Когда время становится круглым
Шрифт:
– Стой!
– вскричал Спецназ и поднялся на ноги настолько быстро, насколько это оказалось возможным сделать в его состоянии.
Мать остановилась и обернулась.
– Я должна проверить!
– А вдруг там Таракан с пистолетом? У меня предчувствие плохое, - высказалась Обжора.
– Да, я говорила. Помнишь?
– поддержала Обжору Сплетница.
– Я собирался сказать...
– слегка заикаясь, произнёс Предатель.
– Я трубки... на его мотоцикле перегрыз. И по звукам... Мне показалось, там кто-то двуногий.
Сплетница устремила свирепый взгляд на Предателя.
– Казнить, нельзя помиловать!
– И немедленно!
– выкрикнула Обжора.
Она подскочила к Предателю, поспешно переворачивающемуся на спину, и укусила его за бок ещё до того, как он успел задрать лапы кверху.
– А амнистия?
– закричал Предатель.
– Она же на все проступки распространяется! Я говорил - по всем статьям амнистия!
– Усилить охрану!
– распорядился Спецназ.
– А я сползаю. Надо скрытно.
Фашист рассмеялся.
– Ты у нас такой дурак по субботам али как? Сползает он! Стоит-то кое-как. Или это ветер?
– Фашист отвернулся от Спецназа, подступил к Предателю и приказным тоном объявил: - Ты пойдёшь! Повезёт - кровью искупишь.
– Мы так не договаривались!
– поднял лапы как можно выше Предатель.
– Врал про круглое время, - сказал Спецназ, - а сам цепляешься за жизнь с недостойной настоящей собаки беспринципностью. То лапы кверху, то...
– Лапы кверху?
– перебил Предатель.
– А право на защиту каждый имеет, между прочим!
– Да сам схожу, - вскинув голову, высокомерно произнёс Фашист.
– Лучше меня всё равно никто не справится. Спецназ, как там девиз у кого-то?
– Никто, кроме нас. Это у ВДВ, - подсказал Спецназ.
– Да не этот, - поморщился Фашист.
– Там, где мы, там победа. Морская пехота.
– Да нет!
– рассердился Фашист.
– Там про тишину что-то.
– После нас только тишина.
– Во-во!
– обрадовался Фашист и, повернувшись, побежал вдоль опушки леса в восточном направлении.
– Куда это он? Кто понял?
– с недоумением проговорила Сплетница.
Спецназ кивнул.
– Грамотно действует. А напрямую нельзя.
– Да, мы же как на ладони, - согласилась Сплетница.
– И если бы не сумерки...
И Сплетница, оборвав себя на полуслове, поспешила отбежать к кустам боярышника, туда, где начинался густой лес, и бухнуться в траву. Последовали её примеру и все остальные, за исключением Спецназа и Матери, которые улеглись на землю и, вытянув шеи, принялись вслушиваться в вечерние звуки.
ГЕРОИ НЕ УМИРАЮТ
Фашист осторожно приближался к Эрвэпэдэ, осматривая всё вокруг. И с особым вниманием - комбайн, кабина которого возвышалась над всеми остальными объектами. И он его нашёл. Фашист обнаружил Таракана, силуэт головы которого выделялся на фоне потемневшего неба.
Оглядевшись, Фашист подобрал с земли металлический прут и, поудобнее зажав его в зубах, резко провёл одним из его концов по металлическим зубьям бороны. Затем бросил прут и спрятался между лемехами плуга. Стремительно обернувшийся на звук Таракан торопливо высунул наружу из не имеющего стекла окна кабины и голову, и вооружённую пистолетом с глушителем руку, однако цели, которою намерен был поразить, не обнаружил.
Фашист высунул улыбающуюся морду из-за лемеха плуга и прокричал:
– Приготовился? Патроны имеются? С предохранителя не забыл снять?
Теперь Таракан имел координаты одной из целей, однако в условиях сгущающихся сумерек Фашист виден был ему сугубо фрагментарно, наиболее отчётливо - лишь издевательски виляющий хвост.
– Даю обратный отсчёт!
– прокричал Фашист.
– Три, два, один!
И фашист бросился бежать, по возможности укрываясь за картофелесажалками и сенокосилками.
За секунду до этого Мать в очередной раз обратилась к лежащему рядом с нею и всматривающемуся в виднеющееся в сотне метров нагромождение техники Спецназу с вопросом:
– Да где он там? Ты кого-нибудь видишь?
И тут раздались сухие, лишь чуть-чуть увлажнённые окутывающим землю вечерним туманом щелчки выстрелов из пистолета с глушителем, а затем - собачий визг.
К Матери и Спецназу подбежала Сплетница.
– Его убили!
– завопила она.
– Убили Фашиста! Я сразу догадалась!
– Может, всего лишь ранили, - высказал предположение Спецназ.
– Пуля могла по касательной пройти.
Он поднялся и направился к взволнованно топтавшимся около кустов боярышника Обжоре, Лежебоке, Предателю и Туристу.
– Скажи ещё - ото лба срикошетить!
– крикнула ему вслед Сплетница и обернулась к Матери.
– Нет там твоих. Пошли отсюда.
Когда Сплетница и Мать присоединились к остальным, Спецназ уже готов был держать речь. И он, вытянувшись и развернув плечи, заговорил:
– Сограждане, наш дом в руках врага. Мы должны окружить Ржавую Выставку, броситься на захватчика и... Да, и победить или умереть, сограждане! Но пасаран!
– Кхе! Кхе!
– прочистила горло Лежебока.
– Позвольте мне. Ржавая Выставка Последних Достижений - не наш дом.
– Ещё говорят - Перестроечных Достижений, - вставила Сплетница.
– Неважно, - отмахнулась Лежебока.
– Эрвэпэдэ - всего лишь пристанище. Временное. Идём сейчас в деревню...
– Да, прямо в лес, потом через посадки, - перебила Сплетница.
– Я знаю отличную тропу.