Конец эпохи Эдо
Шрифт:
– Проваливай, или тоже повисеть хочешь? … – Монотонно и угрожающе говорил последний человек в колонне.
– Куда вы его ведете? Что с ним будет?..– Сквозь сковавший тело страх, произнес я.
– Ааа, ты помешанный! Ай-да и его тоже, только под ногами путается… – Все так же холодно произнес вооруженный конвоир.
– Почему встали, что там у вас… – человек в желтом обернулся и увидев меня сказал.
– Дайте этому попрошайке монету, и пусть уходит, а будет мотаться мы и его повесим.
Мне бы сейчас потерять дар речи, и побежать куда глаза глядят, но какая то несвойственная мне глупость заставила меня говорить.
– Его нужно судить, он же живой, нельзя просто так, сразу повесить…– Чувствуя себя уже таким же приговоренным как Таро произнес я.
– Судить?… – Усмехнувшись говорил господин в хаори.
– Судить в этих краях, могу только я, обвинять и выносить приговор, моя работа, и то, что я трачу время на выслушивание твоей чуши, меня лишь раздражает. Знаешь что, не знаю кто-ты, но только потому что тебе хватило наглости и глупости указывать мне что делать, тебя я повешу следом. Выбирай причину, за распространение христианской ереси или за шпионаж? Это лишь формальность, но все должно быть гладко.
Только теперь, я понял какую ошибку совершил, почему я не убежал, зачем говорил, когда стоило промолчать. Только я понял масштаб ситуации, меня еле сдерживающего слезы, уже вели, куда-то по дороге, вместе с Таро, под проливным дождем.
– Ты смотри, помалкивай, говорун, не зли господина, а то и до эшафота не дойдешь, прямо тут ляжешь, собакам на корм пойдешь, хоть какая-то польза будет… – Говорил идущий позади меня конвоир.
– Да уж, не тот собутыльник тебе сегодня попался…– C легкой улыбкой, смотря в пол произнес Таро, и тут же получил удар по ребрам, который судя по отсутствию реакции он едва ли почувствовал.
Мне нечего было ему ответить, пока мы шли я вспоминал храм, вспоминал знакомые лица, тишину. Мне представлялось грустное лицо Иори, и господина Ясуо, которые верно даже и не узнают как я умер, кто им расскажет, меня просто повесят как убийцу, как вора, просто так, по щелчку пальца. Чем дальше мы продвигались, тем тяжелее было сдерживать подступающие к моим глазам слезы. Прокручивая в памяти то немногое, что там теплилось, я с особой злобой и презрением вспоминал лицо того злосчастного посыльного, навестившего наш храм с этой проклятой грамотой. Даже по отношению к Таро, я сейчас испытывал ненависть, хотя он ее совсем не заслужил, я его ненавидел, просто за то, что он есть, за то, что не попадись он мне, или встреться мы позже, этого бы не случилось Жадно пролистывал страницы, с текстом моих последних дней и часов, вот не приди я сегодня в «Зеленую бабочку», скитайся я дольше по полям и лесам, да что угодно, это что угодно, любое событие, хотя бы на день отсрочившее мой приход в Одай, стало бы спасением, путевкой в жизнь. Почему то начал истошно выдумать лица своих родителей, которых я никогда не видел, и утешал себя, что возможно уже после смерти я смогу их увидеть и они будут непременно такими, какими я их сейчас выдумал, и улыбающимися, хорошо будет, если они мне обрадуются.
– Стоять, вешай сначала огромного…– Грозно произнес мой обвинитель и судья в одном лице.
– Господин, может обоих сразу, а то холодно под дождем?
– Говорю, сначала большого, как ты двоих сразу душить собрался, у нас одна веревка, как дух испустит, снимай и накидывай на этого. … – Довольно сухо проговорил главный.
Как горько осознавать, что вопрос жить или не жить, сводится к таким сухим рассуждениям, о нехватке веревок и еще горче от того, что я такой дурак.
– Давай его, веди к виселице, сколько мы еще тут провозимся, правда холодно…– После этих слов четверо крепких солдат повели Таро в сторону виселицы. Оказалось виселицей нам должны были послужить тории напомнившие мне те, что вели к новому храму, сгоревшему в моем детстве, те на которых облупилась краска, те которые должны были скоро развалиться, сгнить и превратится в труху, однако даже их я все таки опережу. Сделав пару шагов, Таро обернулся и с легкой улыбкой произнес.
– Видишь, я первый, смотри, а потом повторяй за мной, это просто, смотри не ошибись, висеть тоже уметь надо.
– Помолчи уже, давай просовывай голову. Ну и шея, прям древесный ствол. Давай- давай, не дергайся.
Таро накинули петлю, затянули, и перекинули веревку через верхнюю балку. Жирный чиновник с растянувшейся во все лицо улыбкой наблюдал за этим, на его груди все так же красовался орден. Стоя подле властительного господина, он уже не выглядел как человек, облизывал языком свое заплывшее лицо, скрипел зубами от нетерпения, еле отрываясь от земли подпрыгивал на месте. Вскоре четверо солдат, отойдя подальше и обхватив длинную прочную веревку, с огромным усилием стали поднимать великана. Он не проронив ни единого звука, молча поднимался в воздух, опустив широкие руки вниз, укусив язык и выпучив глаза, медленно задыхался.
Высокий господин в желтом смотрел на это настолько безэмоционально, для него это наверно то же самое что раздавить жука ползущего по дороге. Но лица некоторых солдат, даже душителей, таковыми не были, несмотря на напускной холод, они все же понимали, что творят.
Смотря на колыхающееся тело, мне стало еще страшнее. Тишину разбавляли только хрипы, звук дождя и постукивающие вдали раскаты грома. Не веря своим глазам, балка, на которой висел Таро проломилась под его весом, и кашляющее тело громко шлепнулось на сырую землю. Сей чудесный факт очень сильно удивил заплывшего чиновника, он сжал свои зубы и как ребенок стал бить себя крошечными кулачками в грудь.
– Повесить, надо, надо найти другую виселицу, или дерево, да, подойдет и дерево, главное веревка не порвалась…– В панике, сорвавшимся хриплым голосом едко визжал чиновник.
– Нет, холодно, больше по улице бродить не будем, не хочу заболеть, и солдат незачем морозить. Видно так боги рассудили.
Подойдя чуть ближе к еще кашляющему Таро, он спокойно произнес.
– Единственное, что я уважаю, это волю богов, все происходит по их плану, у них на нас свой замысел, поздравляю тебя, ты человек с двумя жизнями, цени это…– Странно слышать это от человека, который использует тории в качестве виселицы.
Отойдя от Таро, он дал команду своим солдатам и они всей колонной двинулись в мою сторону. Проходя в метре от меня, он тихо произнес.
– Тебя это тоже касается, и прошу, впредь научись молчать.
После этих слов колонна торопливо уходила. Казалось, что в этой ситуации наиболее пострадавшим выглядел не хрипящий в мокрой траве Таро, а толстый орденоносец. Он все причитал.
– Молю вас господин Мицуока, нельзя же ему спустить такое, все последуют его примеру, если их щадить, кто тогда будет уважать власть…– Как воробей, прыгающий вокруг господина, щебетал оскорбленный.
– Они свое наказание уже получили, предвкушение смерти тоже чему-то да учит. А тебя я переведу в южные кузни, на старом месте тебе жизни больше не будет.
Колонна медленно удалялась, вместе с ней постепенно уходил и сковавший меня страх. Повернув голову, я увидел Таро, с широким красным следом на шее. Он улыбался. Поднял свою могучую голову на меня и хрипло, но задорно произнес.
– Хорошо мы сегодня с тобой выпили. Ну что, может еще по одной, хуже то тебе уже не будет.