь на минутку, – сказала Анна, и он уселся на краешек. – Гарри, ты представить себе не можешь, как мне было хорошо все это время. Это были самые счастливые дни в моей жизни. Спасибо тебе, муж мой.
Анна коснулась пальцами его щеки. Она лежала свернувшись калачиком и казалась такой маленькой, такой теплой…
– Поцелуй меня на ночь, Гарри.
Он наклонился и коснулся губами ее лба, но она быстрым движением прильнула к его губам.
– Иди ко мне, если хочешь, – прошептала она, продолжая целовать его, и откинула одеяло.