Конец заблуждениям
Шрифт:
– Вообще-то, – поправила ее Бетт, – мы вроде как помирились.
– Серьезно? – Джина смущенно прикрыла рот рукой. – Я не знала, прости.
– Расслабься, – успокоила ее Бетт. – На этой неделе мы не разлей вода, на следующей можем ненавидеть друг друга, у нас как-то так. Я вообще не понимаю, как вы двое терпите друг друга, да еще и решили пожениться. Постоянство – это безумное дерьмо!
– Нас устраивает, – сказала Джина, и Дункан обнял ее за талию.
Он был так рад видеть ее в этот момент, так рад быть спутником ее жизни и даже быть самим собой – молодым, сильным и здоровым, полным желания и надежды! Он любил эту девушку с ее миниатюрным телом и впечатляющим
– Думаю, мы с Джиной даже не приоткрыли завесу безумия. Я чувствую, пришло время для нашего следующего шага, чего-то более безумного, чем брак.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Джина, вглядываясь в его лицо.
Дункан и сам не до конца понимал, что имел в виду, но решил, что, вероятнее всего, просто вдохновился отъездом Блейка и Вайолет, который навел его на мысль о путешествиях и приключениях. Они могли бы переехать куда-нибудь в другое место или, возможно, приступить к какому-нибудь более грандиозному проекту. Возможно, Дункан мог бы превратить пьесу, которую разрабатывал, в часть чего-то большего, например полноценного современного балета.
Как только Бетт ушла, Джина проговорила:
– То, что ты сказал… у меня такое же чувство. – Она напряженно смотрела на него снизу вверх, и у Дункана возникло пугающее ощущение, словно она собирается сказать нечто невероятное. – В последнее время меня преследует ощущение, будто наше счастье должно к чему-то привести.
– К чему-то?
– На самом деле к кому-то. Я… Ну, ты знаешь, это то, чего я всегда хотела – создать семью, завести ребенка.
Дункан изо всех сил старался не выдать охватившее его смятение, вызванное ее словами. Ребенок. Он представлял это ее желание как нечто абстрактное: она время от времени озвучивала его, но он никогда не думал, что это нечто насущное. Это лишь фантазия, считал он, тоска, протянувшая лапы из ее прошлого, и она, конечно, никак не вязалась с жизнью, которую они вели сейчас
И это не имело ни малейшего отношения к нему. Дункан никогда не задумывался об отцовстве и не мог представить себя в этой роли. Столько усилий ушло на то, чтобы скрыть ужас, охвативший его от подобной перспективы! В первый момент он вообще не мог сосредоточиться и что-либо сказать, долго стоял молча, пока Джина не нахмурилась.
– Ты не рад, что я заговорила об этом.
– Я удивлен, вот и все… – пробормотал Дункан. Она выглядела обиженной, разочарованной. Он обязан был найти какой-то способ подбодрить ее! – Я не говорю, что не хочу этого. Ты просто застала меня врасплох.
– Да? Ну ладно, тогда все хорошо. – Джина просияла, ее лицо оживилось, напряженное тело снова расслабилось. – Я так давно хотела это сказать! Вероятно, это действительно немного шокирующе, но я рада, что сделала это. Теперь мы справимся.
– Да, точно. Теперь мы справимся.
Однако у Дункана не было ни малейшего представления о том, как они справятся. Он только начал обретать опору в жизни, которая еще несколько месяцев назад с трудом продвигалась вперед. Насколько такая жизнь подходила для ребенка? И он, и Джина работали день и ночь, пытаясь встать на ноги. У них едва хватало времени вести свои
Прежде чем они смогли продолжить разговор, Вайолет присоединилась к ним, обняла Джину, чем заставила Дункана вспомнить, что это была ее ночь. Он решил повременить и посмотреть, поднимет ли жена эту тему снова. Ему не пришлось долго ждать. На следующее утро, когда он проснулся, Джина уже встала и наблюдала за ним.
– Насчет прошлой ночи… мы немного увлеклись, поэтому я просто хотела поставить все точки над «i». – На мгновение он почувствовал надежду: Джина собиралась сказать ему, что при свете дня она поняла, что ребенок будет ошибкой. – Я хотела прояснить, что думаю об этом уже долгое время. И это то, чего я всегда хотела.
– Джина, я понимаю, что это твое давнее желание, но желания порой меняются.
– Только не это! – резко выпалила она, принимая обиженный вид. – Если бы ты меня знал, ты бы понял, что это не какая-то прихоть. Я лишилась времени с матерью. И я не позволю чему-то подобному случиться снова.
– Подожди-подожди-подожди, – заговорил Дункан, потянувшись к ней, заключая в объятия. Он чувствовал ее слезы на своей шее, когда прижимал к себе, понимая, как глубоко и болезненно укоренилось в ней это желание. – То, что случилось с твоей мамой, с тобой не случится. Ты проживешь долгую и замечательную жизнь. Но не нужно никакого форсирования событий. Никакой спешки.
– Это не спешка. – Джина подняла глаза, ее тон стал оборонительным. – Это просто то, чего я действительно хочу. Зачем откладывать?
Ее губы дрожали, пока она говорила. И Дункан понял, что она не просто хотела ребенка – она отчаянно жаждала его.
– Я люблю тебя больше всего на свете, Джина, ты знаешь это, – осторожно начал он. – Я больше всего на свете хочу, чтобы ты была счастлива. Клянусь! Но мне нужно быть уверенным, что это правильное решение… для тебя… и для нас. Этот год прошел слишком бурно. Так много всего с нами произошло. Мне кажется, нам следует подождать, посмотреть, вдруг твои ощущения изменятся.
– Они не изменятся, – сказала она угрюмо. – Но ты, похоже, на это надеешься.
– Джина, пожалуйста, давай хотя бы попробуем разобраться, что за этим стоит.
– Тут нечего разбираться. Это самое естественное желание в мире – хотеть ребенка. Если ты этого не хочешь, почему бы тебе не попытаться разобраться в своем страхе, который стоит за этим?
Ее голос был жестким, лицо раскраснелось. Джина злилась на мужа, что случалось крайне редко. Какую бы боль Дункан ни причинил ей в прошлом, она никогда не винила его – но сейчас всё по-другому.
После всего, что она для него сделала, он не соглашался дать ей то, что она хотела. И хотя он твердо верил, что должен отказать, что произвести на свет ребенка – это не то, что можно сделать легко, без раздумий, все же простой факт неудовольствия Джины и осознание того, что каким-то образом он являлся причиной этого, были невыносимы.
Дункан надеялся, что ему не придется терпеть это слишком долго, что Джина успокоится и что сказанное им может постепенно проникнуть в ее мысли. Однако весь следующий день Джина оставалась отстраненной. Она не поцеловала его в ответ на его поцелуй, ее тон был резким, она едва встречалась с ним взглядом. Наконец Дункан попытался поговорить с ней об этом: