Комедианты

Грин Грэм

– На протяжении всей истории человечества еретики и сектанты всегда подрывали единство великих общественных движений, – грустно сказал мистер Смит.

– А что собираются предпринять здесь вегетарианцы?

– Не считая бесплатного распространения литературы – в переводе, конечно, на французский язык, – мы собираемся Открыть в самом сердце столицы вегетарианский центр.

– Сердце столицы – это ее трущобы.

– Ну, тогда в каком-нибудь другом подходящем месте. Мы хотим, чтобы президент и кое-кто из его министров присутствовали на торжественном открытии и попробовали первый

вегетарианский обед, чтобы подать пример народу.

– Но президент боится высунуть нос из дворца.

Мистер Смит вежливо посмеялся над моими словами – они ему показались забавной гиперболой.

– Ну, от мистера Брауна ты поддержки не жди, – сказала миссис Смит. – Он ведь не из наших.

– Ладно, детка, не сердись. Мистер Браун просто пошутил. Пожалуй, после завтрака я все же позвоню в посольство.

– Телефон не работает. Но я могу послать Жозефа с запиской.

– Нет-нет, тогда мы возьмем такси. Если вы его для нас закажете.

– Я пошлю Жозефа, он приведет такси.

– Вот уж, верно, мастер на все руки, – сказала миссис Смит с осуждением, словно я был рабовладельцем с Юга.

Тут я заметил, что по аллее к нам направляется Пьер Малыш, и пошел ему навстречу.

– Приветствую вас, мистер Браун! – воскликнул он. – С добрым утром! – Он помахал местной газетой. – Посмотрите, что я о вас написал. Как ваши гости? Надеюсь, хорошо спали? – Он поднялся по ступенькам, поклонился сидевшим за столиком Смитам и глубоко вдохнул пропитанный душистым запахом цветов воздух Порт-о-Пренса, словно попал сюда впервые. – Ну что за вид! Деревья, цветы, бухта, дворец… – Он захихикал. – «Издалека все выглядит милей», как сказал Вильям Вордсворт!..

Я не сомневался, что Пьер Малыш явился сюда не ради красивого вида; он вряд ли пришел бы в такой ранний час и для того, чтобы его угостили ромом. Очевидно, он хотел выудить из нас какие-то сведения или, наоборот, сообщить их нам. Его веселый вид отнюдь не означал, что они были приятные. Пьер Малыш всегда был весел. Казалось, он бросил монетку и загадал, какую из двух жизненных позиций, возможных в Порт-о-Пренсе, ему выбрать: разумную или безрассудную, мрачную или веселую; выпала решка – голова Папы-Дока шмякнулась оземь, и Пьер Малыш был с тех пор отчаянно весел.

– Дайте поглядеть, что вы там написали, – сказал я.

Я развернул газету, нашел светскую хронику – она всегда помещалась на четвертой полосе – и прочел, что среди множества именитых гостей, прибывших вчера в нашу страну на пароходе «Медея», находился почтенный мистер Смит, чуть было не победивший мистера Трумэна на президентских выборах в 1948 году. Его сопровождает приветливая, элегантная супруга, которая при более счастливых обстоятельствах стала бы первой дамой Америки и украшением Белого дома. Среди пассажиров был и пользующийся всеобщей любовью хозяин здешнего интеллектуального центра, отеля «Трианон», который вернулся из деловой поездки в Нью-Йорк… Потом я просмотрел первые полосы. Министр просвещения излагал шестилетний план ликвидации неграмотности на севере – почему именно на севере? Никаких подробностей не давалось. Быть может, он рассчитывал на ураган. В 1954 году ураган «Хэйзел» успешно ликвидировал неграмотность в глубине страны – число погибших так и не было обнародовано. В небольшой заметке сообщалось, что группа повстанцев перешла доминиканскую границу; их отогнали, взяв двух пленных, вооруженных американскими автоматами. Если бы президент не поссорился с американской миссией, оружие наверняка оказалось бы чешским или кубинским.

– Ходят слухи, что у нас новый министр социального благоденствия, – сказал я.

– Разве можно верить слухам? – ответил Пьер Малыш.

– Мистер Смит привез рекомендательное письмо к доктору Филипо. Я не хочу, чтобы он допустил оплошность.

– Пожалуй, ему лучше несколько дней обождать. Я слышал, что доктор Филипо в Кап-Аитьене или где-то на севере.

– Там, где идут бои?

– Сомневаюсь, чтобы где-нибудь шли серьезные бои.

– А что за личность этот доктор Филипо?

Меня разбирало любопытство, хотелось побольше узнать о человеке, с которым я теперь был вроде как в дальнем родстве, раз он умер у меня в бассейне.

– Очень невыдержанная личность, и в этом его беда, – сказал Пьер Малыш.

Я сложил газету и вернул ее.

– Я заметил, что вы не упомянули о приезде нашего друга Джонса.

– Ах да, Джонса! Кто он, в сущности, этот майор Джонс? – И тут я понял, что он пришел не за тем, чтобы сообщить нам сведения, а чтобы выудить их у нас.

– Наш попутчик. Вот и все, что я о нем знаю.

– Он утверждает, будто он – друг мистера Смита.

– Значит, так оно, наверно, и есть.

Пьер Малыш незаметно отвел меня за угол веранды, где нас не могли видеть Смиты. Его белые манжеты далеко высовывались из рукавов пиджака, прикрывая черные руки.

– Если вы будете со мной откровенны, – сказал он, – я, пожалуй, смогу вам кое-чем помочь.

– Откровенен в чем?

– В отношении майора Джонса.

– Лучше не зовите его майором. Ему это как-то не подходит.

– Значит, вы думаете, что он скорее всего не…

– Я ничего о нем не знаю. Ровно ничего.

– Он хотел поселиться у вас в гостинице.

– По-видимому, он нашел другое место.

– Да. В полиции.

– Но за что?..

– По-моему, они обнаружили что-то недозволенное у него в багаже. Не знаю, что именно.

– А британское посольство об этом извещено?

– Нет. И не думаю, чтобы они могли ему помочь. В такие истории предпочитают не вмешиваться. Пока с ним обращаются прилично.

– Что вы посоветуете, Пьер Малыш?

– Возможно, тут какое-то недоразумение, однако, как всегда, это вопрос amour-propre [41] . У начальника полиции болезненное amour-propre. Если бы мистер Смит поговорил с доктором Филипо, доктор Филипо, может, и согласился бы поговорить с министром внутренних дел. Тогда майор Джонс мог бы отделаться штрафом за нарушение каких-то формальностей.

– А что он нарушил?

– Ваш вопрос сам по себе чистая формальность.

41

самолюбия (фр.)